Шелортис. Книга вторая. - Константин Хант

Пробежав глазами по самым читаемым словам, Данкен опустил взгляд вниз, где его внимание привлёк кусок лепнины. Отколовшись от стены, хрупкий барельеф чудом не разбился. Дрожащими руками, Бритс аккуратно попытался перевернуть его, но тот предательски треснул посередине, хотя и позволил картографу прочитать написанное.

«Мы народ, ведущий свою историю с Древнего времени, когда первые люди только начинали свой путь!»

«Мы истинные хранители сакральных тайн нашего мира, его защитники и поборники вечной чести!»

«Мы "орден абсолютной магии", что от ныне и в века будет хранить покой и порядок в нашем мире!»

«Великие месмерии, что порождают наши светлые помыслы - есть смысл наших жизней!»

«Да будет наше дело жить в сердцах наших потомков, да сберегут они великую силу славного наследия!»

«Великая Йона, рождённая под светом девственной луны, станет защитницей нашей истории!»

«Сыны и дочери славного народа, да будет ваша честь вечно храниться в веках, преумножая нашу славу!»

Сотни вопросов ворвались в разум картографа. Разве "орден абсолютной магии" основали не магистры с восточных континентов? Разве не истэры стали основоположниками этого культа? Могли ли истэры начинать свой путь с Вайгоса или история попросту не достоверна и ярким тому подтверждением служило убеждение о жившей здесь месмерии.

Как оказалось, Великая Йона и лоррго это две части единого целого, что должны были не избегать друг друга, но напротив беречь всеми силами, покуда позволяла судьба. Столько лет, Бритс считал таившуюся в недрах Древнего города месмерию злом, а оказалось, именно в ней отчасти было его предназначение.

Оглядевшись по сторонам, Данкен продвинулся чуть дальше. На отдельной, полированной поверхности стены были выведены золотистые буквы, сохранившиеся чуть лучше своих древних собратьев, но всё же также подвергнувшиеся хоть небольшому, но всё же разрушению.

Выглядели символы гармонично со стенами, на которых были изображены. Судя по всему, нанесены они были теми же мастерами, что и подняли эти самые стены, но, к сожалению, время их ушло и сейчас, от некогда искусного барельефа осталась лишь груда раскрошенного песка и камня, под толщей вековой пыли.

«Да с ниспошлёт Сама Вечность правду моим потомкам!»

«Храните честь и искренность в ваших сердцах несмотря ни на что!»

«Пусть наш дом сгорел дотла в пламени кровавой тирании, но в ваших сердцах должна жить любовь!»

«Покуда светом будут наполнены ваши души и разум, тьме не захватить наш мир!»

«Несите благое добро, дети моего народа, несите с честью!»

«Регент Лаори Баркитс»

Сразу под посланием некоего Баркитса были выбиты десятки имён, вероятно принадлежавших тем, кто должен был неустанно следовать этим заветам. Увы, но солидный кусок стены, оказался безвозвратно испорчен и все попытки Данкена найти в списке знакомое имя оказались тщетными.

Чуть ниже еле заметно проглядывали письмена, что в отличие от предыдущих, были выполнены не так искусно, и даже аляписто и небрежно. Казалось, словно с каждой строчкой, у писавшего их автора оставалось всё меньше и меньше времени.

« … день двести семьдесят пятый … нас не больше сотни, но мы выстоим … »

« … день двести … девятый … мы не могли им отказать, они … »

« … день … восемьдесят третий … Родвард …олдс встал на рубеж … погибли все трое … »

« … день двести восемьдесят … мы оказались в западне …спасли сколько могли, но … нам … »

« … день двести девяносто … рыцари Райтона пришли на помощь … запомните их имена … »

« …ас Коу…ус Брит… Ле… Инд… Бат … ий Равье … »

Среди прочих имён, Данкен смог разглядеть единственное дорогое сердцу имя, что проглядывало сквозь разрушения. Имя, что привело его на остров Вайгос. Имя, ради которого он проштудировал сотни научных трудов. Имя своего отца, Маркуса Бритса, который действительно был рыцарем Райтона и в час нужды пришёл на помощь своему народу.

Пытаясь найти как можно больше информации, Данкен внимательно вчитывался в полустёртые письмена, буквы которых не без помощи хитиновых тварей стесало время. Разбирать текст с каждой строчкой становилось всё труднее и труднее. Отчасти из-за того, что с каждым разом глубина букв была всё меньше и меньше.

« … день трёхсотый! Это конец!»

Силы защитников города падали и это чувствовалось по последней и единственно читабельной надписи. Потеряв надежду разобрать последние слова, картограф продвинулся чуть дальше, но больше ни единого слова, ни единого символа не вещало о последней воле отважных защитников острова.

Впервые прикоснувшись к истории собственного народа, Данкен почувствовал какое-то необъяснимое воодушевление. Всю свою жизнь Бритс искал своё предназначение. Его душа стремилась к чему-то великому, благочестивому, вечному, в то время как всё вокруг решительно твердило об обратном, старательно склоняя в своё бесчестное лоно.

В большинстве своём лоррго были мелкими мастеровыми и не более, от чего возымели славу далёкой от великих дел цивилизации. Сколько раз Данкен, словно рыба об лёд, бился головой о созданную обществом планку, но едва ли ему удавалось прыгнуть выше, чем это было принято.