История Украинской ССР в десяти томах. Том четвертый - Коллектив авторов

Реальная заработная плата промышленного пролетариата беспрерывно снижалась. На Закарпатье снижался уровень не только реальной, но и номинальной заработной платы.

Нередко часть заработной платы выдавалась натурой — солью, водкой, пивом и т. п. Предприниматели принуждали рабочих покупать в своих лавках по высоким ценам все необходимое. Практиковалась выдача вместо денег билетов или марок.

Под различными предлогами хозяева штрафовали рабочих, снижали заработную плату. Иногда размеры штрафов равнялись заработку за несколько дней. Увеличивался рабочий день. В Восточной Галиции он, как правило, длился 12 часов, а на многих промышленных предприятиях достигал 14–18 часов.

В Северной Буковине даже после ограничения законом 1885 г. продолжительности рабочего дня 11 часами рабочих принуждали работать по 12–16 часов. В Закарпатье на большей части предприятий был установлен 13 — 15-часовой рабочий день, а в отдельных отраслях производства (горнорудной, кирпично-черепичной и др.) он достигал 16 часов и больше. Предприниматели пренебрегали правилами техники безопасности, что было причиной многочисленных производственных травм и смертных случаев.

Рабочие жили в тесных, полутемных помещениях. Для поденщиков строили бараки, в которых они спали на земляном полу. Часть рабочих ночевала под открытым небом.

Из-за тяжелых условий труда и низкого жизненного уровня среди рабочих распространялись тяжелые заболевания: туберкулез, ревматизм, экзема и т. п. Только в 1895 г. в Галиции от туберкулеза умерли 602 промышленных рабочих. Медицинская помощь была почти недоступна для трудящихся.

Еще в худшем положении находился сельскохозяйственный пролетариат. Пользуясь огромным излишком рабочей силы, помещики и кулаки платили поденным рабочим мизерную плату. По свидетельству газеты «Громадський голос», галицийские сельскохозяйственные рабочие получали от 10 до 20 крейцеров в день. Такая же низкая заработная плата была и у сельских пролетариев Северной Буковины. Даже буржуазная газета «Буковина» констатировала, что сельскохозяйственные рабочие в крае работали за 15 или 20 крейцеров в день, за четвертый кочан, одиннадцатый, двенадцатый и даже тринадцатый сноп. В Закарпатье средняя заработная плата сельскохозяйственных рабочих во второй половине XIX в. была несколько выше, но при этом женщины получали на 30–40, а дети — на 50–60 % меньше, чем мужчины.

Положение крестьян. На западноукраинских землях происходил процесс массовой пролетаризации крестьянства. Значительную часть крестьянского труда присваивали представители торгово-ростовщического капитала. Даже «москвофильская» газета «Карпат» признавала, что тот, кто попал в когти ростовщика, может спастись только ценой потери своего хозяйства.

В начале 90-х годов ростовщики захватили в Галиции по меньшей мере ¼ крестьянской земли, а в некоторых районах Закарпатья даже больше половины ее.

Ссуда, получаемая крестьянами в кредитных обществах, также носила ростовщический характер. Различными способами, часто обычным жульничеством, эти общества сдирали с крестьян за ссуду 22–25 % суммы, взятой в долг на 3-месячный срок. Разорительной для крестьян была деятельность так называемого крестьянского (рустикального) банка. Афишируя себя борцом против ростовщичества, банк сам стал крупным ростовщиком. Весной 1891 г. в Галиции банк имел 8457 должников, в Буковине — 2245. Ежегодно банк получал огромные прибыли и распределял между залогодержателями значительные дивиденды.

Правящие круги Австро-Венгрии оставались верными своей политике дискриминации украинского населения и в вопросе земельного налога, размер которого в Восточной Галиции, Северной Буковине и Закарпатье был большим, чем в других провинциях. К тому же кроме прямых налогов крестьяне платили еще различные местные — дополнительные. Краевые дополнительные поборы в Галиции в 1900 г. достигли 68 %, уездные — 30, а общинные — 15 % прямых налогов. В Северной Буковине и Закарпатье такие налоги были не меньше. Тяжелым бременем на плечи крестьян, как и всех трудящихся, легли косвенные налоги (на сахар, мясо, спирт, пиво и т. п.).

