100 знаменитых художников XIX-XX вв. - Ирина Рудычева

Бог наделил Тулуз-Лотрека чувствительной, нежной душой и страстным темпераментом. Но на что может надеяться уродливый карлик? Не обольщаясь, Лотрек понимал, что только проститутки, падшие сумасбродные женщины могут подарить ему свою «любовь», вернее, ее подделку. Приехав в Париж, он стал другом проституток и танцовщиц с Монмартра, которых, возможно, никто и никогда так не понимал и не любил, как «мсье Анри». «Они сердечные женщины, – говорил Лотрек. – Ведь хорошее воспитание дается сердцем. Мне этого достаточно». Постепенно Монмартр с его кафе-шантанами, ночными кабачками и домами терпимости, куда стекался весь парижский сброд, стал центром жизни художника. Здесь он чувствовал себя свободно и непринужденно: к его виду быстро привыкли, и никто не обращал на него внимания. «Лотрек получал истинное наслаждение в этой атмосфере, где то ли животные чувства поднимались до магии искусства, то ли искусство опускалось до скотского уровня», – писал Анри Перрюшо. Именно здесь, в царстве нищих, проституток, бездарных поэтов, натурщиков и разных других «феноменов», люди «раскрывались охотнее и свободнее, чем где-либо, с большей откровенностью, бесстыдством и непосредственностью».

С каждым днем Монмартр завоевывал все большую славу. Теперь по вечерам огни «Элизе», «Мулен Руж», «Мирлитона» и «Ша-Нуар» привлекали сюда знаменитых актеров, журналистов, богатых буржуа, дам света и полусвета. Здесь, на Монмартре, Тулуз-Лотрек впервые получил общественное признание как живописец. Увидев фигурку этого карлика в дверях кабаре «Мирлитон», его хозяин Аристид Брюан громко объявлял: «Тише, господа, пришел великий художник Тулуз-Лотрек…» Здесь же на Монмартре, живописец находил и основные темы для своего искусства: увеселения в «Мулен Руж», «Мулен де ла Галетт», в кафе и кабачках. За вечер, проводимый в этих заведениях, Лотрек много раз брался за карандаш, делая наброски всего, что видел. Колоритные сцены причудливого мира ночного Парижа предстают перед нами в картинах Лотрека «Бал в "Мулен де ла Галетт"» (1889 г.), «Танец в "Мулен Руж"» (1890 г.), «В "Мулен Руж"» (1892 г.). В своих произведениях Лотрек никого не осуждал, но и не одобрял: он «просто анализировал, никакие проявляя своих чувств», лишь подмечая окружающую жизнь – «жизнь без прикрас».

С темой развлечений «Большого Бульвара» в творчестве художника тесно связана и тема проституции. В картинах «Женщина, натягивающая чулок», «Салон» художник, ничего не приукрашивая, искренне и правдиво стремился показать «не то, что противно человеческой сущности, а наоборот – нечто глубоко человеческое».

Особое и, пожалуй, главное место в творчестве Лотрека занимает портретная живопись («Портрет графини Адель де Тулуз-Лотрек», 1883 г.; «Портрет Сюзанны Валадон», 1885 г.; «Портрет актера Анри Самаля», «Портрет Луи Паскаля», 1893 г.; «Портрет доктора Тапье де Салейрана», 1894 г.).

Помимо картин за свою недолгую жизнь Тулуз-Лотрек создал множество рисунков и иллюстраций для журналов. Рисование не было для художника побочным занятием, он подходил к нему со всей тщательностью. Однажды уже знаменитый к тому времени Дега, увидев рисунок Лотрека, долго рассматривал его, после чего произнес: «Подумать только, это сделал молодой, а мы столько трудились всю жизнь!» Слова прославленного мастера стали большой радостью для художника.

