Шелковая императрица - Фреш Жозе

Кинжал Закона рассказал настоятелю из Лояна обо всех злоключениях, которые ему с товарищем пришлось пережить на пути в Китай. При этом он внимательно вглядывался в лицо собеседника, уверенный в двуличности последнего. Кинжал Закона отметил про себя, что старый аскет великолепно умеет скрывать свои чувства.

— Учитель Буддхабадра был жестоко убит незадолго до намеченной встречи в монастыре Самье, виновен в этом преступлении тантрист по имени Безумное Облако. Все случилось в то время, когда вы отправили Пять Защит за «Сутрой последовательности чистой пустоты», — прямо, без обиняков заявил хинаянист.

При этих словах настоятель монастыря Познания Высших Благодеяний сузил глаза и заметно побледнел. Даже его прославленной выдержки оказалось недостаточно для спокойного восприятия столь шокирующих новостей.

— Какое несчастье… — пробормотал он. — Ваш настоятель должен был посетить меня в Лояне, но так и не явился. Буддхабадра всегда серьезно относился к своим обещаниям. Вот почему я принял решение послать Пять Защит в монастырь Самье и забрать сутру, которую должен был привезти Буддхабадра…

— А что еще он должен был вам отдать?

— Твой вопрос убеждает меня в том, что ты хорошо знаешь, о чем идет речь… — печально склонил голову Безупречная Пустота.

— Неужели вы думали, что мой достопочтенный настоятель мог обмануть и сбежать?

— Почему ты меня об этом спрашиваешь? Ты сомневаешься в моей вере? Я не имею ничего общего с гнусным убийцей! — возмутился старый аскет. — Я вижу, нам о многом надо поговорить в более уместной обстановке. Это касается провала встречи в Самье и нашей частной договоренности с Буддхабадрой…

— …которую вы заключили за спиной Рамае сГампо…

— Теперь я искренне сожалею об этом. Если бы можно было повернуть время вспять и все изменить, я бы не колебался…

— Думаю, в самое ближайшее время у вас появится возможность обсудить все это с почтенным настоятелем Самье! — воскликнул Кинжал Закона. — Учитель Рамае сГампо вскоре прибудет в Китай. Я, заменяя своего наставника, участвую в этой встрече. Нам втроем нужно обдумать случившееся и найти выход из тупика.

Безупречная Пустота закатил глаза к небу и взмахнул руками от удивления:

— Старый слепец решился на путешествие в Китай?

— Могу заверить вас, что учитель Рамае сГампо твердо настроен возобновить действие совета в Лхасе, — пояснил Кинжал Закона, а потом загадочно добавил: — Я и сам готов сделать ценный вклад в возрождение нашего единства.

— У меня складывается впечатление, что вы уже все за меня решили, — задумчиво произнес настоятель из Лояна.

— Вовсе нет! — лаконично ответил хинаянист из Пешавара.

— Уверяю тебя, собрат, что этот монах — человек чести и заслуживает полного доверия, — заметил Великий Медик, обращаясь к Безупречной Пустоте.

— Не сомневаюсь.

— Готовы ли вы возобновить совет в Лхасе? — напрямую спросил Кинжал Закона.

— Я считаю это весьма полезным, мы с Буддхабадрой, возможно, поступили не слишком разумно, затеяв эту игру, но каждый из нас думал об интересах собственной церкви. В итоге он потерял жизнь, а я почти утратил возможность благоприятного перерождения! — горько добавил старый аскет.

Он посмотрел вверх, на гору Тайшень, озаренную вечерним светом. Хаос нагроможденных природой скал при таком освещении скрывали тени, и перед взглядом представал силуэт величественной горы со скрытой в золотистом тумане вершиной. Цвета, невероятно яркие и чистые, придавали окрестностям первозданность. И монаху пригрезилось, что сама богиня, Повелительница Лазоревых Облаков, явилась на горе, на границе между земным и небесным мирами…

Монахи покинули наконец гору Тайшень. Они отправились в Лоян, старшего из них, настоятеля монастыря Познания Высших Благодеяний, подсадив на повозку, в которой в его обитель ехали мешки со щедрым подаянием, собранным за время праздника. Остальные, привычные к дальним переходам, быстро шагали.

