Ад на земле (СИ) - Вики Филдс

− Никто не виноват… − эхом повторил он, касаясь пальцами лица девушки. – Ты знаешь, я сказал это Ауре в ту ночь. Но тогда я лгал. Я был виновен в том, что случилось. Я сделал это с ней.

− Рэн… − Кэмерон поднялся с кресла. – Никто не знает о том, что произойдет. Так решил Господь. И позволь мне высказать свою точку зрения, но я предполагал, что Аура может понравиться тебе, ведь она не похожа на других людей, которыми ты без труда повелевал. Я думал, возможно Бог решил проучить тебя, и таким образом показать, что люди не так бесхребетны и безвольны, как ты думал.

Рэн ничего не ответил по этому поводу; был ли он согласен с братом или нет, он предпочел промолчать, что немного раздражало Кэмерона: он досадовал, что ангел Судьбы не способен выражать свои чувства и эмоции. Разумеется, и Кэмерон не специалист в этом, но все же, было бы куда проще, умей Рэн показать, что у него на сердце и что в голове.

− Пожалуйста, не держи все в себе.

Кэмерон подошел к постели, на которой лежала девушка, и сжал спинку кровати так, что побелели костяшки пальцев.

− Я не держу все в себе.

Кэмерон подумал, что, если бы Аура была в сознании, то возвела бы глаза к потолку. Но девушка, сложив руки на груди словно принцесса, продолжала лежать на постели не двигаясь. В ее отросших волосах играл свет зимнего солнца, проникающий сквозь жалюзи, делающий ее более похожей на ангела, чем она была. Аура больше не была похожа на мертвеца: от ее тела исходило странноватое, уверенное свечение.

Кэмерон посмотрел на брата:

− Прекрати думать о плохом.

− Мы оба знаем, что она не справится. Она не так сильна, как может показаться на первый взгляд. Она всего лишь человеческая девушка, которая сломается под напором тьмы, не успеем мы оглянуться. Уже сломалась. Уже просила меня убить ее. – Рэн посмотрел на Кэмерона. – Она сама сказала мне о том, что не сможет вынести всего этого.

Кэмерон медленно опустил руки, внезапно догадавшись.

− Так ты боишься? – Тот молчал, поэтому старший брат настойчивее повторил вопрос: − Ты боишься, что она возненавидит тебя за то, что ты оставил ее в этом мире? Она любит тебя, Рэн.

− Да, и теперь она точно продолжит меня любить и ее чувства не изменятся. Я просто уверен в этом. О, Аура, ты меня помнишь? Да, это я лишил тебя воспоминаний, игнорировал последние несколько лет и вел себя как полный кретин. – С каждым словом Рэн все сильнее распалялся. Может где-то поблизости Лиам, и это его влияние? – А, кстати, я забыл тебе упомянуть, что из-за меня убили твоих отца и мать. О, ты все еще любишь меня? Какое счастье!

− Ты почти человек, – со слабым смешком сказал Кэмерон, и хоть Рэн проигнорировал старшего брата, тот все равно почувствовал облегчение. Рэн совершенно изменился – это Аура изменила его. Она вырвала его сердце из ледяной груди и растопила в своих ладонях.

− Ну, − промямлил молодой человек, не уверенный, что Рэн его слушает. – Я пойду. Найду Лиама. Знаешь ведь, он может набедокурить в таком состоянии. Еще убьет кого-нибудь, потом придется помучиться, возвращая к жизни…

Кэмерон ушел, а Рэн склонился к девушке и с тревогой в голосе прошептал:

− Почему ты не просыпаешься, Аура? Я так скучаю по тебе. Я устал видеть тебя в таком состоянии. Больной, бездействующей, лишенной сил. Сколько страданий нужно вытерпеть, чтобы тебя оставили в покое?

Аура молчала, а Рэн бы хотел, чтобы она перестала притворяться мертвой. Он скучал по ней. Невыносимо. До смерти. Так сильно, что хотел схватить за плечи, встряхнуть и впиться в губы поцелуем, в надежде пробудить ото сна.

Рэн провел пальцами по волосам туда и назад, затем склонил голову на грудь. Кэмерон прав: он до смерти боится, что Аура возненавидит его, когда все вспомнит. А она точно вспомнит; вспомнит и тогда поймет, что доверяла не тому человеку; обвинит во всем именно его, и тогда в ее груди расцветут кровавые розы.

И несмотря на это, Рэн сделает все, чтобы помочь Ауре справиться с болью. Он не станет забирать ее помять, потому что как бы больно ни было, лучше помнить. Когда помнишь, можешь справиться, ведь память людей недолговечна и со временем раны заживут; когда в мозгу отсутствуют воспоминания, возникает желание чем-то закрыть зияющую пустоту.

Рэн вскинул голову и склонился к Ауре, положив ладонь на ее мертвенно-бледную щеку.