Рисовал Лотрек и афиши («Японский диван», «Жана Авриль», обе в 1892 г.). Именно он создал искусство броского, эффектного плаката. Художник обладал всеми необходимыми плакатисту данными – «чувством монументальности, декоративности, необходимой экспрессией стиля и острым, мелким контуром». Уже первая афиша «Мулен Руж», расклеенная по всему Парижу, мгновенно сделала его знаменитым, по крайней мере как плакатиста. А вскоре Тулуз-Лотрек познал, что такое настоящая слава. В 1892 г. «горькое, лихорадочное и бесстыдное» искусство Лотрека стали понимать и ценить во Франции. С этого года он много выставляется, в прессе пишут восторженные статьи о том, что художник «очень выгодно выделяется на фоне множества банальностей». Вновь возрождающееся искусство литографии, которым Тулуз-Лотрек стал заниматься в 1893 г., выдвинуло его в первые ряды французских графиков. Его замечательные эстампы («Ла Гулю и ее сестра» и

«Англичанин в "Мулен Руж"»), как и многие другие, были напечатаны и выпущены в продажу. Живописец стал так знаменит, что в 1895 г. на его произведения уже появились подделки.

Получив признание, Тулуз-Лотрек все так же много писал, рисовал и развлекался. Он не пропускал ни одного костюмированного бала, ходил в цирк, бывал на корриде и, конечно же, на Монмартре. Художник стремительно мчался по жизни с неистовым желанием жить, все познать и испытать, не оставляя себе ни минуты покоя. «Жизнь прекрасна!» – твердил себе маленький калека, и его удивительная жизнерадостность могла обмануть кого угодно. Только очень близкие знали, что за этой веселостью и непоседливостью таятся горечь и неудовлетворенность несчастного человека. «Он никогда не забывал о своей судьбе, – писал Перрюшо, – судьбе, которой он старался управлять, ограждая себя от угнетенности и одиночества сумбурной жизнью, которую он вел».

Тулуз-Лотрек много пил, но не для того, чтобы «забыться», и поначалу его пристрастие не вызывало опасений. Он никогда не скупился и пил только хорошие дорогие напитки. «Ятакой же гурман, как кошка епископа», – признавался Анри, чьи предки славились своим чревоугодием. Но вскоре он мог пить не только выдержанный коньяк, но и «терпкое винцо в простой лавке». Оно доставляло ему удовольствие и вызывало в нем «то перевозбуждение, то исступленное состояние, которое придавало ему силы и заменяло веселье». К тому же, когда выпьешь, «все так упрощается, становится настолько легче!» Интересно, что Тулуз-Лотрек одним из первых во Франции постиг искусство приготовления коктейлей. Он обожал смешивать различные вина, придумывая новые сочетания, и был счастлив, когда приглашенные в его дом гости хвалили эти небывалые напитки. Но художник никогда не работал в состоянии опьянения, и так как с каждым годом он пил все больше, то и картин у него становилось все меньше. В 1897 г. он написал всего лишь около пятнадцати полотен, а ведь не так давно создавал их сотнями.

Друзья, пытаясь избавить Лотрека от пьянства, не раз предлагали ему съездить за границу – в Англию, Голландию, чтобы отвлечься. Но поездки давали лишь временный результат – возвращаясь, Лотрек принимался за старое. Он щеголял своей сумбурной беспорядочной жизнью, отмахиваясь от нравоучений и советов тех, кого огорчало его поведение. Друзья принимали его таким, каким он был, и те, «кто любил его, любил его всей душой». А ведь этот маленький человечек мог быть не только душевным, но и вспыльчивым, нетерпеливым, просто невыносимым «тираном». Он не знал милосердия, капризничая и беспрестанно заставляя друзей делать то, что ему хочется. Он запрещал им вести с ним разговоры о политике, так как ненавидел ее; не позволял здороваться с теми, к кому сам не благоволил. Но его жизнелюбие, задор, остроумие затмевали все, и поэтому друзья многое прощали художнику. Правда, с годами все реже и реже можно было увидеть прежнего, веселого и озорного Лотрека. Близкие и друзья зачастую становились свидетелями его необъяснимых вспышек гнева, эксцентричных выходок, бесмысленных поступков. Однажды соседи Тулуз-Лотрека были разбужены выстрелами, доносившимися из комнаты художника, – сидя на кровати, он стрелял в паука, который плел паутину в углу комнаты. Алкоголизм и сифилис, которым он заразился от одной из проституток, подтачивали силы художника. Казалось, он сознательно губил себя и «намеренно «шел ко дну». Лечение в первоклассной психиатрической лечебнице, куда родные поместили художника после приступа белой горячки, лишь на время немного восстановило состояние его здоровья. Выйдя из клиники, Лотрек продолжал писать, работая упорно и старательно, но каждое произведение давалось ему с большим трудом.