Властелин колец - Джон Толкин

Он повернулся и скрылся в темном проеме балконной двери.

– А ну–ка, вернись! — приказал Гэндальф.

К всеобщему удивлению, Саруман поворотился назад и медленно, как бы против воли, шагнул на балкон. Тяжело и неровно дыша, он оперся о железную решетку. Правая рука его цепко, как клешня, сжимала массивный черный посох.

– Тебя никто не отпускал, — сурово произнес Гэндальф. — Я еще не кончил переговоры! Как погляжу, ты крепко сдал, Саруман. Прежнего ума в тебе уже не видно. Глупец! И все же мне жаль тебя. Ты мог бы еще порвать с обуявшим тебя злом, расстаться с безумными планами и послужить добру. Но ты предпочел остаться в Башне и до скончания века глодать высосанные кости своих неудавшихся замыслов. Что ж!.. Но предупреждаю: теперь выйти тебе отсюда будет непросто — если только за тобой не протянется черная рука с востока!.. Слушай, Саруман! — Он повысил голос и вдруг заговорил необыкновенно жестко и властно: — Слушай и внемли! Я больше не Гэндальф Серый, которого ты когда–то предал. Перед тобой Гэндальф Белый, который прошел через смерть и возвратился. Отныне у тебя нет цвета. Я изгоняю тебя из Ордена и лишаю места на Совете Мудрых. — Он поднял руку и медленно, ясным, холодным голосом произнес: — Саруман, твой посох сломан!

Раздался треск; посох в руках Сарумана переломился надвое. Набалдашник упал под ноги Гэндальфу.

– Ступай! — повелел Гэндальф.

Саруман вскрикнул, отшатнулся, упал — и пополз прочь, в темноту.

В это же мгновение о железную решетку балкона, на которую только что опирался Саруман, ударился тяжелый блестящий предмет, брошенный откуда–то сверху. Отскочив от решетки, он пролетел совсем близко от головы Гэндальфа и врезался в ступеньку. Балконная решетка от удара загудела и прогнулась; ступенька, пустив сноп искр, пошла трещинами. Сам предмет остался невредим и покатился вниз. С виду это был стеклянный шар с налитой огнем сердцевиной. Пиппин бросился за ним и успел поймать на самом краю одной из луж.

– Подлец! Убийца! — закричал Эомер.

Гэндальф не пошевелился.

– Саруман здесь ни при чем, — сказал он. — Я думаю, он ничего не бросал и не отдавал такого приказа. Шар упал из верхнего окна. Видимо, это прощальный подарок Червеуста — вот только целиться он не умеет.

– Он не смог решить, кого ненавидит больше — тебя или Сарумана, — предположил Арагорн. — Вот рука у него и дрогнула.

– Может быть, — согласился Гэндальф. — Эти двое вряд ли будут друг для друга большим подспорьем и утешением в несчастье. Боюсь, кончится тем, что они просто загрызут друг друга. Наказание, однако, справедливое. Если Червеуст выйдет из Орфанка живым — пусть считает, что ему повезло: он не заслуживает и этого… Постой, дружок! Дай–ка мне эту штуку! Кто тебя просил ее трогать? — вдруг воскликнул он, резко обернувшись и увидев Пиппина. Тот медленно поднимался по ступенькам; казалось, в руках у него что–то очень тяжелое.

Гэндальф быстро сбежал к нему, выхватил из рук хоббита темный шар и поспешно завернул в полу своего плаща.

– Об этой вещице я позабочусь сам, — сказал он. — По–моему, Саруман предпочел бы бросить в меня чем–нибудь другим!

– Кстати, у него вполне могло заваляться еще что–нибудь не менее увесистое, — заметил Гимли. — Если ваш разговор окончен, давайте отойдем хоть на бросок камня! Не надо стоять под ударом…

– Разговор с Саруманом окончен, — кивнул Гэндальф. — Идем!

Они повернулись спиной к дверям Орфанка и спустились вниз по ступеням. Всадники встретили Короля ликующими возгласами и салютовали Гэндальфу. Чары Сарумана потеряли силу: все видели, как чародей по слову Гэндальфа вернулся на балкон и с позором уполз обратно.

– Ну что ж, с этим покончено, — сказал Гэндальф. — Теперь хорошо бы разыскать Древоборода и рассказать о нашей беседе с хозяином Орфанка.

– Можно подумать, Древобород не догадывается, чем все это обернулось, — пожал плечами Мерри. — Разве ты ожидал чего–то другого?

