Лик Победы - Вера Камша
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Упряжка свернула на Винную улицу, показалась церковь Святой Аугусты. После десятков заколоченных домов распахнутые настежь двери и теплое, золотистое сияние свечей выглядели странно. Луиза едва удержалась от искушения остановить карету и помолиться. Разговор с Создателем – дело благое, но не тогда, когда тебе на голову вот-вот свалится булыжник. Как просто было прятаться за Первого маршала и кансилльера и считать себя самой умной, а ты попробуй выжить в одиночку, даже без господина графа.
Манящие огоньки остались позади, уступив место внушительному серому зданию со спрутом на фронтоне, и госпожа Арамона невольно поежилась. Любви к Повелителям Волн она не испытывала, но когда от славящейся многочисленностью фамилии за какой-то месяц остаются старик, мальчишка и несколько испуганных женщин, это страшно. А еще страшнее, что обер-прокурор Колиньяр жрал не только «спрутов», но и Карлионов, Килеанов, Феншо, Рокслеев. Правда, те, кому повезло оказаться в отъезде или в армии, уцелели, но что они будут делать теперь? И что будет делать господин граф? Стоило становиться тессорием, чтобы сбежать впереди своего визга! Святая Октавия, ну неужели нельзя было оставить письмо?! А может, отец написал Герарду?
Кучер прикрикнул на лошадей, и они остановились – приехали! Услужливый теньентик распахнул дверь, подал руку, и Луиза увидела знакомую привратницкую. Обиталище герцогов Алва выглядело ничуть не оживленней особняков, мимо которых она проезжала. Женщина поправила мантилью, раздумывая, что же делать, не навязанный ей офицер колебаний не испытывал. Отсутствие колокольчика молодого человека не смутило, и он лихо забарабанил в окошечко. Как ни странно, ему открыли!
– Дора Луиза! – Бернардо! Святая Октавия, Бернардо здесь, живой и здоровый! Она уже не одна. – Поганые времена пришли, – сообщил кэналлиец, широко распахивая тяжеленную дверь, – одно слово, рампьетэ.
Что такое рампьетэ, Луиза не знала, но привратник был прав.
– Кто-нибудь дома?
– Антонио, – Бернардо загнул палец, – Филипе, Маурисио, Хиль и я. Но это сегодня, послезавтра не будет никого.
– А Хуан? – упавшим голосом спросила Луиза.
– Он вернется послезавтра, – заверил Бернардо, – они с Пако уводили коней. Можно терять золото, но потерять коня – потерять целый мир. Дора Луиза, вам надо ехать. Вам и доритам. В Алвасете хорошая зима, добрая весна и веселые люди.
Кто бы спорил, только не она, но до Алвасете еще надо добраться, а дорит – вытащить из дворца.
– Бернардо, – Луиза воровато оглянулась, но теньент честно стоял у кареты, – мне надо увидеть Хуана, очень надо.
– Он вернется послезавтра, – повторил Бернардо, – он недалеко, у него дела. Фрамбуа, есть такой маленький город или большая деревня. Хуан и Антонио дождутся или конца, или приказа соберано. Я скажу им, что приходила дора Луиза, что она здесь, а должна быть далеко. Хуан знает, что делать.
Кто бы сомневался. Что ж, ее дело – притащить девиц сюда, а дальше дело Хуана. Если будут упираться, пусть бьет их по голове и зашивает в мешок, а она поможет, хотя Айрис наверняка не прочь съездить в Алвасете, как-никак «невеста». Хорошо, что она не успела вправить девице Окделл мозги, будет легче загнать ослицу в стойло.
– Я приеду послезавтра, – твердо сказала Луиза, – с доритами.
– И правильно, – разулыбался Бернардо, – я поймаю дорите Селине морскую звезду. Белую, как молоко. Она ее высушит, положит под подушку и увидит во сне жениха.
3Въездной мост подгнил, вода во рву застоялась и зацвела, а дом стал хмурым и неприветливым. Раньше Лаик не казалась Роберу угрюмой, наверное, потому, что он был молод. Повелитель Молний самолично отвел заартачившегося Дракко на конюшню и пристроил рядом с отвернувшейся от зерна Соной. Обычно спокойная и ласковая, кобылица дрожала и злобно косилась на сгребавшего навоз конюха. Чем бедолага не угодил мориске, Робер не понял, но у лошадей и женщин свои взгляды на жизнь. Эпинэ, как мог, успокоил возмущенную красавицу и отправился к сюзерену. Альдо восседал на массивном столе, еще недавно принадлежавшем капитану Лаик, и изучал какой-то фолиант. При виде Робера принц поднял голову:
– Надо же, – на лице Альдо расцвела почти забытая бесшабашная улыбка, – сколько знакомых, и ты в том числе.
Эпинэ пригляделся и узнал переплетенную в свиную кожу Книгу святого Фабиана, в которой четырнадцать лет назад расписался унар Робер Эпинэ, присягая чтить Создателя и Фердинанда Оллара. Сколько клятв он успел нарушить за прошедшие годы и сколько еще нарушит?
– Как тебе «жеребячий загон»? – Иноходец подошел к окну и задрал голову, разглядывая багровеющее небо, в котором отчего-то не было ни единой вороны. – Лошадям здесь не нравится.
– Мне тоже, – кивнул сюзерен. – Сколько лет прошло, а аббатством до сих пор несет. Хорошо хоть не торквинианским. Сейчас придет Люра, у него новости из Олларии.
– Пусть приходит, – махнул рукой Робер, – тем более от нас это не зависит.
– Робер, – нахмурился Альдо, – мне не нравится твое настроение, не все так плохо.
– Да? – поднял бровь Эпинэ. – А мне вот надоело изображать плывущее по течению бревно. Да еще перед водопадом.
– Успокойся, – прикрикнул принц, – никакого водопада не будет. Мы возьмем Олларию и пошлем всех помощничков к кошкам. Я все продумал.
– Звучит пугающе.
– Да ну тебя, – Альдо и не подумал обидеться, – трус нашелся. Лучше подумай, про кого мы забыли?
– Про морисков? – предположил Эпинэ, продолжая разглядывать тополя. – Или про холтийцев?
– Мы забыли об «истинниках», – сюзерен молитвенно сложил руки на груди и рассмеялся. – Я объявлю Талиг эсператистским, натравлю Агарис на гоганов и подпишу мир с Гайифой, Дриксен и Каданой. Пусть забирают Ноймаринен и северный Надор, зато я подстрелю двух перепелов: во-первых, меня признают, а во-вторых, отдать окраины мы отдадим, но пускай попробуют взять! Клянусь Зверем, твои Савиньяки и фок Варзовы им этого не позволят. А пока они дерутся, мы пустим корни в Олларии, выпотрошим Ноху и Гальтару. Когда я пойму, что делать со всеми этими жезлами, то приму абвениатство, а Агарис пошлю к кошкам. Со Зверем даже Ворон ничего не сделает. Ну как?
– Закатные твари, – не удержался Робер – и долго ты думал?
– Как только узнал, кто такой Люра. До коронации его придется потерпеть, ничего не поделать, но потом – шалишь. Как думаешь, когда ждать следующих достославных?
– Леворукий их знает. Если они поверили, что Вукрэ в Гальтаре, время у нас есть.
– Точно, – просиял Альдо, – а когда рыжие заявятся, мы скажем, что нашу часть договора исполнили, а про Вукрэ знать ничего не знаем, пусть ищут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});