Фактор Ясеня - Павел Андреевич Кузнецов

— Ты тоже хорош… раз в состоянии оценить, — натурально стрельнула в меня глазками Милослава Ясеньская, ещё и поддев ножкой бедро. Первый раз за сегодня! Но не слишком настойчиво, просто чтобы обозначить свой интерес. — И, кстати, ты сам теперь — часть моего кия. Республиканец — друг Королевского Дома, с полумифическим статусом «воя». Ты теперь включен в наше традиционное общество, ты теперь часть его. Понимаешь?

— Прости, что задал некорректный вопрос. Не след мне сомневаться в такой женщине…

— Ну вот, опять льстишь… — с ноткой укора в голосе отметила Королева, чтобы через мгновение припечатать: — Продолжай, мне приятно! Такие милые комплименты… и все по делу. Ты прелесть, милый секс-символ Республики!

Последнюю фразу Милослава буквально мурчала. Меня от её голоса бросило в дрожь. Тут же вспомнилось, как я сам ещё несколько минут назад сжимал эту женщину в объятьях. Как чувствовал игру мышц её ухоженного и подтянутого тела. Как ощущал дыхание на своей щеке. Ну, чертовка! Знает, когда и где ударить!

Я закаменел. Принялся делать дыхательную гимнастику. Прогнал по телу энергию полей. Но даже это не помогло так сразу совладать с рвущимся наружу желанием. По-моему, даже Королева испугалась рождённого простым флиртом эффекта. Она ведь сейчас крайне уязвима. Один на один с диким котом, для которого секс — что воздух. Опасное соседство. После такого дети как раз и появляются, даже если и не думала «ничего такого», просто флиртовала. Однако всплывший в сознании образ Ярославы — такой воздушный, невесомый, ранимый — лучше первородных энергий прочистил голову.

— Мила, это мне как секс-символу впору ухаживать и соблазнять. Не бери на себя эту роль. Это может быть опасно. Особенно в клетке с диким зверем.

— Не думаешь же ты, что если бы я на самом деле боялась близости с тобой, то позволила бы нам оказаться здесь, наедине? Моя ступня ведь до сих пор в твоих руках…

— Это опасная провокация, Моя Королева.

— Почему же? А если я хочу проверить, что же там отыскали Высшие в бывшем варваре с дикой планетки?..

— Боюсь, у вас не получится. Вы либо моя девушка, либо… мать моей девушки. Совмещать не выйдет.

— Дело принципа?

— Да. Меня сложно назвать образцом нравственности. Но есть вещи, которые не следует делать ни при каких обстоятельствах.

— Ну вот и славно, — Королева вновь откинулась на удобную спинку. — Значит, и это испытание позади… Пора возвращаться. Не будем откладывать отлёт в долгий ящик.

Удивительно, но стоило нам с Милой ударить по рукам, и всё завертелось с немыслимой скоростью. Согласования, согласования, согласования… за их чехардой некогда было даже в регенератор лечь, чтобы нормально устранить последствия плотного общения с ясеньским тигром. Да что там, даже с Ярой толком пообщаться не удалось! Её мне предстояло увидеть лишь на церемонии, которую планировала организовать Королева по случаю нашего отбытия. Её Величество обещала сюрприз, но я в целом догадывался о его природе, и когда увидел Принцессу на званом вечере, лишь уверился в своих догадках.

Малый зал для приёмов разительно отличался от бальной залы для гостей планеты. Здесь всё было как-то иначе, более по-деловому, что ли? На приёме люди просто развлекались, им нужен был лоск, запоминающиеся кадры, помпезность. На званом вечере же всё это оказалось без надобности. Минимализм и цвета династии — вот как в двух словах можно охарактеризовать интерьер. Высокие окна, убранные зелёно-голубыми шторами. Аккуратное золотое шитьё по контуру. Редкие знамёна, «вырастающие» из стен. И неожиданно много изображений памятного по танцам у костра тигра, в окружении вьющихся вокруг него золотых лент. Несложно догадаться, что ленты — это те самые духи огня, к сожалению, знакомые мне только со стороны… Примечательно, что тигр красовался едва ли не на каждой детали довольно-таки скупого интерьера.

Не было здесь и ломящихся угощениями столов. Спартанский минимализм, почти неприметные стеклянные столики, призванные уместить скромные закуски национальной кухни. Чего было действительно в изобилии — так это вина. Ярко-рубиновой рекой оно проливалось в бокалы, кровавыми каплями плескалось по рукам гостей — а в вычурных графинах дожидались своей очереди всё новые и новые его батареи. Красочно и богато. Ярко и стильно.

Что до гостей, то все они, почти поголовно, щеголяли мундирами военного кроя. Столько сановитых военных, собранных в одном месте, я вообще видел впервые, и это лучше всяких слов расставляло точки над «и». В кроваво-зелёно-голубом зале находилось средоточие, сама суть и опора всякой монархии. Не нужно никаких иных признаков, достаточно взглянуть на этих мужчин и женщин, осенённых войной, чтобы всё понять о Ясени. Королева, говоря о потешности ясеньской формы правления, мягко говоря, утрировала. Пусть монархия здесь и была странной, с экономической основой в виде туризма, но это отнюдь не исключало служение и кровь. Шутить с ясеньским тигром не стоило. Он запросто мог преподнести массу неприятных сюрпризов, ибо осенённые традицией воины — самые серьёзные противники из возможных. В каком-то смысле они, как японские самураи, шли тем же путём пустоты, шли навстречу смерти, шли с высоко поднятой головой. Ибо если ты знаешь, что предки в сотнях колен шли вот так же, под знаменем с золотым тигром и его оберегами — духами огня, ты вряд ли усомнишься и сойдёшь с пути. Ну а последней скрепой, что придавала этой сложной вязи традиции щепотку материальности, выступал Королевский Дом. Он, подобно золотой нити, сшивал духовное и материальное, дух и плоть, и он же превращал понятие «честь» из эфемерной категории в реальный феномен бытия.

Нет, не с тем противником решили поиграть псионцы, ой не с тем… Из всей Конфедерации они выбрали едва ли не самого серьёзного врага, которого точно не купишь за фантики и пустые посу́лы. С другой стороны, это могло многое сказать и о самих псионцах. Кто способен совершенно буднично засунуть не руку даже — голову — в осиное гнездо? Вряд ли вменяемый человек — только отбитый на всю голову отморозок. Что ж, логично будет, когда её там счешут… по самую шею.

Её Величество, кстати, тоже не отставала от общей моды и щеголяла в изящном приталенном кителе в цвет свежего, омытого дождём неба.