Гроза над Миром - Венедикт Ли

Ив нес жизнерадостную чепуху, не выпуская руль из рук. Астер мрачно наслаждался стремительным движением по бурлящей реке под ночным грозовым небом. Остров! Остров… Нина…

— Она на Марионе, Ив?

С Ива слетела напускная веселость.

— Не дай Бог, хоть волоску упасть с ее головы. Моя бабка была из Горных людей, она научила меня не прощать.

В блеске молний сверкнули белки его глаз, оскаленные зубы.

— Свинорылые из ОСС не сознают мою силу! Принадлежащая мне свободная пресса… Одно мое слово и ты увидишь, Айвен, их путь на Голгофу!

«С Деверо невозможно договариваться, он здесь — никто», — Андрей невозмутимо поглощал завтрак, которым его потчевали в кают-компании. Высшее военно-морское офицерство Острова в количестве десяти штук (э-э, человек), сурово взирало на эмиссара ОСС. Исключая Деверо, который, болезненно морщась, тер левой рукой грудь, а правой вливал в себя одну стопку водки за другой.

Андрей пригубил свой стакан. Встал.

— Господа! Позиция руководства Эгваль неизменна, не обращайте внимания на кадровые перестановки, — он тонко усмехнулся, — Ваше искреннее желание продаться — оценено. Сто тысяч плюс зачисление в штат ВМС Эгваль. Затем — почетная отставка и приличная пенсия.

— МИЛЛИАРД!!! — Деверо потянул на себя скатерть, пытаясь встать, посуда с грохотом посыпалась на пол, — Миллиард за два ключа к Океану!

Андрей скосил глаз на вице-адмирала Рамира — скелетообразного старика, мундир на котором болтался, как на вешалке. Глаза Рамира фанатично горели — сейчас произойдет то, чего Андрей опасался с самого начала. Деверо будет убит, вместе с ним прикончат его, Андрея, и переговоры с Эгваль станут невозможными. Больше половины присутствующих здесь поддерживают вице-адмирала, либо сочувствуют ему. Верят, что борьба не кончена, еще не все козыри на столе!

— Мой тост за… — элементарный прием, когда все следят за твоей правой рукой, левой он нащупал в кармане пистолет, и выстрелил, не вынимая его. Деверо, уже мертвый, с маленькой дырочкой в груди, сел мимо стула… — За погибель предательства. Светлого пути, господа!

И деловито добавил, наблюдая во всех девяти обращенных к нему лицах смесь растерянности и экстаза:

— Майор эльберо — Андрос Гелла, к вашим услугам. Привел в исполнение приговор ее высочества.

— Вы… видели ее? Она жива? — тонким голосом, задыхаясь, крикнул Рамир.

— Последнее указание — то, которое я выполнил. Последние слова: «Не теряйте надежды», — вдохновенно фантазировал Андрей, — Никто из нас не видел ее мертвой.

— Мы идем на Остров! Обрушимся на врага всей мощью… Вышвырнем эгвальских подонков! — слова Рамира потонули в восторженных криках.

«Ну, навертел, ну навертел — на вертел его!» — внутренний голос Андрея потешался над результатом его попытки выйти сухим из воды. Бедная Полюшка, такого облома она не предвидела!

— Есть лучший план, — Андрей несколькими словами обрисовал свой взгляд на ситуацию, — И сделать надо быстро!

— Не получится… — пыл Рамира угас, — У кораблей охранения скорость меньше.

— Черт с ними, пусть останутся позади! — слова соскакивали с языка Андрея как бы сами собой, — Забудьте ваши прописи, адмирал. Пришло время дерзать.

Рамир проглотил наживку, что называется, с крючком. И то, что Андрей опустил приставку «вице» перед его званием. В благодарность покровительственно смерил Андрея взглядом (скрипнули позвонки в его тонкой шее):

— Неплохой из вас стратег, майор. Откуда такой взялись?

Андрей молча наклонил голову, принимая комплимент.

«Из лесу вышел».

Боль ушла так же внезапно, как наступила. Нина провела дрожащей рукой по лбу, на пальцах осталась влага. Селкирк аккуратно пошевелил ее, лежащую на полу, носком ботинка.

— Блаженство — это отсутствие мучений. Алкалоид расщепляется в крови за три минуты. Сейчас вам хорошо.

Он наклонился над ней и стал снимать с нее тюремную одежду…

…Аркато услышала противный щелчок автоматически открывшегося замка на двери, со стоном встала и вышла в маленький «предбанник», где в раздаточном окне уже дожидался пластиковый лоток с незатейливым, но сытным завтраком — на одного человека. Затравленно крикнула, ни к кому не обращаясь:

— Куда вы ее дели, сволочи?

Отсюда было два выхода: один — во внутренний двор, второй — туда, где вчера пропала Нина, подчинившись зову из динамика в потолке. Сейчас путь был закрыт, Антония напрасно дергала металлическую дверь. Прерывисто зажужжал зуммер и через минуту лоток с кормежкой исчез, провалившись куда-то вниз. Сосать лапу до обеда… Но Антонии было все равно.

Громкий скрип, лязг… Аркато застыла, не в силах сделать шаг. Предупреждающий звук зуммера — замок скоро защелкнется.

Рванулась:

— Подожди, я иду!

Там ждет смерть? Пусть. Еще одних суток в одиночестве она не вынесет.

…Вулканические газы, тысячу лет назад не нашедшие выхода, расперли лавовую шапку изнутри и она застыла, образовав в своих недрах пещеру удивительной красоты. Неправильной формы каменные колонны — тоже творение природы, а не рук человеческих, подпирали высокие своды. Здесь было и небольшое озеро с пресной водой и глубиной в центральной своей части в четыре человеческих роста. Умело скрытые лампы электрического освещения разливали повсюду мягкий свет, стены пещеры искрились под ним. Только шкафоподобный терминал со множеством тумблеров и индикаторов, метрового диаметра круглым радарным экраном и змеящимися толстыми кабелями, уходившими под землю, разрушал целостное впечатление от убежища новоявленного Али-бабы.

— Я — Бог посреди Великого океана!

Слова трескучим эхом вернулись к Селкирку, и он наслаждался их звучанием, сидючи в кресле-качалке, сплетенном из мягкой алюминиевой проволоки. Голая Нина скорчилась у его ног.

— Садист вонючий… — негромко сказала Аркато.

— Ай-ай-ай, как мы невежливы, — ухмыльнулся Эбнер, — Разнервничались, уставши с дороги? Как добрались? Здесь не заблудишься. Дорожка — только вперед. Но, вы, кажется, сказали какое-то грубое слово?

— Извинись… — тускло сказала Нина, — Не зли его.

— Молодцом! За ночь я хорошо воспитал вашу строптивую подопечную, госпожа Аркато. У меня множество средств… обучения.

— Извинись, — повторила Нина.

Аркато потрясенно пробормотала какие-то слова, благосклонно принятые Селкирком.

— Люблю, когда женщина нагая, а я одет, — доброжелательно поделился он с Аркато, — А еще, люблю смотреть на лесбиянок. Вы, случайно, не…

Антония отшатнулась.