О Лермонтове: Работы разных лет - Вадим Вацуро

За запевом следует зачин. «Зачин – введение в действие; он указывает на место, время действия, знакомит с действующими лицами. Один из наиболее типичных зачинов – описание княжеского пира»47. Главную часть своего повествования Лермонтов делит на три главы.

Сохраняя принцип трехчленного деления, характерный для эпической поэзии, Лермонтов в то же время разбивкой на главы приближает композицию «Песни» к композиции литературного произведения. Каждая часть «Песни» завершается словами гусляров.

В конце «Песни» использована былинная формула, в которую Лермонтов внес некоторые изменения. В былине о Василии и Софье она звучит так:

Пройдет стар человек – перекрестится,

Середь веку пройдут – надивуются,

Малы детушки – дак натешатся48.

У Лермонтова:

Пройдет стар человек – перекрестится,

Пройдет молодец – приосанится,

Пройдет девица – пригорюнится,

А пройдут гусляры – споют песенку.

(2:44)

И отсюда непосредственно выливается исход. Исход в былине не связан с содержанием произведения. У Лермонтова, как указывает В. Чичеров, «исход тематически связан с запевом»49. Интересно, что последняя строка («А пройдут гусляры – споют песенку») как бы связывает исход «Песни» с повествованием и формально. Гусляры еще раз напоминают о себе. Они – хранители предания, они произносят беспристрастный суд над своими героями, они и доносят бесхитростный рассказ о трагически погибших удалых молодцах минувших лет до грядущих поколений.

Роль гусляров в поэме чрезвычайно интересна. Их словами, как уже говорилось, открывается «Песня». Песенка гусляров заключает каждую часть, им же принадлежит исход. Веселые припевы гусляров как бы диссонируют с трагическими событиями «Песни». Г.Н. Поспелов считает, что они «выражают спокойствие и примиренность с горькой, неизбежной судьбой героя. Они вуалируют остроту социальной трагедии, изображенной в песне»50.

Нужно думать все же, что эта веселость гусляров идет не от сознания неизбежности трагической судьбы героя. Они передают стародавнюю быль. Их веселые припевы создают историческую дистанцию. То, что они рассказывают, – это занимательная история о дедах и прадедах, может быть, даже печальная, но уж очень далекая от нас. Поэтому ее можно рассказать на пиру боярину Матвею Ромодановскому и его боярыне, занять их и повеселить. (Кстати, и самые припевки гусляров, взятые вне связи с «Песней», создают ощущение исторической отдаленности – ср. патриархальный обычай тороватых бояр слушать гусляров да подносить им мед и подарки.)

Уже указывалось на роль гусляров как хранителей предания. Наконец, третье. В «Песне» есть сцена разговора Ивана Грозного с Кирибеевичем, где последний открывает царю свою черную думу. После предложения царя помочь своему верному слуге в сватовстве следует:

– Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич!

Обманул тебя твой лукавый раб,

Не сказал тебе правды истинной,

Не поведал тебе, что красавица

В церкви божией перевенчана,

Перевенчана с молодым купцом

По закону нашему христианскому…

(2:34)

Обычно это считают словами Кирибеевича, обращенными к царю51. Мы позволим себе высказать мнение, что эти слова принадлежат гуслярам, которые, заранее зная всю историю, обращаются прямо к своим героям, как бы «предупреждая» их. Обращает на себя внимание, что герои «Песни» никогда не адресуются друг к другу со словами «ох ты гой еси». Такое обращение мы находим только в запеве. Это обращение гусляров к царю (кстати, и здесь они обращаются к царю непосредственно, не как к слушателю, а как к герою песни: «Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич! Про тебя нашу песню сложили мы…» [2:30] и т. д.); Кирибеевич же только что начинал свою речь к царю не холодным эпическим обращением, а почтительным «Государь ты наш, Иван Васильевич!» (2: 32). Эта формула может быть таким же вмешательством в поэму рассказчиков-гусляров, какое мы находим и в другом месте: «Уж зачем ты, алая заря, просыпалася? На какой ты радости разыгралася?» (2:39).

Если все это действительно так, то наши представления о роли гусляров в художественной ткани повествования значительно расширяются. Эти слова в «Песне» создают атмосферу тревоги, надвигающегося несчастья.