– Пожалуй, не ожидал, — согласился волшебник. — Хотя было мгновение, когда Саруман дрогнул… Я обязательно должен был попытаться. Причины тому разные: и долг милосердия, и кое–что еще. Во–первых, Саруману ясно было показано, что его голос утратил прежнюю власть над душами. Нельзя быть и тираном и советчиком одновременно. Когда замысел созрел, его уже не скроешь. Саруман угодил в западню: он попытался изловить свои жертвы по отдельности на глазах у них самих! А потом ему был дан выбор, и выбор честный — я предложил Саруману порвать с Мордором, отречься от прежних замыслов и взяться за исправление содеянного. В чем у нас нужда, он знает лучше, чем кто–либо, и мог бы сослужить нам хорошую службу. Но он выбрал иное. Он не желает никому помогать, он хочет оставить Орфанк себе. Он не привык служить, он привык повелевать. Над ним уже нависла страшная тень Мордора — а он все лелеет надежду оседлать бурю. Несчастный глупец! Ведь если силы Мордора хлынут на Исенгард, он будет проглочен в одно мгновение. Это мы не можем подступиться к Орфанку, а Саурон? Кто знает, что для него возможно, а что нет?..

– А если Саурон потерпит поражение? Что ты сделаешь с Саруманом? — спросил Пиппин.

– Я? Да ничего, — пожал плечами Гэндальф. — Мне власть над ним ни к чему. Что с ним станется? Не знаю. Горько, конечно, что в этой Башне пропадает и понапрасну выдыхается сила, в прошлом такая могучая и благородная… Ну, а наши дела складываются неплохо. Странные бывают причуды у судьбы! И как часто ненависть уязвляет сама себя! Наверное, даже проникни мы в Орфанк, мы не отыскали бы там сокровища ценнее, чем шар, которым запустил в нас Червеуст!

В этот момент сверху, из окна Башни, донесся отчаянный вопль и тут же резко оборвался.

– Похоже, Саруман с этим согласен, — подытожил Гэндальф. — Оставим их. Пусть разбираются сами!

Они двинулись к разрушенным воротам. Как только арка осталась позади, из тени камней, нагроможденных большими кучами, выступил Древобород, а за ним еще дюжина энтов. Арагорн, Леголас и Гимли смотрели на них и дивились.

– Позволь представить тебе моих друзей, Древобород, — сказал Гэндальф. — Я рассказывал тебе о них, помнишь? Теперь они перед тобой. — И он назвал имена своих спутников.

Древобород осмотрел Арагорна, Гимли и Леголаса долгим, изучающим взглядом, а затем по очереди обратился к каждому с приветствием. Особое благоволение он выказал Леголасу.

– Говорят, ты прибыл издалека, из самой Черной Пущи, мой добрый эльф? Некогда это был очень большой лес!

– Черная Пуща и сейчас велика, — ответил Леголас. — Но не настолько, чтобы мы, ее обитатели, устали от общения с деревьями! Я мечтаю побродить по Фангорну. Ведь я успел пока побывать только на опушке. И мне жаль было покидать ваш лес так скоро.

Глаза Древоборода засветились от удовольствия.

– Надеюсь, твое желание исполнится раньше, нежели состарятся эти горы, — торжественно произнес он.

– Я бы хотел, чтобы оно исполнилось побыстрее! — воскликнул, поклонившись в ответ, Леголас. — Я заключил с моим другом договор: если все сложится удачно, мы навестим Фангорн вместе — с твоего соизволения, конечно!

– Эльфы для нас всегда желанные гости, — кивнул Древобород.

– Речь не об эльфе, — сказал Леголас. — Речь о Гимли, сыне Глоина.

Гимли поклонился энту в пояс, отчего топорик выскользнул у него из–за пояса и со звоном покатился по камням.

– Гумм! Гм! Гном, да еще с топором?! — прогудел Древобород, с подозрением глядя на Гимли. — Эльфам я мирволю, но ты просишь от меня слишком многого, любезный Леголас! Гу–умм! Что за странная дружба!

– Может быть, она и покажется кому–то странной, — возразил Леголас, — но, пока Гимли жив, без него я в Фангорн не пойду. Знай, о Фангорн, владыка Фангорнского леса, что топор моего друга предназначен не для стволов, а для орочьих шей. В битве за Хорнбург он обезглавил целых сорок орков и еще двоих в придачу!

– Гумм… Ну что ж, — смягчился Древобород. — Это мне по душе. Добро же! Что будет, то будет — не надо спешить и бежать событиям навстречу. Тем более сейчас все равно время расстаться. День клонится к вечеру, а Гэндальф говорил, что хочет выехать до наступления темноты. Да и король Рохана спешит к себе домой.

– Да, мы должны ехать, и немедленно, — подтвердил Гэндальф. — Кстати, боюсь, привратников нам придется забрать с собой! Вы отлично справитесь и без них.

– Справиться–то я справлюсь, — вздохнул Древобород. — Но мне будет их не хватать. Мы знакомы без году неделя, а уже подружились. Похоже, с возрастом я становлюсь не в меру тороплив! Под старость время иногда оборачивается вспять… Но в мире так давно не появлялось ничего нового — ни под солнцем, ни под луной… И вот — поди ж ты! Ну, теперь я их не забуду. Они уже нашли свое место в Длинном Списке. Энты выучат две новые строчки: