Блогерша для миллионера (СИ) - Белильщикова Елена

— Тебе курицу класть?

— А как же! — Ника оживилась. — Давай помогу?

— Сиди уж, Золушка. Тебе ногу беречь надо. Утром съемка, помнишь? — Я пожалела о своих, на первый взгляд обычных словах, когда Ника сгорбилась и опустила плечи, мгновенно потухнув, как огонек спички. Казалось, любая мысль о ее настоящей жизни вызывала у нее приступы паники и депрессии. Я уже уловила эту закономерность и решила держать язык за зубами. Девушке и так не повезло сегодня, чего усугублять?

— Пойдем, я проведу тебя в зал. Там удобнее, чем на этих стульях. Что у Кати в голове творилось, когда она их покупала? Они же неудобные!

— Зато под дизайн кухни очень подходят. Такие современные и стильные. — Вероника обвела рукой помещение, и я снова увидела его, как в первый раз. Будто и не я хозяйничала тут уже несколько дней, не готовила еду, не мыла посуду… Кухня, на удивление, напоминала мне царство темного стекла и блестящего хрома. Встроенная духовка, варочная поверхность, сверкающий зеркальный холодильник, каменная крошка на столешницах. Блестящие бока кастрюль, в которые сейчас состроила рожицу Вероника. И задорные расписные тарелки на стенах — по контрасту с царством чистоты и блеска. На столешницах стояла хлебница, расписанная под хохлому, вокруг нее выстроились красочные деревянные дощечки всех калибров и размеров, а на обеденном столе, заботливо укрытом белой скатертью с прошвой стояла ваза с искусственными цветами.

— Я бы только цветы живые поставила. — Задумчиво протянула Ника, вставая и цепляясь за пса. Я хмыкнула, идущая за ней следом с зал, нагруженная чашкой с бульоном и тарелкой с курицей, любовно выловленной из кастрюли.

— Женщина, ты что, мои мысли читаешь? — Ника резко обернулась и сверкнула своими неестественными глазами, чуть не столкнув меня вместе с бульоном на пол.

— А мы похожи, ты не заметила?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 9

Я не смогла удержать предательскую дрожь, после того, как отвела гостью на диван, вручила чашку с бульоном и тарелку с курицей, накинула на нее плед и позорно сбежала в ванную. Сначала бездумно пялилась в зеркало, включив горячую воду. Мое лицо — отражение в зеркале над умывальником, окутало паром, смазав доныне привычные черты. И в мутном зеркале начали проступать ее черты… ее аристократический нос, высокий лоб

Если убрать челку, у меня очень похожий. И губы, если стереть яркую помаду, то капризные изгибы так напоминают друг друга. Разные — только наши глаза. Ее — ненастоящие. Аметистовые, как окрашенные кончики ее волос. А мои — зеленые. Такого странного, почти пугающего оттенка молодой листвы. Сейчас зрачки расширены от усталости и шока. Что за злой рок свел нас вместе с этой модной небожительницей блогершей? Совпадение, случайность? Я переключила кран на холодную воду и с наслаждением плеснула себе водой в лицо, пытаясь успокоиться. И в этот момент вздрогнула, снова взглянув в зеркало, и увидев за спиной силуэт девушки очень похожей на меня. Я тряхнула головой и марево рассеялось, но страх не ушел, а только разросся внутри, заполняя душу. Не желая торчать в ванной, я пошла обратно в зал, где передо мной открылась идиллическая картина — Вероника уснула прямо в кресле, закутавшись в плед, отставив чашку с недоеденным бульоном. Ее рука лежала на холке чёрного водолаза, который тоже уснул подле нее, уткнувшись носом в ее поджатые под себя ноги. Я покачала головой и отправилась на кухню, не желая будить. На душе было неспокойно. В доме завелись призраки? Или что это маячило за моей спиной в ванной, если Ника уснула?

