Пропавшие среди живых. Выстрел в Орельей Гриве. Крутой поворот. Среда обитания. Анонимный заказчик. Круги - Сергей Александрович Высоцкий

сберкасса, где работает кассиром его приятельница, попробуйте убедить меня, что сигнализация в этой сберкассе выведена из строя штормовым ветром!

— У нас не было сведений о Буре…

— Ладно, — полковник махнул рукой и наконец прикурил. — С этим ты разберешься позже. Вызови сейчас Аникина. Он как раз и должен был повидаться с этой кассиршей. Только я подумал и решил — преждевременно. А вдруг?..

— Да, чем черт не шутит… Правильно решил. Хочешь, чтобы мы понаблюдали за ней?

— Хочу. И еще хочу сейчас встретиться с ее заведующей.

— Знаю такую, — сказал Замятин. — Женщина, как говорится, приятная во всех отношениях. — Он улыбнулся. — И финансовый работник прекрасный. Серьезная баба.

— Аникин меня к ней и проводит…

— К ней и я тебя проводить бы мог, — бодро начал Замятин, но тут же лицо его омрачила неприятная мысль. — Эх, нет! Я не смогу — несколько дач у нас в районе обокрали. Когда ты пришел, майор мне докладывал как раз об этом. Надо закончить разговор. А так бы проводил — мы с Зоей Петровной в одном доме живем.

Замятин снял трубку телефонного аппарата:

— Коровкин, Аникин у тебя? Пускай ко мне зайдет.

Участковый инспектор Аникин понравился и Корнилову. Хорошее открытое лицо, прямой взгляд. Он представился без подобострастия и без залихватской развязности, чего так не терпел полковник. Игорь Васильевич пригласил его сесть.

— Озадачили мы вас сегодня? — спросил он, внимательно разглядывая лейтенанта.

— Да, честно говоря, — кивнул Аникин. — Я специально к сберкассе пораньше пришел. Думал Рогозину на улице перехватить. Чтобы у других сотрудников пересуды не возникли… — Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась у него вымученная.

— Что–нибудь не так получилось? — спросил Корнилов. Он почувствовал за этой улыбкой мучавшее Аникина беспокойство.

— Колокольников пропал, — тихо сказал участковый, побледнел и непроизвольно так сжал сцепленные пальцы, что они хрустнули.

— Что значит пропал? — спросил Корнилов.

Аникин молчал, собираясь с мыслями.

— Павел Сергеевич! — подал голос Замятин. — Ты чего молчишь?

— Сейчас, товарищ начальник… Я сам только что узнал. Жена его внизу у дежурного сидит, плачет.

— Да, может, еще рано плакать–то? — усомнился Корнилов.

— Сегодня днем Колокольников встретил в Зеленогорске на вокзале мужчину. Того, который на месте катастрофы потерянное сверло искал… Мужчина ждал электричку на Ленинград. Колокольников тоже взял билет и поехал за ним.

— Откуда это известно? — спросил Корнилов.

— Он рассказал на вокзале одному знакомому, просил, чтобы тот сообщил жене. Пока, мол, они до города доедут, в Ленинграде милиционеры их уже встретят. А знакомый — болван! — не выдержал Аникин. — Зацепился за пивной ларек, да только к вечеру и вспомнил.

Корнилов посмотрел на часы. Было без десяти восемь. Спросил Аникина:

— Какой электричкой они ехали?

— Пятнадцать десять.

— Домой в Ленинград жена звонила?

— Несколько раз звонила, не отвечает телефон. Жена всех знакомых на ноги подняла.

— Никаких примет этого человека Колокольников своему знакомому не передал?

— Он незаметно показал ему этого человека… Только знакомый… — Аникин безнадежно махнул рукой. — К утру, может, проспится. А может, и нет. Пьян в стельку.

Корнилов вспомнил свой разговор с Колокольниковым, когда тот никак не мог выдавить из своей памяти ни одной существенной приметы подозрительного мужчины, и подумал: «А встретил — сразу узнал. Иначе не поехал бы за ним».

— Что, хотите делайте, а этого пьянчужку через час на ноги поставьте! — разозлился Корнилов. — Пригласите врачей! Они знают, как с алкашами обращаться. Нашатырь, пару клистиров… Понятно?

— Понятно, товарищ полковник, — сказал Аникин.

— Петр Андреевич, распорядись вызвать в отделение «скорую». Лейтенант меня сейчас к завсберкассой проводит и вернется. И пусть едет с врачами к свидетелю. Адрес–то знаете?

— Так точно.

— Скоро сюда подойдет Бугаев. От профессорши вашей…

— От Блошкиной, — напомнил Замятин.

— Вот–вот! Введите его в курс дела. Пускай позвонит на Литейный. Поднимет ребят на поиски Колокольникова. Машину для него найдете?

— Найдем, — кивнул Замятин.

— А то пускай меня дождется, — Корнилов тяжело поднялся с кресла. — Поехали, лейтенант.

11

— Вот ее дом, — показал Аникин на стоящее в осадку желтое четырехэтажное здание с эркерами. — Квартира семь. Третий этаж. Живет с мужем и дочерью.

— Проедем метров сто, — попросил Корнилов шофера. — Чтобы не маячить перед окнами.

«Волга» остановилась у небольшого скверика рядом с почтой. Корнилов попросил шофера:

— Отвези лейтенанта в райотдел и вернешься. Жди на том же месте. — Он еще хотел сказать Аникину, чтобы позвонили, если будут новости, — наверняка у заведующей сберкассой есть телефон, — но машина уже тронулась. Корнилов досадливо махнул рукой, но тут же подумал: «Ладно, долго я здесь не задержусь…»

Дверь ему открыла девушка лет двадцати. У нее было узкое лицо, тонкий, чуть раздвоенный на самом кончике нос, русые волосы, уложенные копной на затылке. Вот только цвет ее больших глаз он не успел разглядеть — в прихожей было темновато.

— Вам кого? — спросила девушка.

— Я хотел бы видеть Зою Петровну.

— Пожалуйста, — девушка посторонилась, пропуская его в прихожую. — Проходите. — И крикнула негромко: — Мама, к тебе.

Она пошла вперед по небольшому коридорчику, открыла дверь в просторную, со вкусом обставленную комнату. Корнилову это сразу бросилось в глаза. Даже несмотря на то что в комнате стоял полумрак — лиловый августовский вечер уже заглядывал в окна.

Высокая стройная женщина с такой же копной волос на затылке, что и у дочери, только совсем седых, стояла у стола и вынимала из сумки коробки с зубной пастой, баночки с кремом и, как показалось Корнилову, еще какие–то чисто женские предметы обихода. Видимо, по дороге с работы она зашла в магазин.

Обернувшись и увидев в дверях мужчину, Зоя Петровна ойкнула и смахнула все свои коробочки и баночки снова в сумку.

— Извините, бога ради. Я думала, кто–то из соседок. — Она протянула дочери сумочку: — Таня, возьми, потом разберешь. Там кое–что и для тебя. — И спросила: — А вы по какому делу?

— Зоя Петровна, — сказал Корнилов, — мне хотелось бы поговорить с вами наедине. Ваша дочь не обидится? — Он повернулся к Тане, внимательно разглядывающей содержание материной сумочки.

— Ну что вы, что