Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

— Лейтенант Кортни вышел вместе с вами?

— Он вышел первым.

— И что потом?

— Один из псов-нанди попал в меня стрелой. Вот сюда.

Маниоро подтянул штанину шортов и показал перевязанное бедро.

— И вы смогли убежать с такой раной?

— Нет.

— Как же вы спаслись?

— Бвана лейтенант, когда увидел, что я ранен, вернулся на плац и перенес меня в бому.

— Вы такой большой. Как он вас перенес?

— Я большой, потому что я масаи. Но бвана Кортни очень сильный. Его масайское имя — Буйвол.

— Что было дальше?

Маниоро подробно рассказал, как они держали оборону, как отбивались, пока нанди не подожгли здание, и как им пришлось уйти под прикрытием дыма в банановую плантацию.

— Что вы делали потом?

— Когда мы вышли из банановой рощи, я попросил, чтобы бвана оставил меня с револьвером и уходил один.

— То есть вы собирались покончить с собой, потому что не могли идти и не хотели, чтобы нанди схватили вас и поступили с вами так же, как с Тервеем и его женой?

— Я бы скорее убил себя, чем умер от рук нанди, как они того хотели, но прежде прихватил бы собой нескольких шакалов, — согласился Маниоро.

— Однако ваш командир отказался оставить вас?

— Он хотел нести меня к железной дороге. Я объяснил, что до железной дороги четыре дня пути и идти придется через земли нанди. Я сказал, что до маньяты моей матери всего тридцать миль и находится она на территории масаи, куда трусливые щенки нанди сунуться не посмеют. Я сказал, что если он решил взять меня с собой, то идти нужно туда.

— И он послушал вас и сделал так, как вы предлагали?

— Да.

— Тридцать миль? Он нес вас на спине тридцать миль?

— Может быть, немного больше. Он — сильный.

— Когда вы пришли в деревню вашей матери, почему лейтенант Кортни, оставив вас там, не вернулся немедленно в Найроби?

— Он не мог идти, потому что стер в кровь ноги. Моя мать — знаменитая целительница, обладающая большой силой. Она вылечила его своими снадобьями. Бвана Кортни ушел из маньяты сразу же, как только встал на ноги.

Бобби посмотрел на трех судей, потом снова обратился к свидетелю:

— Сержант Маниоро, какие чувства вы питаете к лейтенанту Кортни?

Масаи ответил со спокойным достоинством:

— Мой бвана и я, мы — братья по крови воинов.

— Спасибо, сержант. Больше у меня вопросов нет.

На какое-то время в комнате повисла тишина — искренний, бесхитростный рассказ Маниоро произвел сильное впечатление. Первым молчание нарушил полковник Уоллес:

— Лейтенант Робертс, у вас есть вопросы к свидетелю?

Эдди, торопливо проконсультировавшись с майором Снеллом, неохотно поднялся из-за стола.

— Нет, сэр. У меня нет вопросов к свидетелю.

— Еще свидетели будут? — осведомился председатель, многозначительно поглядывая на золотые часы. — Лейтенант Сэмпсон, приглашайте вашего подзащитного.

— С любезного согласия суда вызываю лейтенанта Кортни. Однако позволю себе заметить, что я почти закончил, а потому надолго суд не задержу.

— Рад это слышать. Можете продолжать.

Прежде чем Леон вышел к возвышению, Бобби передал ему стопку листков.

— Лейтенант Кортни, это тот самый рапорт, который вы по возвращении подали своему командиру?

Леон быстро просмотрел листки.

— Да, это мой рапорт.

— Нет ли в нем чего-то такого, что вы хотели бы убрать? Или, может быть, что-то добавить?

— Нет.

— Итак, вы подтверждаете под присягой, что ваш рапорт правдив и точен во всех деталях?

— Подтверждаю.

Бобби забрал у Леона листки и положил на стол перед судьями.

— Прошу приобщить данный рапорт в качестве доказательства.

— Уже приобщили, — язвительно заметил полковник Уоллес. — Мы все его прочитали. Задавайте ваши вопросы, лейтенант, и давайте заканчивать.

— У меня вопросов нет, ваша честь. Защите нечего добавить.

— Очень хорошо. — Полковник, не ожидавший, что Бобби закончит так быстро, был приятно удивлен. Оставался еще Эдди Робертс, и он хмуро посмотрел на него. — У вас вопросы будут?

