Королевская кровь. Книга вторая - Ирина Котова

Статс-дама Марья Васильевна Сенина с гордостью оглядывала дело рук своих и тайно вздыхала о временах матери нынешней королевы, когда она только дебютировала и была поражена пышностью, весельем и роскошью первого своего бала. И как тогда, так и сейчас главным украшением праздника должны были стать прекрасные дамы, с их кокетством, красотой и готовностью танцевать и флиртовать, и молодые офицеры гвардии, обязанные развлекать и вводить в танцы «застоявшихся» дам. И, конечно, блистательные Ее Величество и принцессы Рудлог, одну из которых сегодня представят официально.

Королева с семьей в данный момент встречали последнюю делегацию, из Йелловиня, времени на одевание и причесывание оставалось все меньше, и Сенина нервничала — Константиновские часы на башне дворца уже минут двадцать назад пробили шесть вечера. Скоро уже начнут подъезжать ранние гости, и зал заполнится нарядными дамами и кавалерами. С другой стороны, без Ее Величества праздник точно не начнется.

Сенина, еще раз оглядев зал, нахмурилась и пошла отдавать распоряжение протереть герб Инландеров — белого крылатого Змея Воздуха на фоне раскручивающейся голубой спирали — символа ветра. Ей показалось, что он был немного припылен.

Виконт тщательно повязал шейный платок, покосился на графин с коньяком и, вздохнув, отказался от этой мысли. Он и так в немилости, и даже легкий запах алкоголя может вызвать раздражение у королевы.

Его отпустили сразу, как задержанных распихали по камерам управления, и потом он долго общался с Стрелковским — Тандаджи куда-то пропал, и пришлось вводить полковника в курс дела, припоминать все мелочи и сверяться с записью передатчика, расшифровывая, если речь участников заговора была слышна невнятно или с помехами. Домой он вернулся уже под утро пятницы, зная и про случившееся на базе отдыха, куда так опрометчиво поехала пятая принцесса, и про то, что Соболевский мертв. И вроде и закончилось все удачно, и он остался цел — прямо непривычно, а на душе было муторно и тоскливо. Возвращался привычный отходняк после завершенного задания. И мучало ощущение, что где-то он что-то упустил. Точнее, он абсолютно четко знал, что. Так и не удалось выяснить, что это за «предыдущий вариант», о котором говорил Соболевский. Пущен ли этот вариант в работу, или нет? Остановился ли заговор со смертью организатора? И, в конце концов, зачем ему лично это нужно было — смерть всех монархов континента?

Соболевский не походил на идиота или маньяка, которому нужны были жертвы ради жертв.

Промучавшись до восхода солнца, Люк все-таки напился и вырубился. И проснулся, к своему удивлению, только через сутки, ранним утром субботы. То ли алкоголь был слишком мозгодробительным, то ли организм понял, что есть возможность отдохнуть от нервотрепки последнего месяца.

Очнулся он слабым и мрачным, и первым делом позвонил Тандаджи. Интуиция просто орала о том, что впереди беда. Беда неизвестная, и поэтому пугающая.

— Твое дело — присутствовать в зале, и принести извинения, — начальник тоже явно был не в духе. — Заметишь что-нибудь, не геройствуй, Кембритч, сообщи охране. И да помогут нам Боги.

Люка уже ждал автомобиль, и он, накинув пальто, вышел на улицу. Было свежо, безветрено, и сумерки уже готовились уступать очередь ночи. На наливающемся теменью небе холодным острым светом мигали бледные звезды.

Он с сожалением подумал о том, что совсем не помешало бы оружие, чтобы чувствовать себя увереннее, но брать пистолет на прием — где его держать? Костюм не предполагал такой возможности. Да и охрана не пропустит.

И пока машина выезжала за ворота, и пока везла его к королевскому дворцу, он все хмурился, курил и думал о том, что же могли они упустить и откуда ждать беды.

— Короткие волосы и бальное платье? — Мартин вдумчиво разглядывал меня, будто я была картиной в музее. — В этом что-то есть. Может, мне выбрить виски, как думаешь? Будем смотреться донельзя скандально.

Я сурово шлепнула его веером по локтю и еще раз осмотрела себя в зеркале. Ну, короткие. Зато не пришлось сидеть с парихмахером по часу, как сестрам. Уложили, прикрепили маленькую диадему и все. И с платьем я справилась быстрее.

Вася на сегодняшний праздник выбрала белое с золотом, так что нам с Полинкой осталось довольствоваться красным. Благо, с оттенками было позволено экспериментировать, так что мой красный скорее напоминал перезрелую вишню. Платье было очень простое, однотонное — прямой лиф без плеч, еле-еле прикрывающий со спины мою татуировку, и широкая юбка с минимально возможным кринолином, касающаяся земли. Модистка настаивала на шлейфе — традиция, но я стояла на своем, и в результате отвоевала право не подметать полы дворца. Васюта королева, вот пусть и мучается.

Вообще платье мне нравилось, это если без кокетства и бурчания. Оно было такое…острое в своей простоте. Чуть портила картину белая орденская лента через плечо, которая присваивалась всем членам королевской фамилии при рождении, и белые же перчатки. Ох уж эти перчатки. Тебе готовы простить короткие волосы, или выбритые виски, но отсутствие перчаток у мужчин или женщин — никогда. А я, почти все свое рабочее время проводящая в силиконовых перчатках, в остальное их терпеть не могла. Как и веер, бесполезнейший аксессуар в век, когда есть кондиционеры. Но открывающий вечер торжественный танец марильоз исполнялся с веером, и требовал определенного изящества, чтобы взмахивать им одновременно с размеренными шагами в паре.

Я раскрыла веер и кокетливо посмотрела поверх него на Мартина. Он тоже был хорош, в парадном военном мундире, непривычно нелохматый, выбритый. Подмигнул мне, состорил скучающе-высокомерное лицо, презрительно прищурился, и мы на пару захохотали.

— Ну что, моя несравненная девочка, пора? — произнес он, снова оглядывая меня с мечтательным видом, поднял темные глаза, забывшись, тряхнул волосами. — Все-таки ты необычайно красива, Марина.

Тепло от его слов заставило меня улыбаться и когда мы с семьей, сопровождаемые обер-гофмаршалом и почетным караулом, двигались к огромным резным дверям Большого бального зала, за которым шумело и ждало нас разноцветное аристократическое море, и когда церемонимейстер объявлял высочайший выход королевы с семьей, и когда проходило официальное представление принцессы Полины-Иоанны, и когда Василина приветствовала братьев и сестер из прибывших на праздник королевских домов континента.

Вот она была воистину прекрасна. Платье было совершенно традиционное — с широким кринолином, белое, расшитое жемчугом. Закрытое, в отличие от моего, под горло, с длинными рукавами, обшитое изысканным кружевом по атласу. И снова, как указание на особое отношение к Северу, с которого родом принц-консорт — на белой орденской ленте изящная подвеска-бант из коричневого и небесно-голубого бархата. Рядом с ней мы с Пол выглядели, наверное, простушками. Хотя нет. Полли в своем красном была совсем не похожа на шебутную и проказливую себя. Она казалась совсем взрослой, очень высокой и серьезной.