Хаски и его Учитель Белый Кот, Том I - Жоубао Бучи Жоу

Тюрьма в Персиковом Источнике представляла собой маленький грот, у входа в который рос магический терновник. Когда узники были внутри, куст блокировал вход и отступал только по приказу бессмертных из племени юйминь. В пещере всегда было темно, но, к счастью, внутри грота горел очаг, магический огонь в котором никогда не угасал.

Внутренняя обстановка была довольно проста. Одна огромная каменная кровать в нише, застеленная золотисто-красным, каменный стол с четырьмя каменными скамейками, бронзовое зеркало, посуда и набор для приготовления чая.

Мо Жань и Чу Ваньнин спокойно приняли свое заключение. Хотя их вина не была доказана, стражники, похоже, были очень дружны с Восемнадцатой и при каждом удобном случае вымещали свой гнев на узниках. Поэтому их повседневная жизнь в стенах тюрьмы была полна мелких и досадных неудобств.

В первый день узников покормили. Блюда были безвкусными, но все же еды было достаточно, чтобы удовлетворить голод. На следующий же день в грот просто бросили кусок сырого мяса, овощи, рисовую муку и соль. Стражники заявили, что у них нет времени и желания готовить для них, и теперь они должны заботиться о своем пропитании.

— Позаботиться о себе, самому приготовить… А если кто-то не умеет готовить? — проворчал раздраженный Мо Жань, опускаясь на корточки, чтобы подобрать с пола продукты.

— Маленький учитель, что ты хочешь, чтобы я приготовил сегодня?

— Без разницы…

— Эх, в этом мире труднее всего приготовить это самое «без разницы». Так, сейчас посмотрим, что тут есть. Свинина, капуста… — Мо Жань прищелкнул языком. — А этот пернатый засранец тот еще скупердяй! Кинул китайскую капусту как срезал. На муку и рис не поскупился, но непонятно на сколько дней этот рацион, — закончив ревизию, он поднял голову и посмотрел на Чу Ваньнина:

— Ты будешь рис или лапшу?

Этот вопрос застал Чу Ваньнина на каменной кровати, куда тот забрался, чтобы отдохнуть. Подумав немного, он ответил:

— Лапшу.

Потом, поразмыслив еще чуть-чуть, добавил:

— Суп из лапши со свиными ребрышками.

— Ах-ха-ха, ты решил усложнить мне задачу. Где мне взять свиные ребра?

— Тогда без разницы…

Мо Жань, скрестив ноги, сел на землю перед кучей продуктов и, подперев щеку рукой, после некоторого раздумья, заявил:

— Тут не так много продуктов. Я сделаю для тебя чашку лапши с рубленным мясом[71.1], идет?

— Лапшу с рубленным мясом?

— Как тебе?

— Приемлемо. А она не острая?

Мо Жань рассмеялся:

— Сам посмотри, в подачке этого пернатого засранца нет даже намека на чили.

Когда они, наконец, пришли к общему решению, Мо Жань пошел замешивать тесто на самодельную лапшу. Находясь в теле маленького и слабого ребенка, Чу Ваньнин даже не стал делать вид, что хочет помочь. Вместо этого он вольготно устроился на огромной кровати и принялся лениво наблюдать, как Мо Жань месит пышное белое тесто. Постепенно его взгляд смягчился и потеплел.

Вдруг Чу Ваньнин подумал, как же это хорошо, что Мо Жань не знает, кто он. Можно вот так вот спокойно просто быть рядом и смотреть как он готовит. Мо Жань даже спросил у него, что хочется съесть именно ему. Это действительно замечательно!

Иногда он чувствовал себя виноватым. Как будто все то хорошее, что случилось с ним в последнее время, он украл у маленького ребенка по имени Ся Сыни.

Мо Жань сварил лапшу, пережарил мясной фарш и положил его сверху. Даже при том, что он не мог экспериментировать со вкусом и цветом еды, так как у него не было приправ, блюдо выглядело довольно аппетитным. Лапша была упругой, мясо таяло во рту. Мо специально срезал сало с мяса, растопил его и полил лапшу сверху, что придало блюду особую ароматность.

— Младший брат, еда…

Когда он поднял глаза от своего кулинарного шедевра, то обнаружил, что Чу Ваньнин в ожидании еды так и заснул на кровати. Мальчик лежал на животе, подложив под голову обе руки. Длинные ресницы бросали тени на нежные щечки, подчеркивая безмятежное выражение лица.

— Готова… — пробормотав вторую половину фразы, Мо Жань на цыпочках подошел к кровати и коснулся темных блестящих волос.

— Как же ты все-таки похож на Учителя. Я не знаю, какое вы оба имеете отношение к семье Чу из Линьаня, также как не знаю, кто охотится за нами. Увы, я сейчас совершенно беспомощен. Кроме того, если сюда пригласят моего Учителя... Уж он-то точно даже не подумает разбираться в сути произошедшего и сразу же обвинит во всем меня одного.

Лицо Мо Жаня от этих мыслей потемнело. Он накрутил шелковую прядь волос ребенка себе на палец и чуть слышно вздохнул:

— Ты его совсем не знаешь. Что бы не случилось, он всегда обвиняет меня… Я… я просто не нравлюсь ему.

К сожалению, Чу Ваньнин крепко спал. Десятилетиями в прошлой и этой жизни два человека были вовлечены в замкнутый круг недоразумений и недопониманий. Эти слова могли бы стать мостиком через пропасть между ними, но и в этот раз им суждено было бессмысленно рассеяться в тишине ночи.

Мо Жань перемешивал лапшу, пока она не остыла до комфортной температуры, а затем снова позвал Чу Ваньнина:

— Младший брат, давай есть.

Чу Ваньнин поднялся и зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью. Он все еще не до конца проснулся.

— О, еда…

Мо Жань принес лапшу на стол. Он любил готовить, но не любил мыть посуду. Чтобы не мыть лишний раз тарелки, юноша решил положить всю лапшу в котел, в котором пережаривал мясо.

Чу Ваньнин был потрясен такой широтой взглядов на столовый этикет и, широко открыв глаза, в изумлении уставился на огромный котел с лапшой:

— И… э... как это есть?

— Мы будем есть вместе, — Мо Жань вложив вторую пару палочек в руки Чу Ваньнина, затем со смехом сложил ладони со своими палочками в жесте боевого приветствия: — Внимание, наша битва начинается прямо сейчас! Кто съест больше лапши? Не пропустите!

— …

Закончив декламацию, Мо Жань прищурил один глаз и искренне расхохотался. Чу Ваньнин какое-то время просто молча смотрел на него, прежде чем заметил:

— Такое чувство, что всегда, когда у тебя есть, что поесть, ты выглядишь очень…

— Очень счастливым, да?

— Эм…

— Ха-ха-ха. Еда — самая важная вещь в жизни человека!

Сказав это, Мо Жань подхватил палочками побольше лапши и, засунув в рот, одним движением засосал всю