По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России. - Константин Константинович Случевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Великую трудность представляет исследование деятельности крупнейших представителей святоотеческой жизни нашей православной церкви! Причина кроется в том, что за ними, за этими деятелями, если можно так выразиться, поличного, документального осталось, и должно было остаться, очень мало. Они прошли над родиной своей незримым, благотворным веянием, остающимся и поныне какою-то светлой весной, не единожды только в году, призывающей к жизни, но пробуждающей ее молчаливо, но настоятельно и постоянно. Молитва, совет, наставление, когда-либо сказанные ими, не поличное, не документ, а между тем, в свое время, эти люди имели громадное, вершительное значение. Как раз крупнейшие, самостоятельнейшие святители церкви нашей, высящиеся в далеком былом, оставили за собой очень немного вещественных доказательств своих воззрений. Оно и понятно:монашество должно быть скромно и молчаливо. Нам положительно известны почти только те моменты деятельности святителей, в которые они соприкасались с деятельностью светских представителей власти; в этих случаях принимался за привычное дело дьяк или летописец, оставлял какой-либо след в хартии, или на пергаменте, или, наконец, на лоскутке, длиной с небольшим в вершок, шириной около двух, как та грамотка, одна из древнейших, сохраняемых в монастырском архиве, которая дана одним из князей на владение озером преподобному Никону, преемнику св. Сергия. Деятельности наших былых святителей, подобно тому, как читается деятельность властителей светских, в буквенных знаках, полностью не прочесть: их надо угадывать, воссоздавать, достраивать собственной мыслью. Не подлежат никакому сомнению, что если церковная живопись усвоила за изображением святых не только особенности черт лица, краски волос, но даже особые колера одеяний каждого из них, то и в очертаниях их духовно-этических типов есть не менее особые, только тому или другому принадлежащие черты. Как бесконечно разнятся один от другого, при полном сходстве в исповедании православия, Нил Сорский, Иосиф Волоколамский, Зосима Соловецкий, митрополит Филипп, Кирилл Белозерский, Сергий Радонежский? Не заметить этих несходств нельзя, — на них сложились целые циклы исторических развитий.
Если, как сказано выше, еще при жизни Сергиевой ученики его основали 25 монастырей, а от Троице-Сергиева монастыря образовалось их около 70, то, ознакомившись с земным бытием Сергия, нельзя не ознакомиться и с судьбами самого монастыря. Наиболее цельной, касающейся монастыря работой, остается и поныне описание, сделанное еще в 1841 году покойным ректором московской духовной академии Горским, профессором церковной истории, автором многих ученых исследований и открытий в древней словесности русской; книга эта исправлена митрополитом Филаретом и дополнена архимандритом Леонидом. Очень важны также: «Путеводитель из Москвы в Троице-Сергиевскую Лавру» Снегирева, «Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь» Шевырева, «Путешествия по святым местам русским» Муравьева, «Исторические воспоминания и замечания на пути в Троицу» Карамзина. Но все эти труды, сами по себе очень хорошие, в значительной степени устарели; следует ожидать более полного описания, потому что состоявшееся обнародование многих документов в наших исторических изданиях и исследование новейших историков бросили новый свет на некоторые страницы бытия Лавры.
Еще при жизни Сергия, монастырь, начавшийся с малой церкви и нескольких келий, построенных им самим, с нескольких могил, вырытых тоже им самим, основателем, является уже весьма значительным и окруженным поселками: лесная пустыня, в её молчании, была «искажена». Первые средства на построение доставлены самому Сергию неким смоленским архимандритом Симоном, принесшим «в руце святому многое имение». По сожжении монастыря Едигеем, семь лет спустя по смерти основателя, он начал отстраиваться снова, но все еще оставался снова огороженным деревянным тыном и имел постройки большей частью деревянные. Особенно много сделал для монастыря Иоанн Грозный, и лучшие здания принадлежат ему; хотя каменная ограда начала подниматься еще во время малолетства Иоаннова, но как главные средства, так и исключительные распоряжения для её окончания, как, например, разрешение брать даром, где бы они по соседству ни нашлись, камень и известь и то, чтобы крестьяне ближних мест не были занимаемы никакими иными работами кроме построения стены, доколе стена не устроится, — сделаны и даны были Грозным. Каждое следовавшее царствование совершало для многочтимой обители свое, и из описи, составленной в конце царствования Михаила Феодоровича, видно, что святыня монастырская, после литовского погрома, красовалась опять во всем великолепии, окруженная готовой стеной в 550 сажен длины, с 12 башнями, вооруженными 90 орудиями, из которых иные, в память их пленения от врагов, назывались «полонянками». Очень многое сделано для монастыря митрополитом Платоном, законоучителем великого князя Павла Петровича, умершим в 1812 году и покоящимся не вдали от лавры, в устроенной им Вифании, и, наконец, знаменитым митрополитом Филаретом, умершим в 1867 году и покоящимся в одной из церквей лаврских, не вдали от ученого Максима Грека, когда-то злобно оклеветанного, под вечное чтение псалтири.
Кто из русских не посещал лавры? Кто не помнить впечатления, производимого ею, если подъезжать к ней, а так именно и подъезжают теперь от железной дороги, с южной стороны. Именно отсюда, с южной и западной стороны, смотрели когда-то на монастырь поляки и литовцы, как на недоступное лакомство, не поддававшееся их вожделению; почти такой же с очень малыми изменениями должна она была представляться им, как представляется теперь и нам. Местность волниста и, несмотря на то, что она вся густо застроена, нельзя не отличить того основного холма, той «маковицы», от которой идет древнейшее название обители «иже на Маковце». Сам Сергий в одном из многочисленных явлений своих говорит о себе: «Аз есмь Сергио Маковскый».
Выше всего поднимается колокольня, в сорок слишком сажен вышины, построенная по плану Растрелли; на ней висит не менее сорока звучных языков колокольных, и во всех колоколах, вместе взятых, гудят, когда нужно, 8.600 пудов меди; если припомнить, что маленький валдайский колокольчик, заливающийся и доныне под дугами ямщичьих троек, там где не глянула железная дорога, а таких мест у нас еще видимо-невидимо, — что если такой колокольчик в два фунта веса слышен за версту и более, то становится совершенно понятным, какую внушительную наступательную тьму тем катящихся звуков может послать в воздух одна эта колокольня и как далеко слышен мелодичный голос монастыря. Но ведь в монастыре имеется и много других колоколов, и лавра может звучать вся целиком. С колокольни кругозор очень велик; хорошо видна церковь соседнего села Деулина, воздвигнутая царем Михаилом и его
