Мир приключений 1986 - Альберт Иванов

Мало–помалу инспектор успокоился, мысли его наконец упорядочились. Разумеется, задержка должна быть вызвана и чем–нибудь другим. Например, ребенка увезли в другой город или в какое–нибудь село. Можно ли оттуда послать письмо? Это было бы очень неразумно, так обнаружилось бы местонахождение мальчика… В большом городе легче скрыть следы преступления, чем в провинции. И только когда кто–то из похитителей возвратился оттуда, письмо было отправлено, и притом даже экстрапочтой.

С головой, полной таких мыслей, инспектор Табаков отправился к Зарко. Мальчик был дома. Увидев инспектора, он с радостным криком вскочил на ноги.

— Товарищ инспектор! Ну как, вы открыли еще что–нибудь? Обнаружили бандитов?

Табаков пристально посмотрел на него.

— Сейчас ты узнаешь все, — медленно проговорил он. — Хоть это и запрещено, но тебе я расскажу. Буду считать тебя не посторонним человеком, а своим помощником.

Лицо мальчика порозовело от удовольствия. Не спеша инспектор осведомил его о своих последних открытиях. Зарко слушал, разинув рот.

— Вот здорово! — воскликнул он. — Теперь я уверен, что вы его схватите!

— Зарко, мне опять нужна твоя помощь! — осторожно начал инспектор. — И не только твоя, но и твоих товарищей…

Зарко весь загорелся любопытством.

— Какая помощь?

— Речь идет о человеке в желтых ботинках… Он может снова появиться. Вообрази, что ты на улице и видишь его — стоит и ждет… Что ты сделаешь?

— Сразу же позову милиционера! — заявил с жаром Зарко. — Он его немедленно арестует!

— На вашей улице нет милиционера.

— На бульваре есть! — поспешно отозвался мальчик. — Я точно знаю, где он стоит…

— Хорошо… Ты идешь на бульвар и возвращаешься с милиционером. И что? Смотришь — человека и след простыл…

— Верно… — уныло произнес Зарко.

Инспектор усмехнулся.

— Выходит, что это рискованно, — сказал он. — Есть другой, более надежный способ.

— Выследить его?

— Именно! — ответил довольный инспектор. — Надо выследить его. И конечно, действовать при этом очень осторожно, не выдавая себя… Ни в коем случае человек не должен почувствовать, что за ним следят. Поэтому надо тщательно маскировать свои намерения. Быть от него совсем близко и в то же время оставаться незамеченным… Это не так уж трудно — ты мальчик и вряд ли вызовешь у него подозрения. Если он сядет на трамвай, то и ты за ним… Понятно?

— А если он сядет в машину?

— Тогда делать нечего… Запомнишь только ее номер. И, разумеется, какой она марки, были ли в ней люди, как они выглядят… Но, допустим, что тебе удастся выследить его до конца и он войдет в какой–нибудь дом. Что ты будешь тогда делать?

— Буду ждать, когда он выйдет.

— Ну а если не выйдет? Представь себе, что он останется там?

Зарко смущенно замолчал.

— И в этом случае есть выход… Идешь к ближайшему автомату и звонишь мне. Я дам тебе номер своего телефона. Если меня не окажется, там будет другой человек. Ты только сообщи, а там уж наше дело… Идет?

— Ну да! — с готовностью отозвался мальчик.

— Вот все, о чем я хотел тебя попросить. Одному–то тебе, конечно, не справиться с этим — можно ли наверняка сказать, когда он там появится? Нет. Надо установить дежурство. И чтоб дежурили не по одному, а по двое… И сделать это сегодня же. Наберешь столько ребят?

— Конечно, наберу! — воскликнул Зарко. — Все захотят…

— Всех не надо! — покачал головой инспектор. — Только самых лучших.

— Каких это лучших? — не понял Зарко.

— Лучших пионеров… Самых сознательных и самых дисциплинированных… Таких, которые умеют беречь тайну… Ну, теперь ты понял?

И он стал объяснять, как надо организовать дежурство. Мальчик слушал с таким напряженным вниманием, что инспектор к концу их встречи окончательно убедился, что на него вполне можно положиться.

— Главное — дисциплина! — закончил Табаков. — Делать только что я сказал. Ни в коем случае не рисковать; не подвергать себя опасности… Если замечу что–нибудь подобное, сейчас же откажусь от вашей помощи! Так и знай!

Через четверть часа Зарко, охваченный нетерпением и страстным желанием поскорее взяться за порученное ему дело, остался один. Инспектор отправился в районное отделение милиции, где ровно в десять часов должен был встретиться с лейтенантом. Когда Табаков вошел, тот говорил с кем–то по телефону, но, увидев инспектора, поспешил закончить разговор и встал.

— С желтыми ботинками дело обстоит очень неважно! — сказал он уныло. — Я побывал и на обувной фабрике, и в артелях. Только за последние два месяца в продажу пущено несколько тысяч пар.

— Несколько тысяч? — удивился инспектор. — А я со вчерашнего дня не видел ни одной…

— Просто не привелось… Я вот видел сегодня двоих.

— И оба были молодые люди? — спросил инспектор.

— Да, молодые, — с неудовольствием подтвердил лейтенант. — И знаете, из тех, с которыми нам порой приходится иметь дело… Да и какой нормальный, порядочный человек станет расхаживать в желтых ботинках? Ноги свои выставлять напоказ!

— Я, например, носил желтые ботинки, — серьезно заметил инспектор.

Лейтенант уставился на него выпученными глазами и заметно смутился.

— Серьезно? — пробормотал он.

— Да.

Инспектор погрузился в раздумье и, отойдя по привычке к окну, стал смотреть на улицу. Когда он, наконец, обернулся, лейтенант заметил что–то особенное в выражении его лица.

— Прочти–ка вот это письмо, — сказал Табаков.

Лейтенант несколько раз пробежал глазами письмо и по мере того, как его перечитывал, становился все более серьезным и мрачным.

— Это письмецо мне совсем не нравится, — произнес он наконец. — Тут что–то не то…

— И я так думаю.

— Кто похищает детей, у того не может быть совести. Это какая–нибудь провокация…

— Что ты скажешь о шрифте? — спросил инспектор.

— Машинка совсем не изношена и хорошо почищена, — ответил после небольшой паузы лейтенант. — Должно быть, она куплена недавно.

— Констатировано верно, но вывод сделан неверный, — сказал инспектор. — Если я не ошибаюсь, это «гермес бэби»… Они были в продаже до войны. Очень легкие портативные машинки, не пригодные для учреждений. Обычно их приобретают для своих личных нужд. Эта машинка куплена давно, но на ней мало работали.

Инспектор помолчал, затем добавил:

— Вообще преступление совершено человеком интеллигентным… и занимающим известное положение… У него автомобиль, хорошая машинка… Письма он пишет на первосортной бумаге, отсылает их в дорогих конвертах. Это не какая–нибудь там шушера.