Том 1. Пять недель на воздушном шаре. С Земли на Луну. Вокруг Луны - Жюль Верн

Что порождало эти белые лучи, пересекающие равнины и прорезающие горы, независимо от их высоты? Все лучи расходились из одного общего центра — кратера Тихо. Они словно «излучались» из него. Гершель считал эти блестящие полосы потоками застывшей лавы, но его мнение не нашло себе приверженцев. Другие астрономы видели в загадочных лучах ряды огромных глыб и камней, своего рода морен, изверженных в эпоху образования Тихо.

— А почему бы и не так? — сказал Николь, которому Барбикен излагал различные мнения ученых, отвергая их одно за другим.

— Потому что невозможно себе представить той силы, которая перебросила бы вулканические породы на такие расстояния, и невозможно объяснить геометрически правильного расположения этих светящихся полос! — сказал Барбикен.

— Уж и невозможно! — возмутился Ардан. — А по–моему, объяснить происхождение этих лучей нет ничего легче.

— В самом деле? — спросил Барбикен.

— Ну, конечно, — ответил Ардан. — На мой взгляд, это — звездообразная трещина, вроде трещины на оконном стекле от удара пули или камня.

— Бесподобно, — улыбаясь, ответил Барбикен. — Ну, а чья же могучая рука швырнула такой камень?

— Для этого не нужно никакой руки, — ответил Ардан, не сдаваясь, — а что касается камня, то его роль могла сыграть какая–нибудь комета.

— Комета? На кометы привыкли сваливать все! — воскликнул Барбикен. — Дорогой Мишель, объяснение твое недурно, но комета здесь ни при чем. Сотрясение, послужившее причиной подобной трещины, могло произойти в недрах самой планеты. Для такой гигантской звездообразной трещины достаточно сильного и быстрого сжатия поверхностной коры под влиянием охлаждения.

— Ладно, согласен и на сжатие. Видно, и у Луны бывали колики! — ответил Мишель Ардан.

— Это мнение одного английского ученого, Несмиса, — добавил Барбикен. — Оно, мне кажется, вполне удовлетворительно объясняет происхождение этих лучей.

— Несмис, как видно, не дурак! — заявил Мишель.

Путешественники не могли наглядеться на великолепное зрелище Тихо. Снаряд, утопавший в двойном сиянии — Луны и Солнца, должен был казаться со стороны раскаленным шаром. Итак, наши путешественники внезапно перешли из холода в зной. Сама природа подготовляла их к превращению в селенитов.

Превратиться в селенитов! Эта мысль снова вернула их к проблеме обитаемости Луны. Вправе ли они были решать эту проблему после всего виденного ими! Могли ли они решить ее в положительном или отрицательном смысле? Ардан приставал к товарищам и требовал, чтобы они без обиняков высказали, наконец, свое мнение, существуют ли на Луне животные или люди.

— Я думаю, что мы можем ответить на это, — сказал Барбикен. — Только, по–моему, вопрос должен быть поставлен несколько по–другому…

— Дело за тобой! Ставь вопрос, как хочешь, — ответил Ардан.

— Так вот, задача тут двойная и требует двойного решения: обитаема ли теперь Луна, или нет? Была ли Луна вообще когда–нибудь обитаема?

— Хорошо, — сказал Николь, — остановимся сначала на первом вопросе: обитаема ли Луна теперь?

— Говоря по совести, — вздохнул Мишель Ардан, — я ничего не могу сказать.

— А я отвечу отрицательно, — сказал Барбикен. — В ее теперешнем состоянии, с ее разреженной атмосферой, почти высохшими морями, недостатком воды, отсутствием растительности, резкими переходами от тепла к холоду, с ее ночами, длящимися в течение трехсот пятидесяти четырех часов, Луна кажется мне необитаемой; мало того, я думаю, что на ней отсутствуют условия, благоприятные для возникновения животного мира и хоть сколько–нибудь пригодные для жизни, в нашем понимании этого слова.

— Согласен, — ответил Николь. — Но, может быть, на Луне живут существа, имеющие совершенно особую организацию, не схожую с нашей?

— На этот вопрос ответить труднее, но я все–таки попытаюсь. Для этого я спрошу Николя, считает ли он движение необходимым и неизбежным следствием какой бы то ни было жизни, независимо от ее форм?

— Ну, разумеется, — ответил Николь.

— Так вот, мы наблюдали лунные материки с расстояния не более пятисот метров и не обнаружили никакого движения на поверхности Луны. Присутствие человека вызвало бы какие–нибудь изменения лунной почвы, от него остались бы какие–нибудь сооружения или хотя бы развалины. А что мы видели? Везде и повсюду только деятельность природы и никаких признаков труда человека. Значит, если представители животного мира на Луне и существуют, они укрываются где–нибудь в глубочайших впадинах, не доступных нашему взору. Этого я допустить не могу, потому что они оставили бы хоть какие–нибудь следы своих передвижений на равнинах, покрытых слоем воздуха, хотя бы и разреженного. Таких следов мы не обнаружила нигде. Остается одно: предположить, что здесь обитает порода живых существ, которым чуждо движение, то есть самая жизнь.

— Ну, это все равно, что сказать: живые существа, которые не живут, — возразил Мишель.

— Именно, — ответил Барбикен, — для нас это бессмыслица.

— Итак, можно подвести итоги прениям? — спросил Мишель.

— Можно, — ответил Николь.

— Хорошо, — продолжал Мишель Ардан. — Ученая комиссия, заседающая в снаряде «Пушечного клуба», на основании новых полученных фактов единогласно решила, что Луна в данное время необитаема.

Эта резолюция была занесена председателем «Пушечного клуба» Барбикеном в блокнот в виде протокола заседания от 6 декабря.

— Теперь, — взял слово Николь, — перейдем ко второму вопросу, неизбежно вытекающему из первого. Итак, я спрашиваю — была ли Луна вообще когда–либо обитаемой?

— Слово принадлежит гражданину Барбикену, — провозгласил Ардан.

— Дорогие друзья, — начал Барбикен. — Для решения этого вопроса — обитаемости Луны в ее далеком прошлом — мне не нужно было дожидаться нашего путешествия. Добавлю, что наши личные наблюдения только подтвердили мою уверенность. Полагаю, даже утверждаю, что Луна когда–то была населена человеческими существами, имевшими одинаковую с нашей организацию, что на Луне водились животные с таким же анатомическим строением, как и земные; по и эти человеческие существа и животные отжили свой век и исчезли навсегда.

— Так, значит, Луна более древняя планета, чем Земля? — спросил Мишель Ардан.

— Нет, — с убеждением ответил Барбикен. — Но она гораздо раньше состарилась. Процессы ее образования и разрушения протекали значительно быстрее. Организующие силы материи внутри Луны развивались более бурно, чем в недрах нашего земного шара. Это со всей очевидностью доказывается изрытой, изборожденной, истерзанной поверхностью лунного диска. И Луна и Земля представляли собой первоначально газообразные массы. Затем, под воздействием различных причин, газ превратился в жидкость и, наконец, в твердую массу. Но можно с уверенностью утверждать, что наша Земля находилась еще в газообразном или жидком состоянии, когда Луна уже затвердела под влиянием охлаждения и стала обитаемой.