Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке - Коллектив авторов

Когда-то, в условиях противостояния французских королей и Габсбургов, поддержание «восточного барьера» было для Франции действительно необходимо, ибо входившие в него страны нередко, по наущению Парижа, оказывали давление с востока на Священную Римскую империю, отвлекая на себя силы австрийских Габсбургов. Но после прекращения такого противостояния и уж тем более после установления между Францией и Австрией союзнических отношений, французская политика «восточного барьера» утратила прежнее значение, превратившись, по оценке многих современных историков международных отношений, в своего рода анахронизм. Тем не менее в силу определенной инерции и отчасти по династическим мотивам (Людовик XV был зятем бывшего польского короля Станислава Лещинского) власти Франции продолжали проводить ее, не считаясь с затратами. Более того, в XVIII в. идея «восточного барьера» приобрела ярко выраженную антироссийскую направленность, ибо смысл его сохранения объясняли, прежде всего, необходимостью сдержать «напор русских варваров» на Европу. И это при том, что Россия тогда непосредственно не угрожала французским интересам ни в одной из сфер, а активизация торговли с нею сулила выгоды для экономики Франции. Во всяком случае так утверждали французские коммерсанты в многочисленных записках и проектах, направляемых ими своему правительству, а ныне хранящихся в парижском архиве МИДа.

В конечном счете стремление вести одинаково активную, но не подкрепленную должными ресурсами внешнюю политику и на колониальном, и на континентальном направлениях привело Францию к краху на обоих из них. С одной стороны, недостаточная материальная поддержка метрополией своих колоний имела следствием утрату французами прежних позиций в Северной Америке и в Индии, с другой — все усилия Франции по сохранению «восточного барьера» не уберегли Османскую империю от разгрома в русско-турецких войнах, а Польшу от раздела 1772 г. Более того, французская монархия и сама не выдержала взятого на себя бремени: огромные расходы на участие в Войне североамериканских колоний за независимость — войне, принесшей Франции, несмотря на одержанную ею победу, чисто символические приобретения, — спровоцировали катастрофический рост ее государственного долга и, в конечном счете, финансовый кризис, ставший одной из причин Французской революции.

На востоке Европы Великая Северная война привела к столь же радикальному изменению геополитических ролей, как это сделала война за Испанское наследство на Западе. До Северной войны положение в регионе на протяжении полутора столетий определялось соперничеством за гегемонию между членами восточноевропейского «квартета»: Швеции, Польши (Речи Посполитой), России и Османской империи (Турции). Последняя влияла на ситуацию в Восточной Европе как непосредственно, так и через зависимое от нее Крымское ханство. Эта борьба шла с переменным успехом: если на протяжении XVI в. наиболее сильным из участников «квартета» была Турция, являвшаяся тогда великой державой общеевропейского масштаба, то в XVII в. такой статус получила Швеция. Великая Северная война, в которой так или иначе приняли участие все четыре соперника, решающим образом изменила соотношение сил среди них в пользу России.

Швеция, потерпев поражение, отныне была обречена жить лишь воспоминаниями о былом величии и мечтами однажды воспользоваться трудностями своих более удачливых соседей, чтобы взять реванш. Однако на деле все попытки такого реванша — и по отношению к Пруссии (Семилетняя война), и по отношению к России (русско-шведские войны 1741–1743 и 1788–1790 гг.) — окончились полным провалом. Вместе с тем, как подчеркивают современные шведские историки, крах имперских амбиций, больно ударив по национальной гордости шведов, оказался для них мощным стимулом к развитию и залогом будущего преуспеяния их страны.

Польша, вступившая в Северную войну как равноправный член антишведского альянса, в ходе нее превратилась из субъекта политики в объект — сферу соперничества между Швецией и Россией, стремившихся возвести на польский престол своих претендентов. И хотя Польша, в течение войны примыкавшая то к одному лагерю, то к другому, оказалась в конечном счете на стороне победителей, король Август II своей короной отныне был полностью обязан русскому царю, который вернул ему ее, отняв у шведского ставленника Станислава Лещинского. В еще большей зависимости от России оказался следующий польский монарх Август III, сумевший только благодаря русской армии в ходе войны за Польское наследство 1733–1738 гг. отвоевать престол у все того же Станислава Лещинского, на сей раз поддержанного Францией. Последний обладатель польской короны, Станислав Август Понятовский, был также возведен на свой престол русской императрицей, как потом ею же и снят.

