Красное море под красным небом - Скотт Линч

— Я… у меня приготовлено противоядие для всех, состоящих на службе у архонта. На всякий случай.

— Ксандрин, не нужно… — начал Страгос.

Жеан ударил его в живот.

— Нужно, Ксандрин, нужно, — сказал Локки.

Лысый порылся в сумке и достал оттуда флакон, полный прозрачной жидкости.

— У меня с собой одна доза. Достаточно для одного человека, смотрите не пролейте. Это противоядие очистит жидкости и сосуды организма.

Локки дрожащей рукой взял у него флакон.

— И… сколько стоит заказать у другого алхимика еще одну такую дозу?

— Это невозможно, — ответил Ксандрин. — Я создал противоядие, которое не поддается качественному анализу. Любая попытка алхимического изучения уничтожает противоядие. И яд, и противоядие известны только мне…

— Записи, — сказал Локки. — Рецепты… как вы это называете.

— Все в моей голове, — сказал Ксандрин. — Бумага плохо хранит тайны.

— Ну что ж, — заметил Локки, — похоже, тебе придется побыть с нами, пока не приготовишь еще одну дозу. Любишь море?

11

И тут Меррейн приняла решение. Если противоядие невозможно воспроизвести, а ей удастся разбить флакон… тогда досадной помехи в лице Косты и да Ферра все равно что не существует. Останутся только Страгос и Ксандрин.

А если покончить и с ними, все, кто знал, что ее хозяин пребывает за пределами Тал-Веррара, умолкнут навсегда.

Она незаметно шевельнула правой рукой, и в пальцах оказалась рукоять отравленного кинжала. Женщина сделала глубокий вдох.

Меррейн действовала так стремительно, что стоявший рядом с ней «лжеглаз» не успел даже поднять меч. Удар сбоку — без всяких картинных выпадов — пришелся в шею. Меррейн, выдергивая кинжал, рассекла все, что можно, — на случай, если яд подействует на несколько секунд позже.

12

Первая жертва Меррейн не успела даже удивленно ахнуть, а женщина ударила снова — ножом, который появился словно ниоткуда, она сзади перерезала Ксандрину шею. Изумленный Локки долю секунды промедлил; он считал себя проворным, но понял, что, если бы Меррейн избрала своей мишенью его, он не сумел бы избежать удара.

Ксандрин вскрикнул и осел, а Меррейн уже занялась Локки. Она ударила его по руке; удар был не очень сильным, но Локки выронил склянку. Он едва успел крикнуть «Дерьмо!» и, не обращая внимания ни на жесткие камешки, ни на то, что еще предпримет Меррейн, нырнул головой вперед. Он подхватил сосуд над самой землей, шепотом возблагодарил богов и отлетел в сторону: мимо с вытянутыми руками пронесся Жеан.

Ударяясь о землю с прижатым к груди драгоценным сосудом, Локки успел заметить, как Меррейн развернулась и метнула нож; в этот момент Жеан налетел на нее, и поэтому нож не попал в горло или грудь Страгосу, куда метила Меррейн, а упал на землю у ее ног. Тем не менее архонт отшатнулся.

Как ни невероятно, Меррейн успешно сопротивлялась: каким-то образом высвободив руку из хватки Жеана, она локтем ударила его в ребра. Гибкая, отчаянная чертовка, она пнула Жеана левой ногой, вырвалась и кинулась бежать. Жеан успел ухватить ее за платье, дернул и разорвал рукав до самого плеча; при этом он потерял равновесие и упал.

Локки на мгновение увидел на обнаженном белом предплечье Меррейн сложную черную татуировку — что-то вроде виноградной лозы, обвившейся вокруг меча, а в следующий миг Меррейн исчезла, скрылась в ночи; Жеан и «лжеглаз» попытались преследовать ее, но через несколько секунд отказались от этой мысли.

— Что… дьявольщина! — сказал Локки, впервые заметив, что «лжеглаз», которого Меррейн ударила, как и Ксандрина, дергается на земле, и изо рта у него идет пена. — Дерьмо, дерьмо, дьявольщина! — кричал Локки, склонившись к умирающему алхимику. Через несколько секунд судороги прекратились, и Локки с болезненным ощущением в желудке взглянул на сосуд в своей руке.

— Нет, — сказал Жеан у него за спиной. — О боги, зачем она это сделала?

— Не знаю, — ответил Локки.

— Что же нам делать?

— Мы… проклятие, я и этого не знаю.

— Мы должны…

— Никто ничего не будет делать, — сказал Локки. — Флакон я сохраню в безопасности. Когда все закончится, мы спокойно сядем, поужинаем и поговорим. И найдем какое-нибудь решение.

— Ты не сможешь…

— Пора уходить, — как можно решительнее сказал Локки. — Берем все, что можем, и уходим подобру-поздорову.

Прежде чем верные архонту войска заметят, что у того выдалась неудачная ночь. Прежде чем Лионис поймет, что на самом деле Реквин нас ищет. Прежде чем еще какой-нибудь проклятый сюрприз не выскочит из-под земли и не вцепится в задницу.

Лионис сделал знак одному из уцелевших «лжеглаз», женщине, и та передала Локки плотный джутовый мешок. Локки встряхнул его. Мешок шире, чем он, и не менее шести футов в длину.

— Что ж, Максилан, — сказал он, — я давал вам шанс обо всем забыть, позволить нам уйти, а самому остаться при своем, но вы оказались настоящим ослом, верно?

— Коста, — ответил Страгос; к нему вернулся голос. — Я… я могу вам дать…

— Вы ничего не можете мне дать. — Страгос попытался схватить кинжал Меррейн, и Локки пришлось отшвырнуть его ногой. Кинжал скользнул по траве и исчез в темноте сада. — У тех в нашей профессии, кто подчиняется Покровителю Воров, существует небольшая традиция на случай, если умирает кто-нибудь близкий. Сейчас — тот, кто погиб из-за вашего безумного плана.

— Коста, не отвергайте мое предложение…

— Мы называем это смертным приношением, — продолжал Коста. — Это значит, что мы крадем что-нибудь ценное, соответствующее тяжести нашей потери. Хотя, думаю, в данном случае ничего столь ценного нам не найти. Но мы постараемся.

Жеан подошел сзади и стал разминать пальцы.

— Эзри Дельмастро, — очень тихо произнес он, — отдаю тебе архонта Тал-Веррара.

Он так сильно ударил Страгоса, что тот упал, через мгновение засунул потерявшего сознание архонта в мешок. Еще мгновение, и мешок был перевязан и оказался на плече Жеана, как мешок картошки.

— Ну, Лионис, — сказал Локки, — удачи вам с вашей революцией или чем бы то ни было. Мы смываемся, пока обстоятельства не стали для нас более интересными.

— А Страгос…

— Вы его никогда больше не увидите, — пообещал Локки.

— Ах так? Ладно. Вы покидаете город?

— Но не так быстро, как нам бы хотелось.

13

Жеан бросил его на ют на глазах у Замиры и всего уцелевшего экипажа. Возвращение было долгим и трудным — вначале они забрали свои вещи из лодки Кордо, потом отыскали шлюпку с «Орхидеи», потом долго гребли к кораблю — но овчинка стоила выделки. Все события этой ночи искупило выражение лица Страгоса, когда он увидел над собой Замиру.