Змеевик - Лорел Гамильтон

по его коже, когда он потянулся к Натаниэлю. Я хотела помочь пене ласкать его кожу, хотела помочь им соскользнуть по его бедру, обхватить рукой эту странно толстую кучу пузырьков на передней части его тела. В первый раз, когда мы занимались любовью, мы использовали пену и воду.

Я положила пистолеты и ножи в угол черного мрамора, куда большинство людей поставили бы свечи, и оставила кобуру на краю раковины, подальше от потенциальной зоны брызг из ванны. Освободившись от кобуры и всего оружия, я наконец-то могла стянуть майку через голову, но Жан-Клод сказал:

— Ma petite, подойди, позволь мне раздеть тебя.

Он подошел к краю ванны, пока я наблюдала за Натаниэлем и Микой. Как я могла скучать по нему всего в нескольких шагах от него? Он стоял на коленях, положив руки на край ванны, так что поднялся наполовину из воды ко мне. Я внезапно уставилась в полночно-синий цвет его глаз, самого темного синего цвета, который я когда-либо видела, такой что он был почти черным, почти, а затем он повернулся, поймав свет, и глубокий синий цвет его глаз будто осветился жизнью. Ночное небо никогда не бывает по-настоящему черным, оно просто выглядит так, когда нет света, но я всегда могла видеть свет в глазах Жан-Клода, независимо от того, насколько было темно.

Я подошла к нему, и он поднялся еще выше над водой. У меня был момент, когда я подумала, о русалках, которые поднимаются на скалах на берегу моря, чтобы поцеловать моряков или принцев. Конечно, черноволосый красавец, предлагающий мне поцелуй, была королем. Это сделало меня русалкой? Неа.

Я встретила его губы своими, и он поцеловался со мной, все еще одетой, на краю мраморной ванны. Я почувствовала его пальцы на краю моей футболки.

— Сядь на край ванны, ma petite, чтобы я мог использовать обе руки.

Я сделала то, что он попросил, потому что кто не сделает? Он откинулся назад в воду настолько, чтобы освободить место для меня, лицо было обращено к моему, так что это была самая естественная вещь в мире — соединить его губы с моими. Он сунул руки под мою футболку, поднимая ее вверх, когда мы целовались. Я подняла руки, чтобы он мог стянуть через них одежду, но он остановился дойдя до моих плеч и продолжал целовать меня. Я прижалась к поцелую, когда почувствовала его пальцы на спине у лифчика. Щелчок сработал, и его руки скользнули под линию моего бюстгальтера, растеклись по моей груди, и поцелуй усилился. Я прижала свой рот к его, мой язык скользил между его губами и, о, так осторожно, между изящной твердостью его клыков. С его рук все еще стекала вода, когда они коснулись моей груди, так что он сделал мои груди такими влажными, какими другие части меня уже начали становиться.

Наконец он стянул мою футболку через голову, прекратив поцелуй. Я оглянулась, чтобы найти Мику и Натаниэля в их собственном поцелуе, но поскольку они оба были обнажены, а один из них был мокрым и покрыт пеной, это отвлекло меня немного больше, чем следовало бы в объятиях Жан-Клода. Я повернулась к нему, чтобы снова поцеловать его, извиниться за то, что оглядывалась на других мужчин, в середине поцелуя с ним, но он и сам наблюдал за ними. Я обняла его за плечи, прижимая грудь к влажной гладкости его кожи, и прижалась лицом к его лицу, пока мы любовались, как двое разделяют очень страстный поцелуй.

Жан-Клод обнял меня за талию и вздохнул.

— Нам повезло, тебе и мне, Ma petite.

— Да, но на мне все еще слишком много одежды — Я прошептала это ему в лицо.

— Oui — прошептал он в ответ.

Мика и Натаниэль оторвались друг от друга, наполовину смеясь.

— Думаю, мы их отвлекаем — сказал Натаниэль.

— Я думаю, что ты прав, — сказал Мика, и он улыбнулся, касаясь Натаниэля. Это была улыбка, которая была бы уместна на лице Натаниэля или на лице Жан-Клода. На его лице было выражение, которое говорило, что он знает, чего стоит, и знал, насколько он горячий, весь мокрый и в пене, наш общий мальчик.

Натаниэль поцеловал его в щеку и сказал:

— Нам лучше не отвлекать их, чтобы Анита могла раздеться. — Он потянул Мику к себе через воду, чтобы прижаться к дальней стороне ванны. Он положил руку на плечи Мики и прижал его к своему телу, потому что более высокому в паре всегда было проще так сделать. Мика прижался к нему, проводя одной рукой по груди другого мужчины. Натаниэль поднял руку Мики и поцеловал его ладонь.

Мика закрыл глаза, Натаниэль поцеловал его руку и деликатно облизнул запястье.

— Прекрати это, или мы так и будем их отвлекать.

Натаниэль поднялся от запястья Мики, улыбаясь.

— Я буду вести себя хорошо до тех пор, пока Анита не избавится из одежды, тогда никаких обещаний.

— Долой одежду, — сказала я.

— Да, пожалуйста, — сказал Натаниэль, улыбаясь нам.

— Мы будем наблюдать за тобой и Жан-Клодом — сказал Мика.

— Тогда мы должны сделать так, чтобы это стоило твоего времени, mon chat. — Жан-Клод повернулся ко мне и сказал: — Позволь мне твою ногу, ma petite.

— Я ношу военные ботинки, а не высокие каблуки.

— Неважно, что ты носишь. Я все еще хотел бы помочь тебе избавиться от них.

Это заставило меня улыбнуться, и я подняла ногу, чтобы он достал до моего ботинка. Он медленно расшнуровал его, делая то, что было бы неловко для кого-то еще, грациозным, чувственным. Он стянул с меня ботинок, и там был толстый носок, примерно такой же романтичный, каким он и был, но он просто бросил ботинок на пол, а затем потянулся под мои джинсы этими длинными тонкими пальцами, медленно скатывая мой носок. Он сделал то же самое с другой стороны, и когда я была босиком, он помог мне встать на верхнюю ступеньку, ведущую в ванну, чтобы он мог расстегнуть мои джинсы. Я потянулась помочь ему расстегнуть молнию на них, но он отодвинул мои руки, качая головой. Я опустила руки по бокам, и он начал стягивать мои джинсы с бедер. Он взялся за джинсы, прихватив и кружевные стринги, так что, стянув джинсы, он показал меня обнаженную. Он спустил джинсы до середины бедра, а затем наклонился и проложил дорожку из нежных поцелуев на ту линию, где сходятся бедро и пах. Это заставило меня вздохнуть, моя голова откинулась назад, мои глаза закрылись, когда