Сезон воронов - Соня Мармен

Мы ехали вдоль извилистого побережья до Монтроза долго и в полном молчании. Ближе к полуночи мы были на месте, но оказалось, что путь наш ведет не в городок, а на пустынный морской пляж с несколькими рыбацкими лачугами, которые в сезон использовались в качестве коптилен и складов. Гордон завел меня в одну из них и привязал к носу маленького перевернутого баркаса.

Сам он встал у входа, мрачный и молчаливый. Прошло не меньше часа. Усталые глаза мои закрывались сами собой, в голове роились вопросы без ответов. То немногое, что я услышала от Гордона, мучило меня, не давало провалиться в сон. Имя Кейтлин Данн произвело на него куда большее впечатление, чем Кейтлин Макдональд. Почему? Если судить по тону, которым оно было произнесено, у него с некой Кейтлин Данн свои счеты. Но ведь я двадцать лет ношу фамилию Макдональд! Наверное, он меня с кем-то спутал…

Холод пробирал до костей. Я сжалась в комок и разрешила наконец векам отрезать меня от происходящего, которому я не могла найти объяснений. К этому времени Лиам уже наверняка узнал, что произошло, и я ни секунды не сомневалась, что он едет в Монтроз. Конечно, если в Даннотаре все прошло так, как планировалось… Я прижалась щекой к лодке и позволила убаюкать себя шепоту волн, доносившему до меня чарующие песни сирен.

– Вы – сестра Патрика, я правильно понял?

Я вздрогнула, попыталась встать, но плечо скользнуло по обшивке лодки, и я упала на спину. Он протянул мне руку, помогая подняться. Сердце после столь резкого пробуждения стучало как сумасшедшее. Я ждала, пока оно успокоится, поэтому ответила не сразу. Уильям Гордон присел на кучу рыбацких сетей и внимательно посмотрел на меня. Дверь была закрыта, в помещении горела одна-единственная свеча.

– Простите, я не знал, что вы заснули.

«Болван! Уже светает, мы ехали верхом не меньше четырех часов, и с самого утра я ничего не ела. Как, по-твоему, я должна себя чувствовать?» – подумала я, но ограничила свой ответ сердитым взглядом.

– Ему будет неприятно узнать, что это ваших рук дело, – сказала я.

Он смерил меня оценивающим взглядом, чуть поменял позу – сел поудобнее, вытянул ноги вперед и скрестил их.

– Разумеется. Сказать правду, Патрик мне всегда нравился. Жаль, что все так вышло, – ответил он.

И снова этот изучающий, оценивающий взгляд… Однако выражение лица его оставалось непроницаемым.

– Поразительно! Когда я отчаялся вас разыскать, вы вдруг сами являетесь ко мне…

– Неужели? Позвольте сказать, что я совершенно не рада вас видеть.

– Вот как?

Мимолетная тень омрачила его взгляд. Он отвернулся.

– Как вы узнали, что я – вражеский лазутчик?

Рассказать ему об ужине у Клементины? Почему бы и нет? Что мне терять? Может, тогда я узнаю больше о нем самом?

– Я видела вас в Эдинбурге в октябре прошлого года.

Он наморщил лоб и вопросительно посмотрел на меня.

– В Эдинбурге? Не помню, чтобы мы с вами встречались. Поверьте, я бы вас запомнил.

– Я видела вас в доме моей знакомой, госпожи Клементины Стрэттон, – уточнила я.

– Стрэттон? Мне это имя ни о чем не говорит.

– Вполне может быть. Вы не присутствовали на том ужине. Вы заехали переговорить с полковником Тернером.

У него нервно дернулся уголок глаза.

– Дом возле Кастл-хилл? Вы тоже там были в тот вечер?

– Да.

Он нахмурился и с удивлением посмотрел на меня.

– Как вы оказались на том приеме? Вы ведь замужняя дама!

– Миссис Стрэттон моя хорошая приятельница…

– Ну конечно! И все притворяются порядочными! Хотя вы, конечно, не хотели бы, чтобы ваш муж узнал, что вы посещаете такие… куртуазные вечеринки?

– Я не из тех женщин, о которых вы думаете, мистер Гордон, уверяю вас.

По воспоследовавшему восклицанию я поняла, что мои слова его не убедили. На губах его заиграла было двусмысленная усмешка, однако она быстро пропала.

– Ну разумеется, нет… Вам известно, что в тот вечер полковника Тернера убили?

Я почувствовала, как кровь отливает от лица. Мне стало не по себе. О чем мне совершенно не хотелось говорить, так это о полковнике Тернере. И все же мне было любопытно узнать, какой оборот приняло расследование. Мысленно я снова увидела распутного щеголя Лахлана Стюарта лежащим на кровати с окровавленным ножом в руке, а рядом с ним – его «жертву». Как он объяснялся с коронером? Обвинил ли в убийстве меня? Как бы то ни было, моего настоящего имени он не знал. Для него я была Джоанн Тернихилл из Бервика. Тернер не успел открыть ему, кто я на самом деле, перед смертью.

– Это грустно. Полковник Тернер был приятным мужчиной. А что с ним случилось?

– Его закололи кинжалом, – коротко ответил Гордон. – Дело туманное. Коронер отказался давать хоть какие-то объяснения под предлогом, что это может нарушить ход расследования.

Как бы не так! Комендант крепости просыпается утром с хмельной головой и ножом в руке, а рядом с собой видит покойника. Конечно, дело постарались быстро замять.

– Единственное, что мне сказали, – что это убийство на почве ревности. Но я в это не верю. Я слишком хорошо знал Джорджа: его никогда не интересовали продажные… Я хотел сказать, женщины, подобные тем, что посещают такие приемы.

Он вопросительно посмотрел на меня, ожидая всплеска возмущения. Однако я не доставила ему такого удовольствия.

– Тогда зачем ему бывать на этих приемах?

– Там можно познакомиться с интересными людьми… Туда приходят важные чиновники… И иногда можно услышать весьма любопытные сведения.

О, Клементине это тоже было отлично известно!

– Вы сказали, что хорошо знали полковника…

Он посмотрел вниз, на пробковый буй, изъеденный соленой морской водой и червями, покрытый слоем засохших водорослей. Лицо его стало грустным.

– Он был моим приемным отцом.

Я едва не задохнулась от изумления.

– Вашим приемным отцом? – пробормотала я озадаченно. – Как… печально! Но почему вы носите другую фамилию?

– Дело в том, что по документам… В общем, это не ваше дело.

– Странно, что полковник Тернер стал вашим опекуном… Он ведь не был женат.

Пухлые губы его изогнулись в гримасе недоумения. Я снова прижалась головой к лодке, чтобы не клевать носом. Мне вдруг неодолимо захотелось спать.

– Я не знаю точно… Джордж был знакомым моего родного отца, которого убили вскоре после моего рождения. Но, я смотрю, вы устали, вам надо поспать, – проговорил он, подавляя зевок, словно ставя точку в разговоре.

Он присел на корточки и какое-то время рассматривал меня, прищурив глаза. В свете свечи я разглядела темный пушок у него на щеках. И этот взгляд… На мгновение мне показалось, что я вижу перед собой другое лицо, черты другого человека, но видение рассеялось, оставив гнетущее чувство фрустрации, от которого хотелось скрежетать зубами.