По секрету твоя (СИ) - Шантье Рошаль

— Какого к черту закона!? Нет такого закона! — хлопает ладонями по столу.

— В нашем доме законы были свои, — пытаюсь объяснить, — После нашего разговора он вызвал Илью, они о чем-то долго говорили. Мать передала, что отца поразило умение Ильи держать позицию и отстаивать меня, поэтому позволил нам общаться.

— И сколько это продолжалось? Ну, твое незнание, — выдыхает Арина и берет в руки бокал.

— Да до окончания школы. Илья поступил…

— Ну конечно, тебе же деваться теперь некуда было!

— Теперь я знаю, что так. А тогда я его возвращения из Киева на каникулы, как манны небесной ждала. Он ведь был единственным моим доступом к развлечениям. С ним мы допоздна гуляли, сидели в кафе, пили кофе около дома на лавочке…

— Такие простые вещи… не думала, что их можно лишиться…— задумчиво произносит подруга, отпивая вино, — И ты что, ни с кем больше не общалась? Подружки там…

— Какие тут подружки, когда ты от мира изолирована? — усмехаюсь, отламывая виноградину, — Мы были близки с Дашей, она сейчас в Таиланде с мужем, но общались в основном в школе. Изредка она приходила ко мне, но если мать встречала её тихо поджатыми от недовольства губами, то отец любил порассуждать о жизни людей ниже его статусом, а Дашины родители были простыми работягами. Отец на заводе всю жизнь, а мама в магазине продавщицей. Сама понимаешь, кому такое приятно будет. К ней меня, разумеется, не пускали.

— Какой папашка у тебя заботливый, ты погляди! — Восклицает собеседница, — От всего мира отгородил, а одного уродца рядом оставил! Замечательно! — всплескивает руками, — Слушаю и схожу с ума от умиления! Мама-то твоя где была?

— Да боялась она его, Арин, боялась, как огня и сейчас боится! И делает всё, лишь бы под горячую руку не попасть! Он же её поломает, как уже ломал и ничего ему за это не будет.

— Ты меня прости, конечно, но уйти она могла еще в самом начале. Полковником твой отец ведь не сразу стал?

— Не сразу, но я никогда не спрашивала, почему она не ушла тогда…

— А почему, если Илья так за тобой таскался, он в Киев надумал поступать?

— Этого не знаю, — задумчиво закусываю губу, — но, может, был уверен, что я никуда уже не денусь?

— Типа гарантия от отца? — тихо предполагает подруга.

— Ну, вполне возможно и ничего удивительного. Ты посмотри, как события развиваются. Я и в продажу дочери за деньги поверю. В «Ведьмаке» помнишь? Продали за четыре марки и всё. — Усмехаюсь грустно. Больно это и обидно, когда к тебе так люди родные относятся.

— Перестань. Ты еще будешь очень счастливой, — делает попытку успокоить Арина, но в глазах её боль поселилась. Всё-таки хорошая она девочка, искренняя.

— Спасибо, —пытаюсь мягко улыбнуться. Тема у нас сегодня, конечно… — Вот только Илья за столько лет не делся никуда и сомневаюсь, что сейчас денется.

— А как ты, кстати, узнала, что он крысеныш? — спрашивает, нахмурив красивые брови.

— Он на секс намекать стал, говорил, что пора уже и ломаться мне хватит. О любви никогда не говорил. Когда я к маме после скандала с отцом пришла, она объясняла, что мужчины слов таких не бросают, папа не бросал, поэтому я верила. А сейчас… есть просто с кем сравнить... — говорю осторожно, — и понимаю, что не в словах дело, а в ответственности. Тогда же я и узнала, что он тот еще бабник был или есть- мне сейчас не интересно. Слухи-то ходили, но я особо не верила. В общем, не ограничивал он себя ни в чем. У Ильи был азарт, наверное. Сначала получить недоступное, а потом отец обещал помочь ему с карьерой. Так что у Ильи на близость со мной — карт–бланш. Последней каплей стала фраза, что мне лучше согласиться самой. Вот я его ультиматумов наслушалась и побежала по глупости отцу жаловаться. Ну, думаю, сейчас отец увидит, что его доченьке опасность угрожает и прогонит всех чудищ, — улыбаюсь оскалом, смеюсь нервным смехом, потому что вспоминаю свою наивность.