Сначала я хотела перекусить, но поняла, что мой желудок сжимается от накатывающей паники, и поэтому я медленно мыла посуду, пытаясь понять, что происходит. Спать не хотелось совершенно. Просто… я очень по-детски ждала рассвета. Откроется метро, я провожу свою странную гостью, залягу на весь выходной спать и забуду об этом вечере. Навсегда. Я просто выброшу из головы несчастную блогершу Вики. Вместе с Русланом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})***

На кухне закипела работа. За неимением лучшего, я решила испечь печенье. Не, ну а чем еще заняться в три часа ночи, когда сердце не на месте? Причем, проанализировав свои предчувствия, я точно знала, что ничего плохого меня не ждет. Просто было ощущение, как перед прыжком в пропасть с закрытыми глазами. Будто с этого момента моя жизнь бесповоротно изменится. Почему? Откуда такие мысли? Я не знала, просто бывает такое, что внутри включается шестое чувство. И правду мы узнаем не сразу, а через некоторое время.

— Что делаешь? — Я дернулась от неожиданности и обернулась. В дверях кухни стояла Вероника, потирая рукой заспанные глаза, завернувшись в плед.

— О, ты проснулась? Может я тебя в спальню проведу, поспишь до утра?

— Ты так добра ко мне. — Улыбнулась Ника, сбрасывая плед с плеч. — О, тут жарко.

— Да, я пеку печенье, разогрела духовку уже.

— А пришла я… потому что мне страшно одной. В чужой квартире, одной в комнате. Можешь посмеяться надо мной, но я лучше посижу с тобой, если не прогонишь. — Я хмыкнула, подумав о том, что даже звезды масс медиа — как обычные люди боятся темноты и одиночества. Пустой квартиры. А может, не одну меня посещают призраки?

— Конечно, проходи. Хочешь присоединиться к выпеканию печенья? — Вероника аж покраснела от удовольствия и смущения.

— Ой, я с радостью! Только… я плохо готовлю. Я все испорчу.

— Не выдумывай. Это печенье невозможно испортить. Иди сюда, помой руки, возьми фартучек, да, как у бабушки… у Кати есть целая коллекция фартучков на все случаи жизни. Смотри, я уже замесила тесто, будем сейчас лепить…

Правильно говорят, что совместная работа сближает. Не скажу, что мы стали закадычными подругами с Никой. Но дело спорилось, а в процессе мы болтали. Я — без умолку. То ли это она так магически на меня действовала, что мой язык развязывался, то ли работал тот самый пресловутый эффект попутчика — в голове постоянно вертелось, что через пару часов эта девушка уйдет, закроет за собой дверь и больше наши миры, никогда не пересекутся. Вероника тоже рассказывала, в основном о прошлом. О семье, родителях, которые остались в Питере, она отзывалась с огромной теплотой. Я так понимаю, она хотела чего-то достичь в жизни, чтобы они гордились ею. Ника рассказала про детство, про свой капризный гордый характер, как была заводилой в школе и королевой класса. Как решила поехать в Москву и стать актрисой. Как у нее не получилось…

На этом месте Вероника замкнулась в себе и умолкла. Я не стала настаивать на продолжении. Мало ли какая личная трагедия у человека в институте произошла. Так просто по щелчку пальцев люди не бросают ВГИК, не уходят в сомнительные проекты, не связываются с инвесторами. Узкие места были видны сразу — два года назад о блогерах никто не слыхивал. Это сейчас быть блогером — модно и популярно, как стать певицей и выпустить клип на музыкальном канале. А тогда это могло просто не «стрельнуть» и Вероника осталась бы у разбитого корыта, без денег, без карьеры в будущем, без института за спиной. И ей пришлось бы поджав хвост возвращаться к родителям в Питер. Поэтому я понимала — не все так гладко и складно в ее рассказе…

— Почему ты ушла из ВГИКа? И согласилась на авантюру — стать блогером? Из-за мужчины? — Взгляд Ники словно остановился. Она смотрела сквозь меня, как через стекло, наверное, прокручивая в очередной раз свою нелегкую историю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да. Ты права. Из-за мужчины. — Медленно проговорила она, и я больше почувствовала, чем услышала — она призналась в этом не мне. А себе. Возможно в первый раз в жизни…

***

«Как будут выглядеть наши инстаграмы, когда нам стукнет по восемьдесят лет? Гордое фото первого связанного нами носка. Видео, как мы с дедом едем на дачу. Селфи с новой вставной челюстью…»