Играя в жизни. Полное издание - Мери Ли

не задавала уточняющих вопросов. Мой монолог длился недолго. Когда я закончила рассказывать, донна кивнула и погрузилась в свои мысли.

– Я разрешаю остаться тебе и твоим друзьям, но у нас есть правила, и их мы придерживаемся без каких–либо отступлений.

– Я слушаю вас.

На лице донны не осталось даже упоминания улыбки, она была максимально серьезной и говорила немного громче, чем минуту назад:

– Никто не должен знать о городе и входах в него. Мы уже больше сорока лет тут живем, никого не трогаем, никому не мешаем, но если Семья узнает о таком рассаднике нищеты, они уничтожат его – мы для них неугодны и позорим честь Семьи Основателей, как и ты – дважды беглянка. Прецеденты уже были, нас сдавали, и мы похоронили двадцать восемь человек, в том числе троих детей.

– Я никогда и никому не расскажу об этом месте.

– Следующее правило, мы не решаем разногласия с помощью драк и побоев, только диалоги, если они не в силах решить проблему, то тогда вы приходите ко мне, и я помогаю вам с этим.

– Конфликтовать мы не планируем, нам просто нужно время переждать поиски Семьи, – сказала я.

– Работают все, но вам не придется, оплата более чем достойная. На первое время.

– Если будет нужно, я доплачу, – сказала я и подумала, что выплатит все Гаррет.

Донна кивнула и продолжила:

– Убийства и воровство под запретом, за пределами Подполья можете делать, что хотите, в его стенах – нет. За убийство – смерть. За воровство – изгнание.

– Я поняла.

Это были вполне логичные правила, да и кто мы такие, чтобы оспаривать их, даже если бы они пришлись мне не по вкусу.

– Бродяга покажет отсек, в котором вы можете жить. Надеюсь, наш кров поможет врагам Семьи.

Я тоже на это надеялась.

– Благодарю вас, донна.

Донна кивнула и махнула рукой, говоря этим, что я свободна, я вышла из помещения, Бродяга ждал меня, облокотившись о стену.

– Спасибо, что поговорил с ней. Нам больше некуда было податься.

– Без проблем. Враги Семьи – друзья донны.

Он провел нас в один из десятков коридоров, пока мы шли, я увидела трех огромных толстых крыс, которые нашего появления не то, что не напугались, а кажется, закатив глаза, подумали, что шастают тут всякие. Нам выделили две комнаты, которые разделялись между собой тонкой деревянной перегородкой. Кирпичные стены, сырость, одинокая лампа на стене напротив двери. Свет был таким тусклым и периодически мигал, что глаза быстро уставали и начинали слезиться. В каждой комнате было по две настилки, находящиеся параллельно друг другу, смотря на тряпье на кровати, я надеялась, что хотя бы в данный момент там не засели крысы.

– Раньше тут жила семья из пяти человек, сейчас комнаты свободны, – сообщил Бродяга. – Дальше по этому коридору что–то вроде общих душевых, еще немного дальше туалеты. Еду будете забирать в столовой, она за апартаментами донны, можете отправлять кого–то одного, чтоб толкучки не было. Вам положена еда дважды в день, семьям с детьми – трижды.

– И что вы тут едите? – спросил Велас.

– Что придется, – ответил Бродяга. – Но с едой проблем практически не бывает, донна следит за этим.

Бродяга ушел, я отправилась в комнату слева, Чейз зашел следом. Хант и Велас скорее всего расположились в соседней, я не наблюдала, куда они там делись. Я не представляла, как мы будем уживаться с Чейзом в одном, практически закрытом помещении, но успокаивала себя мыслями, что это не навсегда. Я села на узкую кровать, сумку, собранную в квартире, поставила рядом с собой. Чейз опустился на другой лежанке. Он смотрел на меня, я чувствовала его взгляд на коже, ощущение недосказанности и скованности передавалось нервными мурашками.

Мне было адски жаль, что я не могла подойти к нему, свернуться клубочком на его коленях и просто снова стать той маленькой и беззащитной. До боли хотелось этого, но былого доверия больше не было.

– Рэйвен, мы не можем избегать друг друга.

От звука его голоса, хотелось зажмуриться, но я посмотрела на Чейза и солгала:

– Я не избегаю тебя.

Пару мгновений мы смотрели друг другу в глаза.

– Что я должен сделать, чтобы ты простила меня? – тихо спросил он, продолжая смотреть мне в самую душу.

Я задумалась над этим вопросом. А хотела ли я простить Чейза? Хотела, желала этого, но понимала, подобный исход невозможен. Я больше не могла доверять ему в этом плане. В случае, если бы мы выбрались из этой передряги живыми и смогли где–то осесть, я бы постоянно подозревала его. Терзала бы себя сомнениями и видела доказательства измен, даже если бы их не было. Не уверена, что смогла бы в подобных реалиях испытывать то, что я испытывала к Чейзу до дня, когда увидела Вивиан в его кровати.

– Чейз, ты уже ничего не можешь сделать.

– Должно быть хоть что–то.

– Если бы ты только мог повернуть время и не заниматься сексом с Вивиан, это бы исправило ситуацию.

Чейз резким движением провел рукой по отросшим волосам, а в следующее мгновение он уже оказался передо мной, присел перед кроватью так, что наши лица оказались на одном уровне и слишком близко друг к другу.

– Рэйвен, я идиот. Да я реально не понимаю, как это произошло. Понимаешь? Это словно был не я.

– Не понимаю. Чейз, если бы ты этого не хотел, то не стал бы с ней спать.

– Я не ищу себе оправданий. Но не могу потерять тебя.

Ты уже потерял.

– Я не хочу этого, – прошептала я с болью в голосе.

– Чего именно?

Чейз нахмурился.

– Я не хочу, чтобы мужчина, который мне нравится, вытирал об меня ноги, унижал или изменял. Возможно, я слишком высокого мнения о себе, но я считаю, что не заслужила твоего предательства. А это было именно оно.

Душа все так же болела. Я бы хотела, чтобы эта боль ушла и мне отшибло память, и я бы заново познакомилась с Чейзом, но жизнь такова, что приходится мириться со многим, но с предательством я мириться не собиралась.

– Я не хотел сделать тебе больно, – сказал Чейз и взял мою ладонь в свои теплые руки. Он смотрел так проникновенно, что в носу