Леди Теней - Татьяна Зингер

— Ты ещё поблагодаришь меня, сестренка, — пробормотал братец, впихивая меня туда.

— Здравствуйте, золотце, — услышала я скрипучее. — Поверьте, так будет лучше для всех. С Леневрой я всё обсужу, как и с советом.

А были ли правдой те эксперименты, о которых обмолвился Рейк? Душу терзали сомнения, в грудной клетке поселился страх. От близости господина Розеншаля волосы на затылке шевелились, сердце колотилось испуганно и аритмично. И всё‑таки я благодарила брата за помощь в побеге. Теперь осталось одурачить господина Розеншаля и скрыться в Пограничье.

— Разрешите мне отправить письмо для жениха? — осторожно спросила я, вслушиваясь в мерный цокот лошадиных копыт.

— Разумеется, золотце. Негоже заставлять лорда мучиться незнанием.

Страх чуть отступил. Так, освещаемая золотым светом луны, я и уехала в имение по улице Липовой.

Господин Розеншал лично сопроводил меня до комнаты и, сославшись на неотложное дело — в полночь? — удалился, так и не показав всего дома.

Зато моя новая спальня была совершенна. Выполненная в лиловых тонах, очень нежная и воздушная, полная приятных девичьему сердцу мелочей: зеркальце в серебряной раме, полный шкаф нарядов (между прочим, все будто сшитые на меня), взбитые подушечки на кровати, укрытой шифоновым балдахином.

На туалетном столике были расставлены духи и косметика, лежали расчески и гребни, в ящичке нашлось столько украшений, что моё сердце на секунду дрогнуло. Да, я любила драгоценности, как и почти любая женщина, особенно та, которая была обделена всей этой роскошью. Будь моя воля, я бы увесила уши серьгами, а на пальцы нацепила какое‑нибудь колечко (моего, к слову, размера), но не предназначена ли вся эта красота для другой женщины?

Впрочем, для кого и почему тогда оно идеально подходит мне?

В сердце екнуло. Что если господин Розеншал предусмотрел всё заранее, и сейчас я не освободилась от плена, а добровольно перебралась в другую клетку?

Нет, ерунда, он ведь не видел меня до сегодняшнего дня. И вообще, это я приехала в Янг из‑за него, а не наоборот. Не нужно поддаваться панике. Завтра же опрошу слуг про Дарго, и, возможно, мне повезет найти его или разузнать, где он может находиться. Ну а дальше дело за малым: сбежать от могущественного темного мага и уехать к Траушу..

Полная переживаний, я завалилась спать, а проснулась от ругани, разносящейся с первого этажа.

— Сейчас же пропустите меня! Я — её мать! Вы её выкрали! Подонок!

Ответа я не расслышала, но Леневра Рене (а это была, конечно же, она) продолжила:

— Да как вы смеете говорить мне, мне, верховной советнице, что лучше для моей дочери?!

За окнами давно рассвело, задорное рыжее солнце прочно угнездилось над горизонтом. Я осторожно вышла из спальни и прокралась к лестнице, глянула вниз. Моя матушка носилась по холлу, и воздух вокруг неё искрился от магии. Ход к ступеням преграждал ссутулившийся господин Розеншал, столь спокойный, будто перед ним не бесновался сильнейший колдун воздуха.

— Леневра, успокойтесь. Совет дал мне разрешение на переселение Сольд в мою скромную обитель. Поймите, я помогу ей.

— Все мы знаем, что вы сделаете. — Она ткнула ему пальцем в грудь. — А совет… да они такие же помешанные, как вы! Я не позволю! Только не мою дочь! Не так, только не так!

— Леневра, никто не причинит вашей дочери вред. Она — уникальный экземпляр.

— Нет!

Внезапно она рухнула перед ним, словно подкошенная, и начала задыхаться.

— Леневра, давайте освежимся, вы взвинчены по пустякам. — Темный маг поднял её за подмышки. — Не заставляйте меня применять силу.

Мать вдруг кивнула и пошла вслед за ним к выходу. Я долго стояла, прижимаясь к стене, совершенно не понимая, что произошло. Почему мать хотела забрать меня: из благих побуждений или недовольная потерей игрушки, над которой, как выразился брат, можно ставить опыты? Кому из них, матери или господину Розеншалю, можно доверять?

Думается, никому.

Я рискнула осмотреться. Первое, что бросалось в глаза, — полная пустота, будто трехэтажный особняк вымер. Здесь было чисто и относительно уютно, но не сновала прислуга, не бранилась кухарка. Не было вообще никого и ничего. Но более всего меня пугал запах, сладковатый, как пахла недавняя смерть. Или мне так казалось? Уж больно много тут росло белых лилий, во всех залах и комнатах, коридоре и лестнице, в каждой вазочке стояла веточка. Возможно, всё дело в них.

Я вернулась к себе, но не успела даже расчесаться — в дверях показалась худенькая служанка неопределенного возраста. Лицо её было землистое, а взгляд пустой. В руках она вертела лист бумаги.

— Пройдите завтракать, госпожа. И вот, это вам.

Она скрылась быстрее, чем я успела хотя бы поблагодарить.

«Сей скромный гардероб принадлежит вам, посему выберите любое платье. Также не отказывайте себе в украшениях и любых других мелочах. Вы — дома».

Я заглянула в платяной шкаф, провела ладонью по мягкой ткани. Мне приглянулось платье в пол из синего шелка, лиф которого украшала сапфировая брошь — если уж быть пленницей, то не отказывая себе ни в чем. Волосы уложила в косу, прыснула духами (чуть приторными) на запястья, за ушами и направилась в столовую.

Мой спаситель уже занял место во главе стола из красного дерева. Мне предназначался стул с противоположной стороны, и я с удовольствием заняла его. Куда спокойнее находиться напротив господина Розеншаля, а не подле него. Третьим гостем за завтраком стал Рейк, нервно складывающий салфетку.

— Вы очаровательны, золотце, — господин Розеншал причмокнул губами. — Как вам ваша комната?

Я склонила голову в благодарственном поклоне.

— Она замечательна.

Одобрительный кивок.

— Ваш брат хотел с вами обсудить нечто важное, не так ли?

Рейк скомкал салфетку и отбросил ту в сторону.

— Сольд, я вынужден просить у тебя прощения. — Он встал так резко, что уронил свой стул, но, не обратив на это внимания, подошел ко мне.

— За что? — Я непонимающе хлопала ресницами.

— За всё! — обреченно простонал брат и вдруг упал передо мной на колени. — Сольд! Тогда… три года назад… я продал тебя рабовладельцам.

Господин Розеншал преспокойно намазывал булочку маслом, а брат уткнулся носом в мой живот и разрыдался что маленький. Спина его сотрясалась, сам он безостановочно всхлипывал. Я машинально провела рукой по жирным волосам, напрягла слух.

— Рейк, ты…

— Да, продал! — Он глянул на меня покрасневшими глазами, высморкался в рукав и вновь ткнулся в живот. — Когда тебя выгнали из академии, мама стала проявлять к тебе слишком… много внимания, она читала книги, ездила к лекарям и ученым… она хотела вернуть твои силы и совсем забыла обо мне.