Монтаньяры - Николай Николаевич Молчанов

симпатичным чертам. Этих людей, часто пылавших ненавистью друг к другу, объединяло нечто возвышенное и священное: беззаветная преданность революции, любовь к родине и народу. Их роднит необычайная самоотверженность, отказ от личного счастья в жизни ради общественных интересов. О, каждый из них мог бы достичь многого, счастливо жить, преуспевать, делать политическую карьеру! Они предпочли иной путь, они жертвовали собой, они приняли мученический венец, заслужив вечную славу. Они воплощали саму революцию со всей ее трагической живописностью умов, характеров, темпераментов. Но они лишь самые выдающиеся из множества героев, творивших Великую французскую революцию. Ведь в каждом городе, в каждой французской деревне были свои робеспьеры, дантоны или мараты. И они не только сыны своего народа, они достойные и славные герои всего человечества на его крестном пути к свободе, демократии и справедливости.

Ошибки? Пороки? Преступления? О них сказано без прикрас, искажений и без снисхождения. Нельзя забывать также, что эти люди брали подчас на себя задачи, превосходящие человеческие силы. Бийо-Варенн, несгибаемый, твердый и прямодушный, избегнув гильотины, долгие годы страдал на каторге в Кайенне, потом в ссылке на Гаити, где он и умер в 1819 году, писал в конце жизни: «Несчастье революций в том, что надо принимать решения слишком быстро; нет времени на размышления, действуешь в непрерывной горячке и спешке, вечно под страхом, что бездействие губительно, что идеи твои не осуществятся… Восемнадцатое брюмера не было бы возможно, если бы Дантон, Робеспьер и Камилл сохранили единство».

Вернемся, однако, к самому началу этой книги: кто же они, эти великие монтаньяры, чудовища или святые?

Ни то, ни другое. Это подлинные герои Великой революции, одаренные, самоотверженные и смелые. Но это живые люди, которым ничто человеческое не чуждо. Люди сложные, противоречивые, способные быть прозорливыми и мудрыми, но и уязвимые для ошибок и заблуждений, люди, поддающиеся порой слабости, опускающиеся до мелкого расчета и поднимающиеся до самоотверженности и величия. Читатель сам должен отдать предпочтение тому или другому, сам вынести свои суждения и оценки. Историк обязан сказать правду об их делах, словах, колебаниях. Но он не может быть беспристрастен. Поэтому его дело не выносить приговоры, но лишь честно показать, как все происходило, высказать догадки, гипотезы, предположения о том, почему случилось так, а не иначе. Но окончательные оценки? Слишком их было много, слишком они пристрастны, слишком противоречат друг другу. Оставим что-то и недосказанное. Ведь в этом таинстве ускользающей истины заключается великолепное очарование истории, побуждающей нас мыслить, переживать, сомневаться и помнить. А это необходимо, ибо история не столько учит, сколько наказывает тех, кто плохо помнит ее уроки.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Дореволюционная феодальная Франция. Гравюра XVIII века показывает крестьянина под гнетом привилегированных сословий — дворянства и духовенства. Мария-Антуанетта — королева Франции, ненавистная народу «австриячка». Собрание нотаблей в Версале, 1787 год. Герцог Филипп Орлеанский, крупнейшая фигура «бунта» привилегированных. Пале-Рояль. Открытие Генеральных Штатов в Версале 5 мая 1789 года. Мирабо, картина Бозе. Клятва в Зале для