Османская империя, ослабленная тяжелым поражением в австро-турецкой войне 1683–1697 гг. и внутренними разногласиями, не только не решилась принять полноценного участия в войне Северной, к чему ее настойчиво подталкивал Карл XII, но даже не сумела воспользоваться той благоприятной возможностью изменить к своей выгоде соотношение сил в восточноевропейском «квартете», которую ей предоставил опрометчиво затеянный Петром I Прутский поход 1711 г. В итоге турки получили на своих северных границах мощного соперника, который вскоре посягнул на их владения в Северном Причерноморье и на Кавказе.

Напротив, Россию Северная война не только возвысила над соседями-конкурентами по «квартету», но и вывела на уровень великой державы. Завоевания в Прибалтике открыли ей выход к Балтийскому морю, сделав полноправным участником европейской международной системы.

Еще одним важным результатом этой войны, способствовавшим усилению Российской империи, стала полная интеграция Украины в ее состав. Хотя украинский гетман Богдан Хмельницкий еще в середине XVII в. перешел со своими соотечественниками под протекторат России, и он, и его преемники сохраняли высокую степень автономии во внутренних делах, а на протяжении какого-то времени и во внешних. Некоторые из гетманов даже прибегали к покровительству других участников «восточноевропейского квартета» — Польши (И. Выговский) или Турции (П. Дорошенко). Да и сам Хмельницкий в конце жизни вступил в союз со Швецией, воевавшей тогда против России, что позволило позднее Мазепе ссылаться на этот прецедент в оправдание своих действий. Однако союз Мазепы с Карлом XII стал последней из попыток украинских гетманов выйти из-под российского влияния, ибо дал повод Петру I еще больше ограничить казацкие вольности на Украине, с коими его наследники и вовсе покончили.

Но главное, из Северной войны Россия вышла во много крат усилившейся в военном отношении, поскольку, благодаря преобразованиям царя-реформатора, обрела военно-морской флот и современную армию, организованную на европейский манер.

Получив после Северной войны большое военно-стратегическое преимущество над своими традиционными соперниками по восточноевропейскому «квартету», Российская империя развернула в отношении них такую же активную территориальную экспансию, какая в XVIII в. была характерной чертой внешней политики всех великих держав. Объектом подобной, экспансии стали прежде всего владения Турции и Польши. И здесь естественным союзником России оказалась Австрия, имевшая схожие внешнеполитические интересы.

После войны за Испанское наследство Австрия практически избавилась от необходимости противодействовать на Западе французской экспансии, что развязало Габсбургам руки для продвижения на Восток — на турецкие, а затем и польские территории. Близость геополитических интересов Австрии и России в этот период определила устойчивую тенденцию к существованию между ними союзнических отношений. Действительно, на протяжении XVIII столетия при всех конъюнктурных переменах внешнеполитической линии каждой из этих держав они в критические моменты всякий раз оказывались союзниками.

Так, несмотря на произошедший в 1719 г. между двумя странами разрыв отношений, уже в 1726 г. Австрия вступила в альянс с Россией, а в 1727 г. подписала с нею конвенцию о военной помощи. В войне за Польское наследство Россия была союзником Австрии. Во время русско-турецкой войны (1735–1739) также была заключена конвенция о взаимной помощи между Австрией и Россией, возобновленная в 1739 г. В 1746 г., во время войны за Австрийское наследство, Россия вновь вступила в союз с Австрией и год спустя приняла участие в войне на ее стороне. После начала Семилетней войны Россия в декабре 1756 г. опять же присоединилась к австро-французскому союзу. И если Вена во время русско-турецкой войны 1768–1774 гг. занимала в целом достаточно враждебную позицию по отношению к России (хотя и приняла вместе с ней участие в разделе Польши 1772 г.), то уже в 1781 г. Иосиф II заключил с Екатериной II союз против Турции. Иначе говоря, несмотря на все конъюнктурные колебания, объективная потребность Австрии и России в союзнических отношениях оставалась геополитической константой на протяжении всего XVIII в.