Равные звездам - Евгений Валерьевич Лотош

торговец. – Наконец-то перестанем дикарями перед всем миром выглядеть. Сама Карина, Матса рассказал, как вы сегодня спускались в храм Тилоса. Интересно, он много приукрасил?

– Ничего я не приукрасил, честно! – обиженно заявил мальчик. – Все так и случилось! Папа, почему ты мне не веришь? Все верят, а ты нет!

– Потому что знаю я тебя! – строго сказал торговец. – Сама Карина, я догадываюсь, что по мановению твоей руки духи там стаями не летали и дыры в стенах не пробивали. И солнце из-под земли не всходило. Правильно?

– Там автоматическая дверь с кодовым замком и электрическое освещение, – устало вздохнула Карина. – Прости, я не уверена, что сейчас время и место для рассказов.

– Понимаю, – кивнул Шаттах. – Сама Карина, я привез для тебя кое-что из поездки. Я плохо понимаю в медицине, но знающие люди насоветовали мне разных загадочных штук. Я не рискнул покупать самые дорогие устройства и лекарства, привез только образцы медикаментов и описания приборов. Завтра обсудим, что тебе действительно нужно купить, чтобы нам не выбрасывать деньги на ветер.

– Сан Шаттах, но ведь это дорого! – ахнула Карина. – Особенно в ваших краях! Ты разоришься!

– Не беспокойся, я не первый год занимаюсь торговлей, – криво улыбнулся Шаттах. – Я потратил не так уж и много. Прости меня за констатацию факта, но тебе обязательно нужен советник по коммерческой части. Ты оказываешь услуги за просто так, берешь что дают, а так неправильно. Ты могла бы стать очень богатым человеком.

– Спасибо за твою заботу, но богатым человеком я могла бы стать и дома, – покачала головой Карина. – Только зачем мне богатство? Пока я жива, всегда смогу заработать на еду и жилье. А больше мне не нужно.

– Имея деньги, ты могла бы оборудовать здесь нормальную больницу, – рассудительно откликнулся торговец. – И открыть школу. Ты ведь наверняка захочешь учить себе помощников, верно? Где ты станешь этим заниматься, в зарослях кустов? И потом, если ты не станешь брать хорошую плату, тебя замучают самыми мелкими неприятностями – поцарапанной рукой или случайным поносом. Я знаю и других людей, которым не нужно богатство для себя самих, хотя и не понимаю их. Но подумай, сколько всего правильного ты сможешь сделать, имея деньги. Не только для себя – для Муммы, для всего нашего края.

– Для какого края, господин Шаттах? – горько спросила Карина. – Мы здесь пленницы. Завтра Дракон решит, что нас надо увезти отсюда или убить – вот и вся ваша больница.

Лицо Шаттаха помрачнело.

– Они совершат страшную ошибку, если попробуют так поступить, – угрюмо сказал он. – Сама Карина, не беспокойся. Сейчас уже поздно, ты устала. Да и мое путешествие выдалось не из легких – дорога к деревне перекрыта оползнем, пришлось искать объезды через чащу. Завтра поговорим о жизни, о покупках и о… коммерческой стороне дела. Отдыхай. Да оберегут вас ночью духи!

– Спокойной ночи… – машинально пробормотала Карина, глядя, как торговец с сыном удаляются в сторону своего дома. – Цу, похоже, дела еще хуже, чем мне казалось.

– А именно?

– Слышала, что он сказал про ошибку? Боюсь, местные и в самом деле решат за нас вступиться.

– Так хорошо же! – жизнерадостно откликнулась подруга. – Теперь можно чокнутого Шая и его бандитов не бояться.

– Вертолетов не бояться? – язвительно спросила Карина. – Пулеметов? Гранатометов? С Драконом даже наша регулярная армия с хорошим оружием ничего сделать не смогла, что уж там говорить про земледельцев с мотыгами!

– Ну, вертолетов с пулеметами, спасибо княжичам, у них поубавилось…

– Да какая разница! Ну хорошо, пусть. Пусть местные навешают по ушам Дракону и прогонят его отсюда раз и навсегда. А дальше? Цу, я же оказываюсь факелом местной революции! Этакой недоделанной Дзани Ююмоной! И что я в ее роли делать должна? Я врач, а не политик и не революционер! Меня же используют в своих интересах ради дел, от которых мне потом до конца жизни кошмары сниться станут! Подумай только, одних только личных счетов сколько под шумок сведут! Цу, я не знаю Сураграш, ничего не понимаю в местной политике, не ориентируюсь в балансе сил – меня просто превратят в марионетку. А я не хочу становиться марионеткой!

– Так, милая! – внушительно заявила Цукка. – Во-первых, успокойся. Завтра с утра тебя восстание никто возглавлять не заставляет, так что время привыкнуть к мысли к тебя есть. Во-вторых, у нас есть Мати, неплохо в местной истории ориентирующийся, и Яна, немного разбирающаяся в политологии. По крайней мере, в университете экзамены по ней она сдавала. Доберутся сюда – станем вместе политику утрясать. В-третьих, тебя очень непросто сделать марионеткой, даже если забыть твое легендарное упрямство. Твоя легитимность, прости за умное слово, базируется на уникальных способностях и не менее уникальной легенде, так что в политических играх ты величина самостоятельная и от сторонних интриг не зависящая. Наконец, если вдруг тут действительно случится успешное восстание, мы избавляемся от цепи, которая нас держит в Мумме, и благополучно уматываем по домам. Не знаю, как тебе, а мне хочется назад, к цивилизации.

– А если восстание окажется неуспешным?

– Ну, тогда нас всех перестреляют, и о будущем беспокоиться больше не придется, – пожала плечами подруга. – В общем, вечер – паникер, так что кончай рассуждать на посторонние темы. Пошли лучше в дом. Посмотрим, сколько сотен кумушек там галдят и сможем ли мы в общем бардаке сегодня на ночь найти хотя бы матрасик, чтобы не дрыхнуть на голой земле. Тамша! Назначаешься руководителем местного отряда по приборке дома. В отряд рекрутируем всех, кому не повезло оказаться внутри. Вперед, и мы победим!..

Пессимист полагает, что хуже уже не станет. Оптимист – что еще как станет! Оказалось, что в соответствии с данной классификацией Карина относилась к безнадежным пессимистам. В новом доме крутилась невероятная кутерьма – деревенские женщины с энтузиазмом занимались совершенно непонятными ей обустройством и приборкой. В ее небольшой комнате-студии в Крестоцине сверх нескольких абсолютно необходимых предметов мебели – кровати, стола (обеденного, совмещенного с рабочим), дивана и пары платяных шкафов – вещей практически не имелось. А имеющиеся тем или иным способом находили приют в шкафах или в коробках под кроватью, многие – последний. Иногда она с недоумением случайно вытаскивала из-под груды слежавшегося тряпья давно забытую кофточку или шорты, внимательно рассматривала, вспоминая, когда их носила, пожимала плечами и засовывала обратно. На том и заканчивались все ее приборки и вообще обустройство домашнего уюта. В Мумме в старой хижине обстановка казалась примерно такой же – за отсутствием ненужного рабочего стола и с сундуками, заменяющими шкафы. Но новый дом, разбитый внутри