В обязанности крестьян входили строительство и ремонт дорог (так называемые шарварки), а также бесплатная работа, натуральная и денежная дань в пользу церкви. Многие крестьяне не имели возможности уплатить даже часть налогов. Их задолженность росла из года в год. Крестьянин превращался в постоянного должника, пауперизировался. Продажа крестьянских хозяйств с молотка стала обычным явлением.

Безземелье и малоземелье, хроническое недоедание, голод и высокая смертность были постоянными спутниками сельской бедноты на западноукраинских землях.

Пролетаризация основной массы крестьянства, нищенские заработки или полное отсутствие их, страх перед приближающейся нищетой были причиной массовой эмиграции западноукраинских крестьян в Америку (преимущественно в Бразилию, Аргентину, США, Канаду) и сезонной миграции в европейские страны (Германию, Венгрию, Румынию, Россию и др.). На протяжении второй половины XIX в. из Восточной Галиции и Северной Буковины за океан эмигрировали около 250 тыс. человек. В течение 30 лет (1871–1900) из Закарпатья выехали 170 тыс. человек. В 1892 г. эмиграционная волна направлялась и в Россию, куда из Восточной Галиции и Северной Буковины переселились свыше 7 тыс. человек. Только в 1900 г. на заработки из Галиции за границу выехали свыше 55 тыс. человек.

Покинув родные места, крестьяне подвергались в эмиграции жестокому социальному гнету. Характеризуя тяжелую судьбу галицийских поселенцев в Бразилии, И. Я. Франко отмечал, что эмиграция туда «является путешествием на гибель и дальнейшую нищету»[488]. Однако в эмиграции продолжали искать спасение все новые группы западноукраинской бедноты.

Национальная дискриминация. Социальное угнетение трудящихся масс западноукраинских земель дополнялось политическим бесправием и национальным гнетом. Несмотря на то что австрийская конституция 1867 г. официально декларировала полное равноправие всех граждан в получении образования, в государственных учреждениях и судах, а также право народов на дальнейшее развитие, фактически в Восточной Галиции всеми правами пользовались только польская буржуазия и помещики. Реакционная национальная политика австрийского правительства была направлена на то, чтобы держать в повиновении угнетенные народы, предоставляя эксплуататорским классам определенные привилегии. В. И. Ленин отмечал, что польские паны входили в соглашение с австрийской реакцией с целью угнетения украинского населения[489]. На этот же путь стали румынские помещики в Северной Буковине. В Закарпатье все государственные должности занимали представители венгерской буржуазии и дворянства.

Антидемократическая избирательная система, существовавшая в Австрии, целиком и полностью отвечала интересам эксплуататорских классов. Выборы, происходившие по куриям, обеспечивали капиталистам и помещикам преобладающее большинство не только в рейхсрате и краевых сеймах, а и в уездных органах самоуправления. В Венгрии существовали имущественное, возрастное и другие ограничения для избирателей. Трудящимся силой навязывали правительственных кандидатов. Любой протест избирателей подавлялся силой.

Политика правительств Австрии и Венгрии в области образования свидетельствовала о старательно продуманной системе ассимиляции украинского населения. Краевые школьные советы всячески препятствовали деятельности открытых по инициативе трудящихся народных школ, ограничивали преподавание в них на родном языке. Ни в одном высшем учебном заведении на западноукраинских землях преподавание не велось на украинском языке.

Режим социального угнетения поддерживали украинские буржуазные националисты, униатская (в Восточной Галиции и Закарпатье) и православная (в Северной Буковине) церковь, ставшие орудием австрийского и венгерского правительств в их реакционной политике на западноукраинских землях. Националистические ренегаты и клерикалы объединялись с наиболее правыми силами, выступали как жестокие враги трудящихся. В 1892 г. униатская церковь запретила чтение и распространение изданий прогрессивной Украинской радикальной партии. Писатель и общественный деятель М. И. Павлик в одной из своих разоблачительных статей в радикальном журнале «Народ» вполне обоснованно назвал эту церковь «домашней инквизицией»[490].

Итак, в условиях колониального гнета положение трудящихся западноукраинских земель было очень тяжелым. Капиталистическая эксплуатация сочеталась с полуфеодальными методами угнетения, росли пауперизация и пролетаризация крестьянства. Массовой стала эмиграция. В ответ на жестокое социальное угнетение, национальное и политическое бесправие трудящиеся усиливали революционную борьбу.