"Великая река". Компиляция. Книги 1-8 - Токацин .

— Зачем Мацаска Анаквати выгнал сармата-странника спать на улицу? — сердито спросил Речник. — Мацаске Анаквати не заплатили? Джайкот развёл руками.

— Мацаска Анаквати проявил всё возможное уважение к сармату-страннику — но нет в этом доме потолков, которые выдержали бы его вес! Мы постелили ему много циновок и накрыли его навесом, и никто там не мешает ему спать. Он захотел лечь рядом с кораблями… Речник вздохнул и улыбнулся.

— Сарматы любят всякие штуковины… Я вот не знаю — сказал Гедимин о разбившемся корабле посреди пустыни, или же нет…

— Сказал, — кивнул джайкот. — Покорители Небес благодарны ему и тебе, но оплакивают тех, кто вёл этот корабль. Поэтому их нет сегодня в Доме. Садись на циновку, посланник Реки, скоро будет готова еда. Здесь мирные путники — руйи с южных кораблей, прилетевшие накануне, охотники с востока, дева-воин из народа кеу…

А скажи, странник, правда ли, что у тебя есть острые порошки, и ты готов продать их?

— Есть немного, и ещё есть лаймар, — кстати вспомнил Речник о плодах, попусту занимающих место в сумке. Он попробовал съесть лаймар, когда наскучила Би-плазма, но плод оказался невероятно кислым и терпким. Фрисс подозревал, что он попросту недозрелый. Что может созреть в конце весны?! Торг был недолгим — ещё не успели принести еду, как Речник передал Мацаске все плоды лаймара и засунул в сумку пару свёртков — небольшие, но красиво разрисованные сосуды из Кими, длинную юбку из тонкой мягкой кожи в подарок Кессе и кожаные рукавицы со шнуровкой, немного узкие в запястьях, но удобные. Лишь одно мешало Фриссу торговать пряностями — в его сумку не влезло бы всё, что он хотел и мог выменять… Довольный Речник сел на пол рядом с другими постояльцами. Снаружи давно стемнело, плошки с жиром, расставленные по комнате, больше чадили и коптили, чем светили. Свернув из лепёшки подобие черпака, Фрисс запустил руку в огромную миску с варевом — судя по вкусу, жёсткое мясо и сушёный Менси долго варили в одном котле, а потом плеснули туда сок лаймара. Из соседней миски пахло растёртой луковицей Хелтори, а месиво было тёмно-зелёным — руйя-сосед сказал любопытному Речнику, что это ванкаса. После Би-плазмы Фриссу всё казалось вкусным…

— В Наахеше мы видели дождь, — тихо рассказывал джайкот-охотник, вернувшийся из пустыни. — Мы видели воду с небес в начале лета.

Трудно же было в него поверить…

— Хранитель Мишкоатль тоже видел этот дождь, — негромкий писклявый голос долетел из темноты. — Он говорит — такое было лишь однажды, когда…

— Только над Ангалау нет и нет дождей, — вздохнули под боком Речника. — Для нашего племени у священных змей нет воды.

— Священные змеи дали тебе Старое Оружие, Кев Джиен Най, — с укоризной сказал руйя-торговец. — Кто виноват, что ты забрала всю удачу племени? Фрисс обернулся, забыв о еде. Рядом сидела и широко раскрытыми глазами смотрела то на бластер, то на мечи та самая дева-воин из племени кеу. В темноте Фриссу показалось, что она одета в блестящий скафандр наподобие сарматских, но это была простая человеческая одежда, только сшитая из серо-стального скирлина. Кеу нашила на серый скирлин множество шнурков и перьев, непонятных деталей от неизвестных механизмов и бусин из фриловых осколков. На груди кеу, как странный медальон, висел небольшой бластер — точнее, отдельные его части, чудом удерживающиеся вместе.

— Он не стреляет, воин, — покачала головой странница, показав Речнику разделившиеся обломки — часть ствола, часть рукояти. От лёгкого, но смертоносного оружия остались лишь куски корпуса, стрелять там было уже нечему.

— Подобрала в крысятниках Танготи, — пояснила кеу, запихивая все детали обратно в бластер. — Только самого тупого хенто напугаешь таким оружием. Крысы его не замечают…

— Зря ты так говоришь. Хорошее оружие, его только починить нужно.

А крысы не боятся даже ракет, на то они и крысы, — уверенным голосом сказал Речник и подумал, что мимо Танготи и его «крысятников» точно не пройдёт. Где сломанное оружие, там и действующее…

— Твой народ тоже готовится встать на пути Волны? — спросил Фрисс и положил перед Кев лепёшку и горсть местных леденцов — гигантских муравьёв, замурованных в сахар. Сладостей принесли мало, дотянуться до них удалось не всем. Слуги разливали что-то пенящееся по подставленным чашкам, Фриссу плеснули тоже — на пару глотков, как и всем остальным, и Речник чувствовал, что напиток безбожно разбавлен.