— Тай…, — подруга напряженно смотрит в глаза, — Что он сказал тебе?

— Сказал, что засунет в казарму к военным, если брыкаться начну.

Либо Аринка слишком быстрая, либо я торможу, но мы сидим сейчас, обнявшись и я чувствую тепло. Оно согревает меня, утешает мои беды, залечивает мои раны и мне так эгоистично хорошо рядом с ней, что я могу только сидеть рядом и сжимать её еще крепче.

— Он, конечно, сказал в контексте. Что я сама его выбрала, что нечего было гулять с ним, что видели все, и не может дочь полковника ему репутацию…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ах не может?! — резко вскакивает Арина. Кулаки её сжались, пухлые губы превратились в тонкую линию, на щеках румянец ярости. Богиня Ареса во плоти, — А дочь родную он предавать может?! Салдафон несчастный! — кричит, — Какой кошмар! С этим делать что-то надо, а не платье подвенечное подбирать! Иначе так и будешь, как мать, — в эмоциях указывает рукой на входную дверь, словно она там, — кивать да молиться, чтобы детей в приступе гнева не угробил!

— Арина, это родители мои, — срывается раньше, чем успеваю подумать.

— И что? Много ты добра от них видела? А может ты из этих, а, великие мученицы наступают?! — вскрикивает карикатурным голосом.

— Арин, прекрати! Своих родителей в приступе злости я в голове могу побуцать, но другим делать этого, уж прости, не позволю, — чеканю спокойно, — Выбирать не предлагали, каких уж бог послал! Но у меня был план, понятно? — подруга смотрит на меня, приподняв бровь, облокотившись на подоконник, — Хотела устроиться на подработку на последних курсах, поднакопить денег на первое время, закончить универ и всё! Я и в Киев-то приехала, чтобы отец достать не смог. Не думала, что они меня замуж выдадут уже этим летом! Легко мне думаешь? А в глаза Марку я как буду смотреть, а?! С кольцом на пальце?! — выкрикиваю, а после осознаю. Будь то исповедь, или вино, но что-то явно плохо влияет на меня: раньше я всегда умела сначала думать, а потом говорить.

Глава 22.3

— Марку? — Арина смотрит ошеломленно, непонимающе, но я вижу, как пазлы в её голове складываются и в глазах читаю понимание, — Марк Валентинович? Мистер классная задница? Неприступная шпага? Огонь девственных мечт?

— Может, просто спросишь, не наш ли это преподаватель?

— Таисия, Марк и наш сексуальный преподаватель- это…? — провокационно играет бровями.

— Да, — выдыхаю и залпом допиваю вино. Всё, что было засекречено перестало таковым быть, так что, что уж тут уже?

— Я требую сладкого продолжения, потому что все истории должны заканчиваться хэппи эндами!

— Неа, — подымаю вверх указательный палец, — не все. Наша- нет. Короче, мы встретились в Австрии, — Арина щурит глаза, а я вскидываю ладони, защищаясь, — кто он я не знала, честно! Понравились друг другу…

— Ну, понятно! Кому он не понравится, — хлопает в ладоши, а после тыкает в меня пальцем, резко вскинув голову, — Оо, так вот почему тебе резко стало плохо на паре!

— Ну да, я закончила всё в тот же день, — и предвидя скорое возвращение богини войны поспешно объясняю, — Нас мог увидеть Илья, рассказать всё отцу и тот бы испортил Марку жизнь.

— Ты вообще хоть имеешь представление, наивная Таисия, кто такой наш горячий пирожочек Марк?

— Финансовый аналитик, — вскидываю подбородок, будто гордясь, что владею этой информацией.

— Один из самых востребованных аналитиков на Родине- матушке и ведущий аналитик крупных компаний, в том числе и европейских. — Садится за стол, отламывая шоколадку, — Его заказчики — крутые денежные мешки и важные дяденьки. Такие, что папашке твоему и не снились, понимаешь? Неужели ты думаешь, что у красавчика Марка не хватит сил и связей прижучить твоего отца? Стоп. Или он не предлагал помочь? Он вообще ситуацию знает?

— Знает то, что парня мне навязали, но я это приняла, помощь предлагал… — прикрываю глаза, вздыхая, — несколько раз.

— Поздравляю, — протягивает мне руку, которую я не пожимаю.