Дочь самурая - Олег Николаевич Касаткин

Гвардейского авиакрыла гвардии Российской империи приветствуют вас на борту сверхзвукового пассажирского самолёта Су-50, выполняющего спецрейс литера «А» по маршруту Дели, аэропорт имени Махатмы Ганди – Константинополь, международный аэропорт. Полет будет происходить на высоте шестнадцать тысяч метров со средней скоростью тысяча семьсот километров в час. Время в пути – два с половиной – три часа.

Весь полет будет проходить под эскортом истребителей.

Командир корабля гвардии подполковник авиации летчик 1 класса Гладун Петр Васильевич…».

Момент отрыва оказался почти незаметен. Сверхзвуковой привычно резко начал набирать высоту. Наконец сообщили, что самолет набрал положенную высоту в шестнадцать километров и достиг скорости тысяча семьмот километров в час.

В иллюминаторы были видны силуэты истребителей эскорта.

⁂

Константинополь

19 часов предыдущего дня

Храм святого мученика Андрея Стратилата стоял на площади Схолариев, неподалеку от гвардейских казарм. Это была приземистая, но просторная купольная базилика, вмещавшая не менее батальона солдат. Здание окружал небольшой дворик, огороженный красивой кованой решеткой с широкими проездными воротами. Правда, гвардейцев уже давно не водили на богослужения строем, и Стратилатовский храм постепенно из военного превратился в приходской, и даже более того – в приходской с миссионерским уклоном. Его настоятель иеромонах Никанор слыл пламенным борцом с «неверием и отступничеством» столичного общества. Владыка Кирилл всегда находил у него теплый прием, как и почитатели митрополита – даже несмотря на то, что отец Никанор гораздо строже относился к внешнему виду паствы, чем Ираклийский преосвященный.

Праздничная служба в Андреевском храме началась довольно рано, однако народу собралось непривычно много. Владыка Кирилл не служил, только присутствовал в алтаре, а в конце литургии вышел произнести проповедь. Говорил он, как всегда, живо и образно, так что прихожане слушали, затаив дыхание. Начав с жития мученика, он плавно перешел к необходимости бороться и страдать за веру в нынешние «последние времена».

– Уже Агнец снимает печати с книги последних судеб человечества, – вещал он, – уже близится великий день гнева Его, и мы должны быть готовы к испытаниям, грядущим на вселенную! Мы – подданные православной Империи, это наш долг! И если наше государство не всегда стоит на высоте своих задач, это не освобождает нас от ответственности за их решение. Мы – соль земли. И мы знаем, что там, где много соли, не пробьются уже никакие ростки. Я подразумеваю ростки неверия, теплохладности, безразличия к судьбам вселенской Церкви! Но для того, чтобы нас услышали, наша церковь должна измениться, должна почувствовать свою силу и заявить о ней во всеуслышание! Но пока мы молчим, точно соляные столпы. В мире тяжелая обстановка, английские правители осознали свою силу и призывают демонов Востока, глядя на нас с жадностью и ревностью! В Альянсе и Германия и Япония навязывают нам свой еретический образ жизни, взращенный, к тому же, на чуждых нам ценностях. И поэтому вместо оправославления всей нашей жизни мы видим только ее обмирщение, поклонение материальным благам. Это они, японцы, подсовывают нам в императрицы православного царства язычницу! А к чему это ведет? к несбыточным мечтаниям о каком-то прости господи космосе! Не о не пойми каких племенах нелюдей надо думать, а о душе и о благополучии передового и самого сильного отряда церкви – монашества…

Пожалуй единственным, кто не особо прислушивался к словам митрополита, был его келейник. Он поминутно выбегал из алтаря, шептался с какими-то женщинами, протискивался на улицу с телефоном в руке.

Между тем на площади перед храмом постепенно собиралась толпа. Подходили нарядные дамы в прозрачных платочках, бородачи с блестящими глазами, длинноволосые молодые люди, суровые старушки в черном. Перед оградой храма стояло уже около сотни человек, все явно чего-то ждали. Многие мужчины держали в руках большие иконы или шесты, обернутые тканью.

– Нам нужда модернизация, – звучал в динамике голос Кирилла, – нам нужно больше образовательных программ, специальных православных школ, детских садов, и даже институтов, где истинно-верующие не подвергали бы свою веру испытаниям, не смешивались бы с представителями других исповеданий. Но для этого необходимы средства, и всем сейчас нужно больше жертвовать на церковь. А по совести сказать, и наше государство должно поддержать ее в такой критический момент. Давно пора пересмотреть политику помощи приходам и монастырям, пора вернуть из музеев древние чудотворные иконы и святыни. Только когда они вернутся в храмы и к ним потекут паломники со всего мира, мы сможем в полной мере ощутить благодатную помощь свыше! И вот, я прошу вас сегодня, сейчас, приложившись ко кресту, пройти до ипподрома и засвидетельствовать нашу верность православию. Именно сейчас, когда внимание всего мира занимает Совет Альянса, наше молитвенное стояние будет воспринято всеми с должной серьезностью. Встань за веру, российский народ!..

Люди на улице внимательно слушали Кирилла или же негромко переговаривались.

Окончив проповедь, митрополит Кирилл приготовился давать прихожанам крест, но вдруг заметил, что стоящий у солеи Димитрий отчаянно машет руками. Нахмурившись, Кирилл шагнул в его сторону и негромко спросил:

– В чем дело?

– Владыка, вы там очень нужны. Немедленно. Поверьте, это очень срочно. Вас ждут в притворе.

Выйдя на улицу через южную дверь, Кирилл прошел по пустынному дворику, обогнул храм и направился к западному входу. Очень удивили его закрытые ворота и отсутствие людей перед храмом. Быстро войдя в притвор, митрополит огляделся: десяток нищих, две старушки за свечным ящиком… и больше никого.

«Что происходит?» – подумал Кирилл и дернул за ручку тяжелую храмовую дверь. Та не поддалась, хотя изнутри ее вроде бы тоже дергали, пытаясь открыть. Похолодев от дурного предчувствия, митрополит выскочил из притвора и бросился к боковому входу. И только тут заметил стоящую в переулке за оградой патриарший АМО-114П… В отчаянии рванув алтарную дверь, Кирилл понял, что и она заперта.

«Продал… С потрохами продал, негодник…» – пронеслось у него в голове. Изнутри между тем уже доносился мощный бас патриаршего архидиакона, читавшего великую ектению.

– Владыка, вы оторвете ручку и можете пораниться, – раздался вдруг за спиной Кирилла вкрадчивый голос.

Обернувшись, митрополит увидел кротко улыбающееся лицо архиепископа Иоанна, великого магистра ордена Слова Господня.

– Владыка, там вас сейчас не ждут, – продолжал тот, – но ждут в другом месте. Надеюсь, вы не откажетесь проехать со мной?

Кирилл промычал что-то невразумительное, но, быстро овладев собой, спросил:

– На чем же мы поедем?

– А вот на этой колеснице, – ответил Иоанн, плавным жестом указывая на патриарший автомобиль.

– Но…

– Святейший не обидится, он благословил нам немного покататься, пока идет праздничный молебен.

– Это слишком большая честь для меня! – воскликнул Кирилл.

– Ну что вы, владыка, вы же митрополит славной Ираклии! Кому же, как не вам, должна была выпасть честь проехаться в патриаршем авто?

– А может