Минус всей моей жизни - Наталия Александровна Матвеева

но очень горячо шепнул ей прямо в шею, отчего у Жени тут же побежали мурашки по всему телу:

– Заметил, заметил, а теперь встань из-за этого чертового стола и выйди со мной на улицу, давай, Женя, ну?!?

– Ты забыл сказать «пожалуйста», как всегда. – сурово и холодно проговорила Женя, а мурашки все бежали и бежали по ее коже, ощущая его близость позади себя и предательски превращая жгучую злость в необыкновенную страсть, которая Жене сейчас очень и очень была противопоказана в дурацком и, видимо, безнадежном стремлении жить без него.

Однако, гневный вздох, говорящий о том, что Сережа вовсе не собирается говорить «пожалуйста», а вполне себе успешно, хоть и с трудом, сдерживает себя от дикого желания выволочь Женю силой и разломать по пути любой предмет мебели, подвернувшийся под горячую руку, прервал ее огненное затмение, и сзади снова раздалось гневное, но уже более жесткое и взвинченное:

– Ты же обещала охранникам выставить меня? Так давай, проводи меня на улицу, или я тебе клянусь, через секунду начну громить к чертовой бабушке этот зал и начну вон с того симпатичного бара, слышишь, Женя?!?

Женя гневно развернулась, не помня себя от злости и, встретившись с яростным, но особенно победным взглядом серых глаз, пристально глядящих на нее сверху вниз, прошипела:

– Я сказала это лишь для того, чтобы они ушли и не набили тебе морду там, на улице! И никуда я с тобой не пойду, нам нечего обсуждать…

– Женя… – начал было Сергей, но тут неожиданно включился Павел, великодушно проговорив:

– Женечка, выйди, поговори с ним! Ты же понимаешь, что он не уйдет? Я тебя подожду и вино закажу, ты какое любишь? Белое или красное?

Женя удивленно воззрилась на Пашу, который так легко и щедро махал рукой, отпуская ее к конкуренту, по-видимому, считая, что он этот бой уже и так выиграл, и раздраженно выдохнула, действительно понимая, что убрать отсюда Сережу сможет лишь наряд полиции, и то – на короткое время, проговорив:

– Красное. Ладно, я на пару минут, Паша, извини.

– Да-да, милая, иди. – абсолютно безмятежно улыбаясь, проговорил Павел и обернулся, выискивая глазами официанта.

Женя со вздохом встала и тут же была гневно схвачена за руку и, бешеным вагончиком на прицепе, едва успевая за вихрем по имени «Сергей» к выходу, полетела за ним, на ходу шипя ему в спину:

– Да не тащи ты меня так, идиот! Все равно из твоей хватки мне не вырваться!

Сережа не обращал внимания на ее недовольные восклицания и стремительно вывел ее на улицу, заведя за угол, и гневно развернул к себе лицом, прижав ее к серой, облупившейся стене и яростно проговорив:

– Черт, дурында, ты зачем с ним пошла??? И какого дьявола вырядилась… так?.. – его серые глаза вдруг скользнули по ее шее к груди и ниже, к ногам, а Женя, порывисто вздохнув, заметила, как в его взгляде, помимо злости, вдруг вспыхнула страсть. – Мне назло, да???

Ощутив, как полыхнуло огненной молнией ее внутренности, Женя едва слышно вздохнула, желая оттолкнуть его от себя на безопасное расстояние, но руки не слушались ее… А он так близко, облокотился рукой о стену, его лицо… всего в каких-то десяти сантиметрах… она даже дыхание его на своих губах ощущала… Сердце быстро застучало в груди, и Женя, умирая от разрывающих ее противоречивых ощущений, гневно и язвительно проговорила:

– Да, конечно, весь мир же только вокруг тебя вертится, Сережа!! Да как я могла назло тебе одеться, если даже не знала, что ты придешь!! И как ты вообще узнал, что мы здесь?? Следил за мной, что ли?

– Да какая разница, Женя! – с нажимом, вспыльчиво проговорил он, оглядев ее лицо и спустившись жадным, истосковавшимся взглядом на ее вишневые губы. – Ты не понимаешь! Паша – не хороший человек! Он попытается любым способом заполучить то, что ему нужно, он использует тебя, а потом забудет, когда ты станешь ему неинтересна! Он давно уже вынашивает идею с тобой пере… – Сережа вдруг осекся, тяжело вздохнув, а Женя, прислонившись к холодной и грязной стене, ощущая, как ее накрывает огненная волна, его волна, его энергетика, ставшая почти болезненно горячей, едва смогла заметить, как потемнели его глаза, как в ураган ревности и гнева вновь вмешалось еще и неистовое желание…

Она выдохнула, отвернувшись… Не смотреть, не смотреть ему в глаза! Ее тело подрагивало от маленьких вспышек, внизу живота разразился мучительный, огненный торнадо, сердце стучало…

Сережа вздохнул, пытаясь взять себя в руки, Женя почувствовала, как он ближе наклонился к ней в бесконтрольном порыве, не касаясь, но находясь не более, чем в одном мгновении от этого…

– Женя… – горячо выдохнул он рядом с ее ушком, вызвав в ее теле очередной всплеск огня, она тут же ощутила, как стремительно краснеют ее щеки, шея, руки… Кожа горит, в животе – бешеная пульсация, а душа, душа неистово тянется к нему, умирая от одной только мысли о том, как желанно он смотрит на нее, как тяжело дышит, как упорно не хочет уйти прочь из ее жизни…

Она заметалась в отчаянии, замотав головой в разные стороны и чуть не плача от того, что так сильно желала быть с ним и так долго страдала, что эта минута, когда она на грани провала, когда она балансирует на остром краю своих принципов, причиняла ей огромную, раздирающую душу боль…

– Сережа… – голос дрожит, черт, она вся – как оголенный, стремящийся к нему, к его прикосновениям и поцелуям нерв… Нельзя, нельзя… Женя с трудом посмотрела на него, задыхаясь и видя, какими черными были его глаза, как нежно он смотрит на нее, как желает целовать ее… она знала, она чувствовала это в его энергии – сильной, доминирующей, страстной и грубой… – Сережа, сохраняй дистанцию. – едва слышно шепнула она, стиснув кулаки до боли и стараясь успокоиться, перестать так жаждать его объятий, прикосновений, прекратить так пылать, черт возьми!!!

Он слегка наклонил голову, глядя на ее губы, и тоже тихо проговорил:

– Ты должна быть осторожна с Пашей, Женя. Он обидит тебя, он вынудит тебя отдаться ему и предложит что-то очень нужное взамен… Он всегда так делает, я давно его знаю, Женя!!! – он вздохнул, а Женя, упиваясь этой минутой, закрыла глаза и, умирая от любви, от желания сдаться ему, от желания прекратить эти длинные и ужасно болезненные страдания, тоску по нему, вдруг вспомнила о Насте и Ксюше…

Их лица яркими, красными кругами зажглись в ее мозгу, и она,