Имя ветра - Патрик Ротфусс

Денна села на лежачий серовик и стала играть с лоденником и куском сломанной железной пряжки. Я неторопливо зачинил сумку, потом пришил ремень, простегав край несколько раз, чтобы не оторвался.

Денна была совершенно зачарована лоденником.

— Как он работает? — спросила она, отрывая пряжку и снова позволяя ей прилипнуть. — Откуда берется притяжение?

— Ну, это такая гальваническая сила… — сказал я и засомневался. — И такой удобный способ сказать, что я понятия не имею.

— Интересно, он любит железо, потому что сам железный? — пробормотала Денна, прикасаясь без всякого эффекта к своему серебряному кольцу. — А если кто-нибудь найдет лоденник из бронзы, он будет любить бронзу?

— Может быть, медь и цинк, — предположил я. — Бронза делается из них.

Я вывернул сумку на правую сторону и начал упаковывать вещи. Денна отдала мне лоденник и пошла к уничтоженному очагу.

— Он сожрал все дрова перед уходом, — сказала она.

Я тоже подошел посмотреть. Пространство вокруг костра превратилось в плотно утоптанную площадку, выглядевшую так, словно по ней проскакал целый кавалерийский полк. Я отковырнул носком башмака большой кусок вывернутого дерна, потом нагнулся и поднял нечто любопытное.

— Посмотри-ка на это.

Денна подошла поближе, и я показал ей находку. Эта была чешуйка Драккуса, гладкая и черная, величиной почти с ладонь, а формой напоминавшая слезу. Около сантиметра толщиной в середине, она утончалась к краям.

Я протянул ее Денне.

— Для вас, м'леди. На память.

Она взвесила чешуйку на руке.

— Тяжелая. Я поищу еще одну для тебя… — Она принялась ковыряться в руинах очага. — Кажется, он съел не только дрова, а еще и несколько камней. Помню, вчера вечером я собирала больше, чем тут осталось.

— Ящерицы все время едят камни, — объяснил я. — Они так переваривают пищу. Камни перемалывают еду у них в желудках. — Денна смерила меня недоверчивым взглядом. — Это правда. И куры так делают.

Она покачала головой и отвернулась, колупая утоптанную землю.

— Знаешь, сначала я вроде как надеялась, что ты превратишь встречу с драккусом в песню. Но чем больше ты об этой твари говоришь, тем меньше я в это верю. Коровы и куры! Где твоя склонность к театральным эффектам?

— Так это и без преувеличения прекрасно, — сказал я. — Чешуйка почти целиком железная, если я хоть что-то понимаю. Куда уж эффектнее?

Денна присмотрелась к чешуйке.

— Да ты меня разыгрываешь.

Я ухмыльнулся.

— В здешних камнях полно железа, — сказал я. — Драккус ест камни, и они медленно растворяются в его внутренностях. Металл постепенно впитывается в кости и чешую. — Я взял у Денны чешуйку и подошел к серовику. — Год за годом он сбрасывает шкуру, а потом поедает ее, удерживая железо внутри. Лет через двести…

Я постучал чешуйкой о камень. Она издала резкий звук — нечто между звоном колокольчика и стуком кусочка глазированной керамики.

Я вернул чешуйку Денне.

— Когда-то, когда еще не было шахт, люди, возможно, охотились на них из-за железа. Думаю, даже сейчас алхимики заплатят кругленькую сумму за чешую или кости. Органическое железо — большая редкость, из него можно понаделать всяких интересных штук.

Денна посмотрела на чешуйку в своей руке.

— Ты выиграл. Ты можешь написать песню. — Ее глаза загорелись идеей. — А дай-ка попробовать лоденник.

Я вынул его из сумки и передал ей. Она придвинула чешуйку к куску железа, и они резко соединились, снова издав тот самый странный керамический звон. Денна усмехнулась, прошла обратно к очагу и начала возить лоденником по мусору, ища другие чешуйки.

Я посмотрел на северные скалы.

— Ненавижу приносить дурные вести, — сказал я, указывая на слабый дымок, поднимающийся из-за деревьев. — Но там что-то дымится. Палочки, которые я поставил, исчезли, но я думаю, это в том направлении, где мы видели ночью синий огонь.

Денна водила лоденником над руинами очага.

— Драккус не мог быть виноват в том, что случилось на ферме Маутенов. — Она показала на взрытую землю и перекопанный дерн. — Таких разрушений там не было.

— Я думаю не о ферме, — сказал я. — Я думаю, что чей-то покровитель мог согреваться прошлой ночью у веселого маленького костерка…

Лицо Денны помрачнело.

— И драккус его увидел.

— Я бы не стал беспокоиться, — быстро произнес я. — Если он так умен, как ты говоришь, то наверняка цел и невредим аки каменный дом.

— Покажи мне дом, который уцелеет после этой твари, — мрачно проговорила Денна, отдавая мне лоденник. — Давай уж пойдем поглядим.

До того места, где из леса поднималась тонкая струйка дыма, было всего несколько километров, но путь оказался нелегок. У нас все болело, и ни один из нас не питал особых надежд насчет того, что мы найдем, когда достигнем цели.

По пути мы разделили мое последнее яблоко и половину оставшейся лепешки. Я нарезал полосок березовой коры, и мы оба расковыривали их и жевали. Где-то через час мышцы в моих ногах расслабились настолько, что ходьба перестала причинять боль.

Чем ближе мы подходили к цели, тем медленнее получалось идти. Пологие холмы сменились острыми скалами и склонами, покрытыми каменными осыпями. Нам приходилось карабкаться по ним или делать большой крюк. Иногда мы несколько раз возвращались, прежде чем находили проход.

Кроме того, нас многое отвлекало. Мы наткнулись на кусты спелой рябины и задержались почти на целый час. Вскоре нам попался ручей, и мы остановились попить, отдохнуть и умыться. И снова моя надежда на развитие сказочного сюжета разбилась под тяжестью фактов: ручей оказался всего сантиметров пятнадцать глубиной. Не идеальное место для правильного купания.

Было чуть за полдень, когда мы наконец добрались до источника дыма, и то, что мы нашли, оказалось совсем не тем, чего мы ожидали.

Это была уединенная долина, втиснутая между скалами. Я сказал «долина», но на самом деле она куда больше походила на след великана среди холмов. С одной ее стороны высилась черная скальная стена, а другая обрывалась в пропасть. Мы дважды подходили к долине с разных сторон, прежде чем нашли спуск. К счастью, день был безветренный, и дым поднимался в чистое голубое небо прямо, как стрела. Если бы он не указывал нам путь, мы, вероятно, ни за что бы не нашли это место.

Наверное, еще недавно здесь рос прекрасный лес, но теперь он выглядел так, словно здесь пронесся смерч. Деревья были сломаны, вывернуты с корнем, обуглены и искрошены в щепки. Повсюду виднелись огромные борозды вывернутой земли и камня, словно какой-то великан фермер пахал свое поле да вдруг сбрендил.