Время в моей власти - Геннадий Иванович Атаманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В общем, люди беспросветно, с утра до ночи, «пахали»: от запоя до запоя. Притом, как бы не крутились, сколько не «гнали» строчек, больше 200 рублей в месяц не зарабатывали. Ну, так… зарплата хорошего работяги где-нибудь в шарашкиной конторе. А молодёжь стремилась к «лесным братьям» – оборонным предприятиям, укрывшимся в тьмутараканском лесу, где даже грузчик (так называемый транспортировщик) получал рублей 300.
Однако, путь к «лесным братьям» нашим забулдыгам-репортёрам заказан: там свои многотиражные газеты, они и «освещали» что надо и как надо… А некоторые из «братьев» вовсе наглухо закрытые – их как бы и нет.
Ну нет так нет, лишними вопросами забулдыжные «мастера пера» не задавались, а день за днём прочёсывали свою «вотчину»: старые советские заводы с прокопченными цехами, чумазыми «пролетариями» в промасленных и драных ватниках, мелкие шарашки типа «Бурводстрой», «Металлургмонтаж»… Особо-то не разбежишься : некоторые предприятия, да и шарашки тоже, почему-то хронически, из года в год, «не выполняли план», были «отстающими». Муторно, господа, всё это излагать, однако изложим – для истории. Ну вот пожалуйста, огромное предприятие : маслосыркомбинат. Огромное! А строк с него можно взять – как от быка молока. В магазины более-менее свободно только молоко и поступало. Ни масла, ни сыра: это уже надо как-то «доставать» – ловить момент, когда привезут, иметь знакомого продавца и так далее.
Другое огромное предприятие : мясокомбинат. Сюда вообще дорога заказана. Закрыта. Мясо, колбаса, тушенка и прочее в магазины не поступает вообще, никакой продавец не поможет. Любой и каждый житель города мясные продукты или ворует – или покупает ворованные. Все это знают, но писать про это нельзя.
Да чего там! Даже швейная фабрика : неподалёку от редакции, большая, в центре города, сотни молодых симпатичных женщин и девушек – а лишний раз туда не зайдёшь. Фабрика шьёт мужские костюмы (притом хорошие), а в тьмутараканские магазины эти костюмы не поступают, их куда-то увозят – черт знает куда.
Так что «вотчина» у репортёров-промышленников весьма ограниченная : всякие машиностроительные заводы-заводики, разбитые, пропитанные сажей, пылью, с такими же мужичишками, «героями труда», да всякие шарашкины конторы.
Сейчас, в 21-м веке (раньше писали: ХХ век, так же, как ХХ съезд КПСС…) некоторые наивные граждане, не знающие, что такое советская власть, советское время, или забывшие (как и забывшие, какое такое мясо они дома на ужин кушали) любят нахваливать прежнее время, тогдашние порядки. Дескать, чуть не всё бесплатное, всем всё давалось, выдавалось, предоставлялось. Да, какие-то плюсы имелись, но в общем всё – дико, глупо, серо, бестолково – и насквозь лживо!
Всё беспросветно? Ну что ж, пожалуй так. Разумеется, были и счастливые люди : любовь, хорошая работа, удачная судьба…
При этом наш герой – отнюдь не «демократ» и не «либерал». Он просто ясно видит, что прежняя «левая» демократия сменилась на «правую» демократию. А люди… Люди, как всегда, пешки в большой игре. Увы…
А к стихам мы еще вернёмся, вернёмся, автор не теряет магистральной линии повествования!
Надо сказать и о начальниках-редакторах : кто они, откуда, как попадали на высокую (номенклатурную!) должность? Хороший оклад, немалая власть, быстрое решение всех житейско-бытовых проблем, прежде всего – «квартирный вопрос». Свобода. Вхождение в круг первых городских начальников, чиновников.
Попадали… Попадали как попало. Точнее, попадал кто попало. Самым надёжным методом «отцы города» считали выдвигать кого-нибудь из местных кадров, каких-нибудь инструкторов горкома партии или горисполкома. Но уж если человек попал «на место», то сидел многие годы, десятилетия – и вообще до пенсии. Назначили однажды молодую женщину из отдела культуры, которая вместо радио говорила радива. Все журналисты обалдели. Однако эта дама так до самого ухода на «заслуженный отдых» и просидела на своём месте. Несмотря на кличку : Таня-дура.
Правда, однажды редактором городской газеты назначили мужика, которого… Ну, не должны, вроде, назначать. Однако он имел диплом Литературного института! Литературой он почти не занимался – занимался журналистикой. И «отцы города» не устояли … перед экзотическим дипломом.
Но вообще люди это были сложные, тяжелые… дубоватые. Неординарная личность на редакторскую должность попасть не могла!
Припомнилось нашему герою… Устроился он в одну журналистскую контору, и решил ему как-то позвонить приятель. Трубку подняла редакторша…
– Я потом весь день плевался и матерился! – рассказывал приятель. – До чего же гадкий тон!..
А ведь она ничего особенного и не сказала – чего тут говорить?
Один только тон голоса!..
Но эта баба вообще-то «сталинской закалки», черт знает кто – и безо всякого диплома. Разумеется…
Но продолжим, продолжим «выявлять атмосферу»: ну, почему всё-таки заявил умный человек : «Откуда в Тьмутаракани взяться таланту?!». А газета всё-таки выражает «атмосферу» – да и саму жизнь, где и варятся эти самые таланты. Вспомним еще: литературное объединение (почти на 100 процентов «стихотворное»), находится при газете… На прозу, более-менее крупную, местные таланты и не замахивались. А если и замахивались… Лучше бы не замахивались.
Итак, перед нами обычный, типичный день литературного сотрудника местной газеты. Часам к 9 утра едет он в редакцию, едет на автобусе, разбитом, пропылённом, битком набитом. Ну, пусть это будет зима. Мороз такой, что стёкла заиндевели напрочь – крепкая, толстая, снежно-ледяная «изморозь» – до весны! Ничего не видно. Проскребать окошечки на стёклах бесполезно… Кондуктор – толстая, горластая баба средних лет, то и дело орущая : «Кто еще не заплатил за проезд?!» – остановки, впрочем, объявляет. Протискивается взад и вперёд через плотную массу народа – и орёт.
Автобус тащится еле-еле, на последнем издыхании, поминутно тяжко ревёт : б-з-з-з-з!
Думаю, кое-кто вспомнил эту картину.
Давайте уж и про лето заодно, коли про зиму написали. У нас ведь самая тьмутараканистая Тьмутаракань, в самой глубине Евразии: если уж зима – самая зимняя зима, ну, и лето соответственно – где-нибудь в Европе при такой жаре чрезвычайное положение объявляют, здесь же никто даже кепочку не нацепит, и косыночку не накинет, и в тень не уйдёт. Независимо от возраста. Поэму бы на эту тему писать! Некому… Таланта соответствующего нету. Нет, серьёзно : такую тему даром отдаю! Не пишут…
Что ж, тогда сермяжной газетной прозой : до нужной остановки кое-как доехали, порог редакции уже переступаем… Сели за стол, на столе телефон, одно из главных орудий труда корреспондента. Если б он имелся дома – насколько это упростило
