Всеобщая история стран и народов мира. Избранное - Оскар Йегер

документ был недостоин серьезного государственного деятеля. Он был написан как бы каким-то дилетантом: «свободная» Франция угрожала в нем своей местью победителю и требовала от него мира без всяких уступок со своей стороны, без всякого воздаяния: «Мы не уступим ни пяди земли, ни одного камня из наших фортов…» Из ответа Бисмарка было видно, что такие уступки составляли первое условие мира потому, что иначе нельзя было рассчитывать на его продолжительность с французской стороны: требовалось именно продвинуть германскую границу для того, чтобы, по крайней мере, затруднить Франции в будущем возможность развязывания подобных беспричинных войн. Борьба велась из-за этого, но прошлое Франции и ее мировое положение заставляли и се бороться до последней возможности, чтобы не уступать Эльзаса и Лотарингии; это одно, повторяем, могло оправдывать Жюля Фавра и прочих французских правителей. Однако продолжение войны не обещало успеха, и единственный член правительства, обладавший не одним только патриотизмом и способностью на пылкие речи, но и здравой практичностью, именно Трошю, с самого начала называл всю эту затею «геройским безумием». Но ожидать помощи со стороны других держав, решительно не знавших, в какую сторону склонится через несколько месяцев или дней настоящее правительство Франции: к коммунистическому, роялистскому или императорскому режиму, – было уже не геройством, а простым безумием.

Осада Парижа

Дальнейшие военные действия были борьбой за Париж, к которому германские войска выдвинулись тотчас после седанской катастрофы. Первые немецкие разъезды появились около города 15 сентября, а 19-го числа войска обоих кронпринцев обложили своим кольцом громадную крепость: линия обложения наружных фортов простиралась до 7,5 миль. В городе находилось 100 000 более или менее годных солдат и до 300 000 человек, способных носить оружие. Генерал Трошю занялся формированием из них трех больших армий. В жизненных припасах не было недостатка, и правительство надеялось, что в то время, когда главные немецкие силы будут задерживаться Парижем и Мецем, в провинциях можно будет поднять обширное восстание, образуя из него армии, которые выручат Париж и разобьют неприятеля.

Армия на бастионе 84 во время осады Парижа в 1870 г. Феликс Бракемон, 1874 г.

Посещение Жюлем Фавром Бисмарка в Ферьере, где была главная квартира короля, не имело, по-видимому, другой серьезной цели, кроме намерения разжечь воинственный пыл народа преувеличенными рассказами о германских требованиях, и проявило, во всяком случае, полную неспособность французского министра. Бисмарк не скрыл от него условий мира: Германия требовала Эльзаса со Страсбургом и Лотарингию с Мецем и Тионвилем. Жюль Фавр в своем отчете правительству говорил о невозможности уступить Суассон, очевидно смешав его с Тионвилем.

Театры войны

Для понимания дальнейшего хода войны, вступившей теперь в свой второй, не менее достославный для немецких войск период, нужно различать четыре театра военных действий: у Парижа, у Меца, на юге (у Луары) и на востоке Франции.

Восточный театр войны. Страсбург

На восточном театре войны дело вскоре завершилось важным событием: 27 сентября, в 5 часов вечера, на колокольне Страсбургского собора взвился белый флаг. Город был осажден с 8 августа, и генерал Урих защищал его мужественно. Бомбардировка не приводила к желаемому результату, тогда немцы прибегли к методичной осаде, которая и возвратила Германии город, доставшийся французам 189 лет тому назад. Гарнизон, численностью в 17 000 человек, был взят в плен, и часть осадной армии могла пойти на подкрепление войск, обложивших Париж, вначале еще весьма немногочисленных.

Под Парижем

Эта армия размещалась тем временем в замках, виллах и деревнях, окружающих Париж. Она имела здесь, как и у Меца, в своем распоряжении все самые современные средства для проведения осадных работ. Падение крепости Туль (25-го числа) открыло германским войскам рельсовое сообщение с родиной. Парижское население, благодаря темпераменту французов, не унывало и начинало верить в речи о непобедимости Франции. Но вылазки, из которых первая произошла 30 сентября, не имели особого успеха; только Ле-Бурже, на севере, недолго оставался в руках французов, но 30 октября был снова отбит второй гвардейской дивизией.

Гамбетта. Департаменты

Тем временем повсюду во Франции прилагались усилия для организации массового народного восстания. С этою целью правительство национальной обороны отрядило в Тур из своей среды двух делегатов, наиболее энергичным из которых оказался тридцатидвухлетний адвокат Леон Гамбетта. Подобно Жюлю Фавру, Кремье и Симону, он был еврейского происхождения. Покинув Париж на воздушном шаре 7 октября, он применил весь свой революционный пыл на боевые приготовления, причем сам вредил делу своей дилетантской развязностью и безграничным неуважением к правде. Образование луарской армии шло наиболее удачно у генерала Мотружа, но и она была разбита под Орлеаном (9 и 11 октября) генералом фон дер Тайном и первым баварским корпусом. Вечером, 11-го числа, Танн вступил в Орлеан, но было решено не двигаться далее; до тех пор, пока Мец не был взят, немецким армиям следовало не разъединять своих сил, ограничиваясь прикрытием осадных действий у Парижа и сдерживанием «вольных стрелков» (francs-tireurs), партизанская война с которыми утомляла подчас немецкие войска. Обаяние имени республики и разрушение всякого государственного порядка во Франции вербовало в эти банды революционный сброд из всех стран.

Капитуляция Меца, 27 октября

В главной немецкой квартире, находившейся теперь в Версале, знали уже о скором падении большой Мозельской крепости. Положение Базена сильно ухудшилось после битвы при Нуазвиле. В войсках свирепствовали болезни, лошади падали, или требовалось их убивать, что лишало войско средств передвижения. Большая вылазка Базена, 7 октября, предпринятая в северном направлении, по левому берегу Мозеля, также не удалась, как и произведенная 2 сентября. Попытка открыть двери этой тюрьмы посредством безотлагательного мира, заключенного императрицей-регентшей, при восстановлении императорского трона этой же мецской армией, оказывалась одной несбыточной мечтой; настояла необходимость прийти к другому твердому решению. Созванный Базеном военный совет одобрил его намерение вступить в переговоры, которые и произошли в главной квартире принца Фридриха Карла, в замке Фрескати. Предложенное сначала сторонами свободное отступление гарнизона в Алжир не было утверждено по весьма уважительному, хотя и не лестному для Франции поводу, а именно потому, что обещание не поднимать оружия против Германии, при беззастенчивости тогдашнего французского правительства и даже многих военных, не имело никакой цены; оставалось одно: просто сложить оружие. И такая сдача оружия, самая большая из известных истории до этого момента, произошла 29 октября: необъятными рядами потянулись из всех ворот крепости перед строем победителей обезоруженные ее защитники, одни с тупым равнодушием, другие с трудом