Созвездие эректуса - Александр Розов

— Что у нас? — спросил он.

— Друзья друзей везут травку с Минданао, а у них на хвосте филиппинский сторожевик.

— Где?

— Прямо за бухтой Апо.

— Пусть берут восточнее, к Каролинам и жмут во всю. Там меньше ста миль до наших вод.

— Доктор Лян, — сказала Чубби в первую трубку, — Скажите нашему другу на предельной скорости, кратчайшим путем идти к меганезийской акватории у Каролинских островов.

Секунд 20 она слышала в одном ухе скороговорку на смеси китайского и малайского, а в другом четкий голос Журо: «Сен Андерс, оранжевый код на линии Апо-Каролины… Да, наши братцы-лисы влипли… У них катер, у тех сторожевик… Сейчас спрошу».

Еще минуты три она изображала диспетчера, передавая вопросы и ответы. Микеле, тем временем, снова вздохнул, встал и пошел варить кофе. Опыт многолетней совместной жизни с Чубби подсказывал ему, что если подобная ерунда начала твориться в такое время, то шансов поспать нет. Примерно в тот момент, когда Микеле ставил джезву на плиту, полковник Андерс позвонил командующему ВВС, полковнику Запато.

Стеф Запато в момент звонка занимался важным личным делом: он переживал ссору с женой. Ссорился он с ней в среднем полтора раза в год. Это была какая-то необъяснимая закономерность, сопровождавшая их семейную жизнь на протяжении 13 лет. Каждый раз скандал начинался после полуночи и сопровождался уходом из дома примерно на сутки. В этот раз из дома ушел Стеф. Ритуально хлопнув дверью около половины второго ночи, он прошелся пешком по улице, чтобы немного успокоиться, затем, около половины третьего, заглянул в первый попавшийся бар, выпил там рюмку коньяка и пожаловался бармену на непонимание жены. Бармен поддержал разговор, так что полковник поставил рюмку и ему тоже. Они выпили за мужскую солидарность, после чего Стеф пошел гулять дальше и обосновался в одном из Y-клубов. Там он потребовал для начала стакан черного кофе с ромом. (Да, вы правильно поняли. Не наперсток. Не чашечку. Нормальный, человеческий стакан. И рома не пять капель, а чтобы чувствовалось). Получив требуемое, и сделав пару глотков, он задумался о девушках нетяжелого поведения. Ввиду слишком позднего часа с этим было сложно, но в начале четверого, ему улыбнулась удача. Он и Удача поняли друг друга с полуслова и уединились в номере мини-отеля при клубе. К половине пятого они, утомившись, валялись на широкой кровати и Стеф рассказывал своей мимолетной Удаче всякие небылицы. За этим занятием его и застал звонок Райвена Андерса.

— Hola, сен Запато. Извините за ранний звонок. Orange code.

— Где?

— Приблизительно в 150 милях западнее острова Пуло-Анна. Филиппинский сторожевой корвет преследует гражданское судно, принадлежащее нашим негласным партнерам.

— Филиппинец пересек линию демаркации, или нет? — спросил Стеф.

— Или пересек, или, как я полагаю, пересечет в ближайшие полчаса.

— Ясно. То есть, не ясно. Если это в их водах, что я, по-вашему, должен делать? Ведь эти партнеры, как вы сказали, негласные, так?

— Можно взять этот квадрат под прямое визуальное наблюдение, — пояснил Райвен.

— Отправить воздушный патруль, и глянуть, не сдадут ли у филиппинцев нервы?

— Да, именно. А если они попробуют продолжить преследование за линией демаркации…

— Если попробуют, то понятно. А если они догонят его раньше?

— Тогда, значит, ему не повезло.

— Вот теперь все четко, — сказал Стеф, — сообщение принял, действую.

Он покрутил трубку в пальцах, несколько смущенно глянул на девушку и пояснил:

— Тут у меня ЧП на работе. Не во время, правда?

— Ничего, — сказала она, — Это даже прикольно.

— Прикольно? — переспросил Стеф, — Ну, это кому как. Слушай, ты не знаешь, можно тут заказать кофе в номер?

— Запросто, — ответила она.

— Закажи, ладно? А мне еще надо сделать звонок.

Он набрал дежурного офицера патрульной базы Палау.

— Это Запато. Гляньте, кто у вас в воздухе ближе всего к 0+150 миль от Пуло-Анна.

— Один момент, сен полковник… Вот, Альбатрос-4, учебный полет. 95 миль от заданной точки. Только там курсант за штурвалом.

— Годится, — сказал Стеф, — подключите его на связь, я сам поставлю ему учебную задачу.

… 20-летний курсант Сигги Марвин был, как и следовало ожидать, страшно горд, что получил первое боевое задание, да еще непосредственно от командующего ВВС. Ясно, что учебный Альбатрос (модерновая версия советского La-7 образца 1943 года) это не современный Mooncat, но задача-то настоящая! На самом деле от Марвина требовалось совсем немного: найти в заданном квадрате филиппинский корвет, преследующий гражданский катер, и показать филиппинцам опознавательные знаки на крыльях. Это обычный способ предупреждения военному кораблю, подошедшему слишком близко к границе чужих территориальных вод. Кто бы мог предположить, что капитан корвета в предрассветных сумерках интерпретирует происходящее совершенно иначе, а именно: сообщники контрабандистов пытаются оказать своим какую-то помощь с воздуха…

Как только воздушная цель оказалась в пределах досягаемости для носовых зенитных автоматов корвета, капитан скомандовал «огонь» и 30-миллиметровые снаряды в клочья разнесли левую плоскость Альбатроса. Для Сигги это было полной неожиданностью. Он в этот момент находился над своими территориальными водами, и у филиппинца не было абсолютно никаких оснований его атаковать. К счастью для курсанта, программа базовой подготовки в ВВС Меганезии включала очень жесткий норматив упражениия «покинуть самолет». Как объясняли инструкторы «Не для того вас мама рожала, и не для того мы тут с вами возимся, чтобы вы накрылись вместе с игрушкой, которую конвейер делает». Так что Сигги, еще не успев ничего подумать, уже надавил одной ногой педаль сброса колпака кабины, а другой изо всей силы оттолкнулся (в Альбатросах нет такой сомнительной роскоши, как катапульта). Через две секунды он кувыркался в воздухе, а через пять секунд его самолет вспыхнул, как спичка, и, прочертив широкую полосу дыма, шлепнулся в воду. Сигги к этому моменту уже покачивался на стропах парашюта в 300 метрах над волнами, крича в шлемофон стандартное IUF (I’m under the fire!) и свои позывные.

Капитан филиппинского корвета испытал шок в тот момент, когда разглядел в бинокль меганезийский опознавательный знак — четырехцветный «пропеллер» на уцелевшей правой плоскости падающего самолета. Почти тут же радиоперехват принес крики пилота. Когда капитан повернул бинокль и разглядел форму парашютиста, пропали последние сомнения.

— … Твою мать, мы сбили меганезийского патрульного.

Примерно то же самое произнес дежурный офицер базы Палау, после чего, переключив селектор в режим «общее оповещение», выдал в эфир: