От Пекина до Берлина. 1927–1945 - Василий Чуйков

С помощью раций Василия Афанасьевича Глазунова и Танасчишина я связался с командиром 29‑го гвардейского корпуса генералом Я. С. Фокановым. С командиром 28‑го гвардейского стрелкового корпуса связи установить не удалось. Ничего другого не оставалось, как расположиться на ночлег. Танасчишин принес из своего танка консервы, мы вскипятили чай и устроили походный импровизированный ужин. Надо было ждать рассвета.

Рано утром мы услышали гул канонады. Приказ о наступлении выполнялся…

Связисты наладили связь. У меня не оказалось с собой кодовой таблицы, и я мог вести разговор с начальником штаба генералом Владимировым, пользуясь лишь условным языком. Мы узнали друг друга по голосу, я сообщил, что нахожусь в больнице, что имею связь с Фокановым, Глазуновым и с Танасчишиным. Другого ориентира я дать не мог, ибо других заметных ориентиров на карте в округе на 25 километров не было. Владимиров понял, где я нахожусь, но это же поняли, как потом выяснилось, и гитлеровцы.

Владимиров очень обрадовался, услышав мой голос. Меня, оказывается, уже разыскивали из штаба фронта, обеспокоенные потерей со мной связи. Я приказал выслать ко мне в больницу верховых лошадей и поторопить командира 28‑го гвардейского стрелкового корпуса с наступлением на юг. С трудом все же удалось уяснить сложившуюся обстановку на фронте.

В результате боев с 1 февраля, преодолевая сопротивление противника, наши войска к вечеру 4 февраля вышли на рубеж: Апостолово, Запорожское, Запорожец, станция Ток (перерезав железную дорогу Никополь – Апостолово), рудники Орджоникидзе, Богдановка, Ольга-Ивановка, Чумак-Зима, Дружба.

В резерве армии в районе Шолохово стояли 27‑я гвардейская стрелковая дивизия, 11‑я танковая бригада и 5‑й танковый полк.

46‑я армия В. В. Глаголева левым флангом (31‑й ск) также вела бой за Апостолово, 6‑я армия И. Т. Шлемина вела наступление на города Марганец и Никополь, 4‑й гвардейский механизированный корпус вел бой на рубеже Перевизские Хутора, Перевизская Балка, Алексеевка.

Немецкое командование на ходу формировало новые подразделения из разбитых и отступающих частей, пытаясь прикрыть остававшуюся пока не занятой нашими войсками дорогу Грушевый Кут, Марьянское, Ново-Воронцовка. Это была последняя дорога, которая оставалась открытой для никопольской группировки гитлеровских войск. Южнее тянулись днепровские плавни. По этой дороге немецкое командование спешило вывести из создававшегося окружения тяжелую технику. Пехотные части 6‑й полевой и 1‑й танковой армий отходили днепровскими плавнями. Автомашинами, орудиями, танками, всевозможными повозками и грузами были забиты все полевые дороги, все поселки и даже поля. Пересчитать и учесть все это было тогда просто невозможно.

Одновременно я получил от Родиона Яковлевича и общий план операции, разработанный штабом фронта. Главный удар наносился силами 46‑й и 8‑й гвардейской армий, 4‑го гвардейского механизированного корпуса из района Владимировка на Апостолово и Каменку, с выходом к Днепру. План предусматривал во взаимодействии с 4‑м Украинским фронтом окружение и уничтожение группировки врага в районе Никополя и никопольского плацдарма.

Количество трофеев увеличивалось с каждым часом. Наши войска обнаружили по дороге из Каменки в Апостолово колонну – десять исправных танков «тигр», которые увязли в трясине по самые башни. Фашисты бросали свою технику, уходя через днепровские плавни по бесчисленным тропам, где не могла пройти никакая машина.

Мы теперь не опасались за свой левый фланг. Противник не мог организовать контратаки из Никополя. Из этого раздутого мешка, прорванного нашими войсками, выходил воздух. Мешок на глазах опадал. Но мы могли еще ожидать контрудара на Апостолово, с целью отбросить нас с железной дороги Никополь – Апостолово, чтобы облегчить выход войск днепровскими плавнями. Было ясно также, что все свои силы противник положит на то, чтобы удержать на какое-то время дорогу и ее опорные пункты: Катуловку, Покровское, Ленинское, Марьянское, Ново-Воронцовку. Бои должны были теперь развернуться к югу от железной дороги на участке Апостолово – Чертомлык. Мы решили усилить левый фланг за счет ввода в бой 27‑й гвардейской стрелковой дивизии из-за левого фланга 29‑го гвардейского стрелкового корпуса встык между 29‑м и 4‑м гвардейскими стрелковыми корпусами. Удар 27‑й нацеливался через станцию Ток на Марьянское. В резерв выводилась 88‑я гвардейская стрелковая дивизия с левого крыла армии.

Утром 6 февраля я решил проследить, как будет вводиться в бой 27‑я гвардейская стрелковая дивизия, которая выдвигалась из района Ново-Ивановка через Червоный Запорожец к станции Ток. На автомашине ехать было невозможно. Мы с адъютантом сели на верховых лошадей. К станции Ток дорога лежала через Базавлук, Токовское, где мы могли переправиться по мосту через Каменку.

Выехав из Базавлука, мы увидели дорогу с глубоко прорезанными колеями. Она показалась нам хорошим ориентиром, мы решили, что здесь прошли наши части, и спокойно поехали по ней. Солнце нам било в лицо, стало быть, мы продвигались на юг. Направление взято как будто бы правильно. Мы ехали полем вдоль пробитой колеи. Однако долгое время нам никто не попадался навстречу. У меня закралось сомнение, правильно ли мы едем? Поднялись на пригорок. Я решил свериться по карте. Остановил лошадей. Позади меня остановились адъютант и коновод. Я развернул карту… И вдруг откуда-то со стороны раздались автоматные очереди и ружейные выстрелы. Засвистели пули. Моя лошадь поднялась на дыбы и рухнула на землю. Выручила меня старая кавалерийская привычка, я успел высвободить ноги из стремян и, спрыгнув с седла, тут же упал в глубокую дорожную колею.

Адъютант и коновод оказались около меня. Они почти одновременно крикнули, чтобы я садился на какую-нибудь из их лошадей. В ответ я приказал:

– Слезай! Ложись!

Они оба упали в колеи. Секундой спустя и их лошади были срезаны автоматным огнем.

Автомобильные колеи были спасительно глубоки. Мы несколько минут лежали, не шевелясь. Пули впивались в землю совсем рядом. На некоторое время мы притворились убитыми. Но долго в бездействии лежать было нельзя. Противник мог поинтересоваться, кого он снял с лошадей. На мне была генеральская папаха с красным верхом и брюки с лампасами, словом, приметы, хорошо известные немцам.

Да и лежать без движения было невмоготу. Ледяная вода просочилась сквозь одежду и сковала холодными обручами тело.

Мы поползли вдоль колеи. Противник заметил движение. Усилил автоматный огонь.