— Нет, сэр. Вопросов к обвиняемому не имею.

— Отлично. — Уоллес впервые за все время улыбнулся. — В таком случае лейтенант Кортни может вернуться на место, а обвинение перейти к подведению итогов.

Эдди поднялся, изо всех сил тщась продемонстрировать уверенность, которой ему отчаянно не хватало.

— Мне хотелось бы привлечь внимание уважаемого суда к рапорту, точность которого обвиняемый подтвердил под присягой, и показаниям сержанта Маниоро, служащим в данном случае подкрепляющим доказательством. И один, и другой подтвердили, что обвиняемый сознательно и умышленно нарушил письменный приказ следовать как можно быстрее к миссии в Ниомби. Вместо этого он занялся преследованием отряда нанди, направлявшегося предположительно, в сторону миссии Накуру. Таким образом, обвиняемый сам признал, что отказался исполнять приказ старшего офицера. В этом никаких сомнений нет и быть не может.

Эдди взял паузу, чтобы собраться с силами и продолжить. При этом он сделал глубокий вдох, как будто собирался прыгнуть в ледяную воду.

— Что касается рабского одобрения сержантом Маниоро всех действий и поведения обвиняемого, то позволю напомнить эмоциональное и по-детски наивное заявление первого о том, что они «братья по воинской крови». — Полковник Уоллес насупился, его товарищи заерзали беспокойно на стульях. Вообще-то Эдди надеялся на другую реакцию, а потому поспешно добавил: — Полагаю, что защита проинструктировала свидетеля перед заседанием и он, как попугай, готов повторять все, что вложат ему в рот.

— Капитан Робертс, уж не хотите ли вы сказать, что свидетель сам выстрелил себе в бедро из лука исключительно из желания покрыть трусость командира? — осведомился полковник Уоллес.

Зал взорвался хохотом, и Эдди опустился на стул.

— Тишина в суде! Пожалуйста, джентльмены, пожалуйста! — укоризненно обратился к присутствующим секретарь.

— У вас все, капитан? Вы закончили? — осведомился Уоллес.

— Да, ваша честь.

— Лейтенант Сэмпсон, что можете сказать по сути обвинения?

— Ваша честь, мы не только не согласны с обвинением по существу, но и полагаем оскорбительными и порочащими честь сержанта Маниоро высказывания стороны обвинения. Мы уверены, что суд примет во внимание показания честного, доблестного и верного солдата, чья преданность долгу и уважение к офицерам есть тот самый сплав, из которого и выкована британская армия. — Бобби обвел взглядом судей, заглянув поочередно каждому в глаза. — Джентльмены, защите добавить нечего.

— Суд удаляется для вынесения приговора. Соберемся здесь же в полдень. — Уоллес поднялся первым и, понизив голос, обратился к двум своим товарищам: — Ну что, парни, по-моему, мы еще успеем на корабль.

На выходе из зала Леон наклонился и шепнул другу:

— Сплав, из которого выкована британская армия? Сильно сказано.

— А разве нет?

— Тебя угостить пивом?

— Возражать не буду.

Ровно через час полковник Уоллес занял свое место на возвышении и положил перед собой бумаги. Потом смачно прокашлялся и заговорил:

— Прежде чем перейти к оглашению приговора, мне хотелось бы отметить, что на суд произвели сильное впечатление поведение и показания сержанта Маниоро. На наш взгляд, это честный, верный, доблестный солдат. — Бобби расцвел — полковник слово в слово повторил его характеристику. — Мнение суда должно быть отражено в послужном списке сержанта Маниоро.

Председатель сделал небольшую паузу и, повернувшись, строго взглянул на Леона.

— Наш приговор таков. По обвинению в трусости, дезертирстве и преступной халатности признать обвиняемого невиновным. — За столом защиты облегченно выдохнули. Бобби похлопал друга по коленке. — Однако, — строгим голосом продолжал полковник, — понимая и признавая, что стремление обвиняемого при любой возможности навязать противнику бой полностью соответствует традиции британской армии, мы считаем, что, последовав за неприятельским отрядом и не исполнив приказа как можно быстрее идти в Ниомби, лейтенант Кортни преступил военный кодекс, требующий строгого подчинения приказам вышестоящего офицера. Следовательно, мы вынуждены признать его виновным поданному пункту.