Вкус ночи (СИ) - Элиза Маар

class="p1">Обоняние у вампиров все-таки очень сильное.

Ну и запашок! Когда она в последний раз мылась?

Мы с Брендоном тревожно переглянулись. Нельзя, чтобы она увидела нас вместе.

Тем более в спальне.

Тем более в данный момент!

Да она сразу поймет, что что-то не так.

Стук повторился. Она подергала ручку, но та не поддалась.

Мы не издавали ни звука.

Когда она, наконец, ушла, цокая каблуками, смогли расслабиться.

Но ненадолго.

— Ты ведь понимаешь, что мы не сможем притворяться? — сказала я, взглянув на Брендона.

Он, как и я, мог едва управлять телом, потому что было не привычно, и поэтому сейчас снова сидел.

Я развалилась на его огромной кровати.

— У нас нет выбора. — устало произнес он.

Мы оба были измотаны.

Сейчас бы лечь спать, а уж завтра на свежую голову продолжать думать.

Но ведь я понимаю, что не смогу сомкнуть глаз.

— Мими, — я посмотрела на кошечку. — Где ты была, когда банка разбилась?

Она недовольно вспыхнула.

— Продолжение допроса? Я ведь сказала, что решила оставить вас наедине!

— И зачем?

— Не задавай глупых вопросов!

— Я все равно узнаю правду. И если ты как-то замешана в этом..

— То что!? Ну!?

— Пора в постель, девочки. — вмешался Брендон, пока мы не успели поцапаться. — Нас ожидает долгий и тяжелый день. И ночь.

Я нахмурилась, наблюдая за ним. Что он имел в виду, поняла не сразу.

— Завтра день Единства. — прошептала онемевшими губами. — И бал.

— Уже сегодня, Веснушка. Поэтому марш в ванную и после в постель!

А вот отсюда и начались проблемы.

Брендон потянулся к пуговицам блузки, чтобы их расстегнуть, и я тут же заверещала:

— Не смей!

— Мне спать в одежде? — вздернул он бровь. — И потным?

У меня отвисла челюсть.

— Прости мне мою бестактность, но..

— Ты не притронешься к моему телу и пальцем, Данир! — голос прозвучал так грубо, что я сама же поежилась.

Его — мои — глаза вспыхнули.

— И что ты предлагаешь? Перестанем следить за собой? Сомневаюсь, что ты тоже соизволишь помыть мое тело. — ухмыльнулся он. — Одна твоя реакция на возбуждение чего стоила. А что будет утром? Знаешь..

— Я сама тебя… себя… тебя… Я сама помою свое тело, а ты закроешь глаза!

Парень усмехнулся. До сих пор было дико видеть себя, но совершенно другую.

Брендон вел себя как… Брендон.

— Хорошо. — согласился он. — Идем?

Поразмыслив пару мгновений, я кивнула.

До ванной дошла кое-как, вразвалочку. Ноги меня не особо слушались.

Мне будто бы приходилось заново учиться ходить.

Зато у Брендона таких проблем не было. Ну, почти..

Он передвигался так, словно идет громить врага.

Представляю лица народа завтра, когда две полу-макаки выйдут на прогулку… Иначе нас не назовешь.

Раздевала я его сама. При этом испытывала странные ощущения.

Сердце отчего-то билось слишком быстро, руки тряслись, во рту было сухо, а меж бедер..

Туда я даже смотреть боялась.

Неужели, он всегда так реагировал на меня? Или на всех женщин?

К Арии сегодня я ничего подобного не чувствовала.

— Любуешься собственным телом, Веснушка? — протянул Брендон, когда я зависла, задумавшись. — Да, оно у тебя шикарно, не спорю, но может ты все-таки уже снимешь с меня эту чертову штуку? Она мне дышать не дает. Весь день мечтал сорвать ее.

Я опустила глаза на бюстгальтер и поморщилась.

Я очень хорошо помнила, как он сжимает и грудь, и живот.

Он с виду красивый, кружевной, но очень неудобный.

Из-за крыльев ничего другого ни я, ни Флора носить не можем, поэтому приходилось страдать.

А уж когда спину рвет от боли, ничего другого и вовсе не наденешь.

Расстегнув все шесть крючков на пояснице, я сняла бюстик.

Боль в паху стала совсем невыносимой, потому пришлось стиснуть челюсти и отвести взгляд.

Боги, да это извращение! Почему его тело так реагирует?!

Пытка продолжалась, когда я принялась мыть его.

Ни разу Брендон не открыл глаза, за что я была ему очень признательна.

Иногда он издавал странные звуки, из-за которых у меня перехватывало дыхание.

Чтобы окончательно не сойти с ума, я начала перебирать воспоминания. Это меня отвлекло.

Потому-то я и решила немного рассказать о своей семье, когда принялась вытирать Брендона полотенцем.

— Мою маму звали Тиалла. Она была родом из Сойраса. Рожденная в семье обычного землевладельца и травницы, она мечтала стать целительницей. Дар у нее был, но слабый. И тем не менее у нее хватило силы духа, чтобы оставить прежнюю жизнь позади и отправиться в академию. Но до нее она не добралась. Попала в плен к ищейкам и те продали ее работорговцам. На их рынке ее и нашел папа. Роман Эльмаир, он служил в легионе императора и вместе со своим личным отрядом накрывал вот такие точки. Спасал несчастных.

Я заметила, как разомкнулись его губы, но он ничего не спросил. Не стал перебивать меня.

Я продолжила, но голос дрожал. На глаза навернулись слезы.

— Они были связанной парой. — прошептала я. — Мама поняла это далеко не сразу, а вот отец… — я невольно улыбнулась, вспомнив, как искрились его глаза, когда он смотрел на маму. — Он забрал ее с собой, зачислил в академию, исполнил ее мечту и даже помог добиться того, о чем она и грезить не могла. Он долго ее добивался, ждал, оберегал. Даже был готов смириться с тем, что она любит его лучшего друга.

Это был лишь малый кусочек того, что я могла рассказать. Но сердце уже кровоточило так сильно, будто по нему резко полоснули ножом.

Мне нравилась история любви моих родителей, но вспоминать о них было мучительно.

Они были счастливы, но счастье их длилось недолго.

Сглотнув ком в горле, я опустила руки, подняла с пуфика широкое махровое полотенце и обернула его вокруг моего тела.

Брендон тут же открыл глаза.

Его губы разомкнулись, но я не позволила ему сказать.

— Пожалуйста, пока не задавай вопросы. Я не готова сказать больше.

Он кивнул.

— Закрой глаза, Веснушка. — произнес хрипло.

Я подчинилась и тут же его — мои — руки начали снимать с меня одежду.

Они тоже дрожали, потому Брендон с трудом смог избавиться от рубашки.

Затем добрался до ремня и пуговиц на брюках. Тогда я задержала дыхание.

Странная волна прокатилась по позвоночнику и молнией ударила куда-то вниз.

Тело покрылось колючими мурашками.

Жар внизу живота снова набирал обороты, поэтому мое лицо вспыхнуло.

— Тебе нечего стыдиться, Ката. Это мое тело. Да и все, что ты чувствуешь — нормально. Это естественная реакция.

— Твое тело так реагирует на всех женщин? — не удержалась я. —