− Никогда больше, обещаю! Я больше никогда не сотворю с тобой тех ужасных вещей. В этот раз мы все сделаем иначе, мы справимся вместе. – Он припал губами к ее волосам, которые выглядели и благоухали словно весенний мед. – Я сделаю что угодно, только приди в себя. Аура… − Рэн сжал ее пальцы. – Во тьме, в которой ты жила всю жизнь, тебе никто не мог помочь, и это все моя вина. Чего же ты ждешь, почему не просыпаешься? – Он пристально всматривался в ее лицо, хотя давно запечатлел его в памяти. – Ты не хочешь возвращаться в мир, где вокруг хаос и разруха? А может как принцесса, ждешь волшебного пробуждения?

Мягким и чувственным поцелуем Рэн прильнул к губам Ауры, но ничего не произошло. Их губы долго были соединены; лицо Ауры – умиротворенное, почти мертвое, а Рэн болезненно хмурится.

Если бы он мог отдать весь свой свет ради спасения ее жизни, он бы пожертвовал собой, не задумавшись ни на секунду. Вот только в этот раз Аура действительно все решает сама. Это будет ее выбор.

Очнись, Аура. Очнись. Я так скучаю по тебе.

Но сколько бы он не просил, девушка не спешила сжалиться над ним; она была тихой и бездыханной, и не произнесла ни слова.

И не могла.

Рэн сжал ее тонкие пальцы.

− Аура, очнись… ну, пожалуйста…

***

Спустя неделю Рэн решил, что это никогда не закончится. Все смешалось; он уже не различал, какой сегодня день – среда или суббота − важно лишь то, что Аура до сих пор без сознания.

Изредка в ее комнату заходит Кэмерон, проверить, хорошо ли справляется Рэн. Ему становилось хуже и от постоянного беспокойства, и в целом потому, что в людском мире его способности начали угасать.

Братья почти не тревожили молодого человека: Кэмерон приносил еду и Рэн съедал половину, а Лиам отсутствовал, пытаясь проникнуть в особняк Кристофера Грина. Они все были в отчаянии. И Рэна Экейна постоянно мучил вопрос: для чего все это? Для чего он это делает – ждет, и ждет, и ждет…

Раньше его никогда не посещали подобные вопросы; он просто делал то, что должен был делать. Делал, зная, что поступает правильно. Но в действительности хоть раз он принял правильное решение? То, что он вернул Ауре ее душу, которую так тщательно хранил и оберегал – это правильно?

Мысли и сомнения посещали его все чаще и чаще, съедали изнутри; он помнил, какой разбитой Аура была, когда просила убить ее, когда захотела умереть. Она больше не справлялась; она больше не могла и не хотела жить. Если Аура вспомнит о том, что Орден Света безнаказанно продолжает жить, вынашивая свои планы, она не обрадуется и точно выполнит то, что обещала – убьет их всех. И если это произойдет, ему самому придется убить ее и заточить в тюрьму в Аду. Навечно.

Сможет ли он? Так поступить с девушкой, которая ради спасения мира пожертвовала всем? Собой? Возможно… нет, он должен был приказать Жнецам Лиама забрать ее еще тогда на озере, в день, когда убили Табретт. Но он не смог.

Что делать теперь? Одна ошибка влечет за собой другую, и вот он уже в водовороте хаоса и не может встать на верный путь, потому что уже не знает, где он – правильный путь. Он стал слишком человечным, слишком эмоциональным. Отныне нет беспристрастного ангела Судьбы, который повелевал жизнями миллионов людей. Он влюбился и стал беспомощным и нервным.

− Рэн?

***

Если бы кто-то выстрелил в него, он бы удивился не так сильно, как в ту секунду, когда услышал голос Ауры. Он сильно вздрогнул, а сердце сорвалось с места и через секунду остановилось. Рэн застыл и, напрягшись и уставившись в лицо Ауры, попытался прочесть ее мысли. Попытался оценить ее эмоциональный фон, предугадать реакцию.

Но Аура была слишком безэмоциональной, ведь только что вышла из комы; ее мозг напоминал сладкую вату, в которой копаться – то еще удовольствие. Она с усилием прошептала, разлепив сухие губы:

− Что случилось?

Рэн продолжал сидеть с прямой спиной на краешке кресла. Прищурился, пристально вглядываясь в зеленые глаза. Он не доверял ей – не сейчас; вообще-то людям он никогда не верил, но Ауре Рид в особенности. Продолжая буравить ее взглядом, он кратко бросил:

− Ты в своей комнате, в моей квартире, − несмотря на то что хотел задать миллион вопросов. А что, если она не до конца осознала, что случилось? Лучше не пугать ее.

− Как я здесь оказалась? Я снова потеряла сознание? – ее зеленые глаза-изумруды сверкали искренностью, но Рэн не верил им.