Они пересекли Желтую реку, широкую и опасную в периоды весенних разливов, на судне, перевозившем людей и животных и опасно переполненном пассажирами и грузом. Горы сменились равниной, кое-где ее поверхность прорезали островерхие гранитные скалы, придававшие окрестностям живописность. Весна окрасила землю в нежные, свежие тона, повсюду распускались листья и цветы, предвещая наступление теплого сезона.

После холодных зимних месяцев и тяжких испытаний путники чувствовали огромное облегчение, глядя на возрождающуюся природу и обустроенные территории, населенные множеством граждан Срединной империи. Все это складывалось в великолепный гармоничный образ. Оставалось лишь дождаться некоторых объяснений — и будущее обещало стать радужным…

ГЛАВА 53

ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ, ЧАНЪАНЬ, КИТАЙ

В то время как у горы Тайшень проходила церемония Праздника Весны, Пять Защит, Умара, ма-ни-па и Улик без всяких осложнений проскользнули в императорский дворец в Чанъане, пользуясь указаниями самой У-хоу. Вслед за императорской четой весь двор выехал в Шаньдун, забрав с собой охрану, вещи и личную прислугу, так что дворец опустел, и теперь в нем гулял ветер. Так часто случается с местами, где сосредоточена огромная власть: они наполнены жизнью и кипучей деятельностью, пока там находится повелитель, но мгновенно погружаются в тишину и забвение, как только источник власти удаляется.

Умара и Пять Защит прямиком направились к Павильону Наслаждений. Когда девушка увидела отца, сидящего в кресле на солнышке в компании с его товарищем Морем Покоя, в том самом прекрасном саду, где она когда-то играла с Небесными Близнецами, сердце ее сжалось от радости и нежности.

— Отец, умоляю тебя, прости меня! — воскликнула она, бросаясь к его ногам.

— Доченька моя! Любимая! Всемилостивый и всемогущий Господь оберегал тебя! Как я надеялся на эту встречу! — По лицу старика потекли слезы.

— Это все моя вина. Я полюбил вашу дочь и уговорил ее бежать со мной! Позволите ли вы мне искупить эту вину? — обратился к отцу возлюбленной Пять Защит.

— Наш Бог есть Любовь. Как можно сопротивляться этому высокому чувству? Это было бы дерзостью и непомерным самомнением с моей стороны… Я рад видеть вас обоих, дети мои! — ответил бывший несторианский епископ Дуньхуана, раскрывая объятия.

— Благодарю тебя, отец. Я верила, что ты сможешь все понять, — проворковала Умара, прижимаясь к нему.

— Да благословит Бог ваш союз! — Аддай Аггей перекрестил молодых. — Будьте счастливы во имя Единого Господа и во имя Блаженного Будды! — кивнул счастливый отец.

— И во имя пророка Мани, основателя Церкви Света! — с мягкой улыбкой добавил Море Покоя.

— Какое счастье, что все мы смогли собраться вместе! Ничто в целом свете не могло бы обрадовать меня больше, — пробормотал Аддай Аггей.

— Даже восстановление прав несторианской церкви в Китае? — лукаво спросила его дочь.

— Я совсем позабыл о своей духовной миссии! Это все мои грехи! — вздохнул он. — Значит, теперь у вас все в порядке?

— Да, но нам еще нужно освободить Нефритовую Луну. Ждите нас здесь, мы не задержимся, — сказал Пять Защит, намереваясь оставить отца и дочь наедине.

— Я пойду с тобой, — решительно заявила Умара.

— Дорогая, будь благоразумна! Почему бы тебе не побыть здесь со мной и подождать, пока Пять Защит вернется? — слабо возразил ее отец.

— Я никогда больше не расстанусь с Пятью Защитами! Куда он — туда и я!

И рука об руку молодые люди в сопровождении Улика и ма-ни-па отправились к личным покоям императора Китая, где находилась Нефритовая Луна. Императрица подсказала им, как найти комнату наложницы.

— Умара! Пять Защит! Какое чудо, что вы здесь! Как я счастлива вновь видеть вас! — закричала молодая китаянка, бросаясь навстречу тем, кого повстречала когда-то давно, в самое счастливое время путешествия с возлюбленным Лучом Света.