— Мой народ уже никому не помеха, и скоро он истает, как тень, — мрачно ответила кеу, глядя в чашку. — Я искала помощи, да, видно, поздно. Двуногие крысы расправятся с нами, четвероногие — доедят кости.

— Что с вами произошло, и какая помощь нужна вам? — спросил Фрисс, отставив чашу и поймав взгляд кеу. — Я Фриссгейн, воин Великой Реки, и я не пройду мимо.

— Великая Река?! Сельба Джиен Камикви — старшая в нашем племени… она тоже искала помощи — и она говорила, что кто-то с Великой Реки обещал ей помочь. И кто-то усмирил тогда крыс из Ангалау и дал нам несколько спокойных лет! Это ты был, воин? Речник вздрогнул.

— Скажи, давно это было? Сельба — твоя мать?

— Моя прабабушка, — покачала головой Кев. — Очень давно. Трудно поверить её рассказам. Тогда нас было больше, и крысы не смели бегать по нашим крышам! Сейчас не наберётся и сотни людей Джиен, даже если считать всех рабов в Ангалау…

— Расскажи по порядку, Кев Джиен Най, — попросил Фрисс, и его глаза сверкнули. Кеу отстранилась и посмотрела на него со страхом и надеждой. Речник видел старые и свежие шрамы на её лице и руках.

— Если бы не ушла вода, тарконы не посмели бы сунуться в долину! А когда они заперли нас в пещерах, хентос пришли по их следам. Теперь они издеваются над нами вместе, а крысы ждут своей очереди. Слушай, воин Великой Реки… Когда она замолчала, в зале не осталось уже никого, и последняя плошка с жиром угасала в клубах чадящего дыма.

— Завтра я уйду из Ойи. В Тикении живут сильные племена, может, они согласятся помочь нам, — закончила Кев. — Один воин не прорвёт кольцо осады, там нужна армия — или могущество Тлаканты. У тарконов и хентос — Старое Оружие, наши ножи и копья против них бесполезны…

— У тебя тоже есть Старое Оружие, — Фрисс снял бластер с перевязи и положил перед Кев. — Надеюсь, оно поможет твоему народу.

— Ты не насмехаешься, воин Реки? — Кев сомкнула пальцы на рукоятке бластера. — Самое сильное оружие, какое мне доводилось видеть… А ты? Как ты пойдёшь дальше без оружия?

— Мне не надо в одиночку противостоять городу работорговцев и стае крыс, — покачал головой Речник. — Мне хватит мечей. И как только путь приведёт меня в Тикению или Ангалау, я прийду на помощь тебе. Он подумал при этом, что обязательно заглянет в Ангалау — и если не выпустит племя Джиен из осады, то по крайней мере вернёт им воду и убьёт достаточно крыс и беззаконных хентос. Гедимин наверняка откажется помогать в таком деле, но это и не дело сарматов — здесь должны навести порядок люди.

— Мне нечего дать взамен, воин Реки, — вздохнула Кев. — Но моя комната открыта для тебя ночью и днём, и если ты меня не боишься… Узкие окна Дома-на-Перекрёстке были закрыты лишь плетёными занавесями. Когда Фрисс проснулся, занавесь хлопала на ветру и роняла капли воды на пол, а за окном шёл дождь, и всё небо до горизонта потемнело и набухло влагой. Из-под стены послышался знакомый голос, Речник из любопытства выглянул в окно — и отступил за занавеску. Внизу лежал навес, залитый водой и упавший под её тяжестью, а рядом стоял Древний Сармат, скрестив руки на груди, и дождь стекал по его броне. Мацаска смотрел на него, задрав голову, и с его широкополой шляпы ручьями бежала вода.

— Не злись, Гедимин, — голос джайкота еле слышен был за шумом дождя. — Если чего-то нет у нас, то и тебе мы это дать не можем! Что ответил сармат, Речник не расслышал. Кев выглянула в окно вместе с ним — и быстро спряталась за стену.

— Дождь в начале лета, — прошептала она и покосилась на небо. — Тем приятнее будет путь. Мне не добраться до вашей Реки, ты никогда не прийдёшь в Ангалау, и это очень печально. А если этот сармат увидит меня, то история завершится быстро и плохо. Если священные змеи видят нас, пусть они пошлют тебе новое оружие и удачу в поисках… Все припасы Кев помещались в небольшой торбе, оружие она спрятала под одеждой. Речник успел крепко сжать сухую горячую ладонь и пожелать удачи в бою — и больше ничего. Кев протиснулась в окно и тихо спрыгнула на другом краю двора, подальше от Гедимина и Мацаски.