События развиваются чрезвычайно быстро. Вечером нанесено оскорбление Алене Дмитревне – утром уже дело решается кулачным боем. Собственно действия в поэме немного (оно сосредоточено в третьей части поэмы); текст ее состоит почти целиком из детальных описаний и диалогов, из которых мы узнаем о случившемся. Авторские описания внутренних переживаний героев отсутствуют вовсе. Но это еще не говорит об отсутствии психологической детали. Психология героев раскрывается в их речи, позе, жесте. В первой и второй главах описание в начале главы дает возможность развернуть диалог, достигающий высшего эмоционального напряжения (в первой главе применен характерный для фольклора метод исключения единичного из множественного: все пьют-едят, не пьет один Кирибеевич, затем диалог Кирибеевича с царем). Три главы – три этапа постепенного нарастания действия (Кирибеевич – оскорбление Алены Дмитревны – бой и казнь).

5

События «Песни» подготовляются исподволь. Они связаны не только тем, что можно было бы назвать их внутренней логической обусловленностью (Кирибеевич любит Алену Дмитревну, открывается ей в любви; проявления его страсти бурны, ибо такова его натура; купец, оскорбленный как муж и как семьянин, выходит на опричника и кровью смывает обиду; царь казнит купца, который убил его любимого слугу). Здесь мы имеем и нечто другое, а именно – психологическую подготовку событий, создание определенного настроения, определенных ожиданий у читателя. Уже в словах Грозного слышатся легкие намеки на возможный финал. Пока они еще неясны, могут даже не восприниматься как намеки: «Или с ног тебя сбил на кулачном бою на Москве-реке сын купеческий?» Кирибеевич задорно отвечает: «Не родилась та рука заколдованная ни в боярском роду, ни в купеческом». Но затем идет упоминание о том, что Алена Дмитревна, в которую влюблен Кирибеевич, замужем за «молодым купцом». Уже здесь намечается коллизия между купцом и опричником, и именно «в купеческом роду» родится рука, которая повергнет удалого Кирибеевича.

Первый предвестник грозы – слова «обманул тебя твой лукавый раб», умолчавший о замужестве Алены Дмитревны. Ожидание катастрофы создано, хотя очертания ее еще неясны. Ощущение трагического затем усиливается и углубляется52.

Калашников в лавке. «Недобрый день задался ему» – он ничего не продал. Даже эта незначительная деталь играет свою роль в общем плане в создании определенной атмосферы.

Дальше – пейзаж (начинающаяся метель):

За Кремлем горит заря туманная;

Набегают тучки на небо,

Гонит их метелица распеваючи.

(2:35)

Калашников «призадумавшись» идет домой. И видит:

Не встречает его молода жена,

Не накрыт дубовый стол белой скатертью,

А свеча перед образом еле теплится.

(2:35)

Затем – превосходное использование параллели – отрицания:

А куда девалась, затаилася

В такой поздний час Алена Дмитревна?

А что детки мои любезные —

Чай, забегались, заигралися,

Спозаранку спать уложилися?

И ответ:

… по сю пору твоя хозяюшка

Из приходской церкви не вернулася

(хотя «уж поп прошел домой с молодой попадьей»),

А что детки твои малые

Почивать не легли, не играть пошли —

Плачем плачут, все не унимаются.

И наконец, пять строчек – одно из самых изумительных мест поэмы:

И смутился тогда думой крепкою

Молодой купец Калашников;

И он стал к окну, глядит на улицу —

А на улице ночь темнехонька;

Валит белый снег, расстилается,

Заметает след человеческий.

(2:35)

Это – максимум психологической выразительности. Лермонтов не описывает переживаний героя – он показывает их внешнюю сторону. Но здесь проявляется весь купец Калашников – его характер становится ясен. Это спокойная, сдержанная сила.

Но сейчас нас интересует даже не это. Приведенные строки окончательно убеждают читателя в том, что случилась катастрофа. Еще ничего не произошло – и все же случилось непоправимое несчастье. В природе смятение. И сразу после этого – появление и рассказ Алены Дмитревны.

То же и в третьей части. Картина разгорающейся зари – обычный зачин песен о смерти молодца.

Наконец, столкновение Кирибеевича и Калашникова. Для нас уже заранее ясно, чем кончится сражение. Моральное превосходство Калашникова над противником выражено в его позе (см. ниже характеристику героев), в словах, обращенных к опричнику, в поведении перед боем. А когда, выслушав Калашникова, Кирибеевич

побледнел в лице, как осенний снег;

Бойки очи его затуманились,

Между сильных плеч пробежал мороз,

На раскрытых устах слово замерло… —

(2:41)

никаких сомнений в исходе боя не остается.