Белая борьба на северо-западе России. Том 10 - Сергей Владимирович Волков

стоит одно дерево. За полем лес – там красные. Нужно сказать – в этом месте позиция очень удобная. Вряд ли красные пойдут по открытому полю. Устраиваемся в шатрах, сделанных из жердей и соломы. Размещаемся в них по двое. Пулеметы поставили в гнездо. Двуколку же с лошадьми и ездовыми поместили в кустах шагов на сто в тыл. Придется для лошадей сделать какое-нибудь прикрытие на случай наступления красных, а то при стрельбе мы можем остаться без них. Плохо то, что воды поблизости нет. Придется ходить за полверсты назад к речке.

25 июля. Красные с 12 до 2 часов ночи обстреливали артиллерийским огнем деревню Керстово, что левее нас. Главным образом церковь, думая, что там наблюдательный пункт. Возможно, что там он и есть. Стреляют большей частью шрапнелью. У красных несколько батарей – слышно по полету снарядов. Одна из них правее нас, так что снаряды летят мимо по линии фронта. Насколько все же зрение опережает слух: сначала видна вспышка, через полминуты звук, в это время уже виден разрыв, а потом слышен весь полет и звук разрыва. Хотя трехдюймовки, но как будто бы летит и разрывается что-то громадное. Утром бегу на речку мыться и притащить воды. Жалко, нет чаю, мы так давно его не пили. Сегодня перешли на английское довольствие. Приехала кухня, привезла кофе и по два фунта белого хлеба. Поправляя гнездо для пулемета и роя помещение для лент, наткнулся на старые человеческие скелеты, очевидно, шведских времен.

У кухни встретил пулеметчика Боровского с первого пулемета 1-го взвода. Говорит, что позиция у них скверная. Стоят они левей Керстова, на железнодорожной насыпи. Кругом кусты. Налево от них еще несколько пехотных застав, а там и конец фронта, ибо болото непроходимое, как указано на карте. 2-е отделение их взвода, с Бочарниковым первым номером, потребовали в деревню Килли для охраны штаба Островского полка. Спрашиваю – отчего стрельба. Не знает. Видимо, в тылу, по направлению болот. Должно быть, красные забрались туда. Оказывается, это здесь часто бывает. Когда мы только что приехали в Ямбург, было то же самое. Взяв суп, который оказался премерзким, и по кусочку сала на человека, возвращаюсь назад. Стрельба заходит в тыл, все дальше и дальше. Слышно, как пулеметы отбивают дробь. Изредка стреляют орудия, и белые дымки шрапнелей появляются за деревней Новоселки, находящейся, выражаясь по-военному, прямо в затылке у нас.

Пришел пулеметчик соседней заставы, говорит, что поручик Силгайль вызывает охотников отбивать неприятеля. Идет Заботкин, Гольд и я. Подходим к заставе. С нами девять добровольцев и три офицера. Выходим к имению. На мосту между имением и деревней Малли стоит эстонский броневик «Эстония». Тут же на дороге валяются два убитых красноармейца. Довольно далеко забрались. Солдаты с броневика говорят, что они только что выгнали красных из деревни Горки. Сейчас они идут в Керстово, ибо с наблюдательного пункта видели за деревней броневик красных. Несмотря на сильный пулеметный огонь бронебойными пулями, он не двинулся с места. Может быть, его подбила наша артиллерия. Идем его забирать. Мы идем в деревню Горки, а автомобиль едет дальше. Не проходит пятнадцати минут, как «Эстония» возвращается назад, таща за собой броневик красных «Смерть белогвардейцам». В Горках встречает нас командир пехотного батальона и благодарит. Рассказывает, что красные, пробравшись по болоту, вышли с тылу на Килли, взяли ее, оттуда бросились на Горки и Малли, а часть их пошла глубже в тыл на Заполье. Теперь в их руках осталась одна деревня Килли. Спрашиваем его, где же наш пулемет 1-го взвода. «Право, не знаю, – был в деревне Килли, когда ее брали красные». Вот так история. Неужели они попали в плен? Полковник сообщает, что на Килли послан слева батальон полка. Мы говорим, что идем туда же. Звонит куда-то по телефону, сообщает о нашем прибытии, просит теперь не беспокоиться за левый фланг, ибо туда отправили, как он говорит, 12 ливенцев-пулеметчиков. Это льстит нашему самолюбию, ибо, видно, все же о нашем отряде он весьма и весьма хорошего мнения. Идем к Килли. По ржаному полю справа кусты, слева за полем лес, по которому мы шли вчера из Ямбурга к фронту.

Рассыпались в цепь. Решили сначала войти в лес и оттуда выскочить на деревню. Подходим ближе к лесу, из деревни красные заметили, начинают обстреливать. Вошли в лес, прилегли пока там. Направо от нас видны люди в серых шинелях, идущие от деревни. Это отступает обратно пехотный батальон. Сзади солдаты тащат пулемет, – вероятно, это пропавшее отделение 1-го взвода. Так оно и есть. Выходим к ним. Поручик Силгайль спрашивает офицера, почему они отступают, – нет патронов. Мы помогаем вести пулемет и тащить ленты. Наши ругаются. Красные окружили деревню. Им приходилось поминутно перетаскивать пулеметы через речку с одной стороны деревни в другую и отстреливаться, пока была возможность. Наконец, видя, что дело может скверно кончиться, оставили деревню. Хорошо, что все благополучно обошлось. Ранен только один Генчке, и то легко – в пальцы.

Отошли передохнуть в окопы, вырытые в поле заблаговременно. Приехала двуколка с патронами и бинтами. Наша артиллерия и миномет начинают гвоздить по деревне. Поручик Силгайль говорит:

– Не сидеть же нам тут до ночи, надо идти вперед. К тому же действительно вспотевши холодно сидеть.

Вылезаем из окопа, пулемет оставили пехоте и опять также цепью с карабинами идем на деревню. Теперь уже прямо по ржи. Немного неприятно. Ноги путаются о стебли. Во ржи валяются убитые. Верхняя одежда снята, лежат в белье. Теперь ясно видна на лицах убитых грязь и пыль, как будто бы по фарфоровой кукле намазали грязью. Все таким же спокойным шагом идем в гору по картофелю к деревне. Стрельба вначале была ярая, теперь она постепенно стихает.

Вбегаем в деревню. На мостике плотины стоят человек пятнадцать, желающих сдаться. Они адски перепуганы, губы дрожат, видно, как колотятся зубы. Услыхав русскую ругань, немного смелее идут навстречу, бросают винтовки и гранаты в сторону, показывают почти полные подсумки, объясняют, что они не стреляли в нас. Конечно, мы их как следует припугнули. Силгайль кричит:

– Бейте вы ваших сволочей комиссаров.

– Рады бы, да не можем, больно уж большой присмотр за нами, – отвечает один.

Сдаем их пришедшей пехоте, часть которой пошла кругом деревни по опушке леса. Идем по деревне. Нет-нет, из избы вылезет товарищ, просится в плен. Большинство изб разрушено. С другого конца деревни, метров за 600–700, видна большая группа товарищей около леса. Машем им руками и кричим, чтобы они шли сдаваться.