Америка глазами заблудшего туриста - Сергей Иванов

Женщина в шляпе охотно приостановила своё неженское дело и откликнулась на вопросы.

Из разговора с ней я узнал, что она здесь вовсе не хозяйка, но об условиях аренды может рассказать.

На данный момент, был занят лишь один домик, в котором живёт она и её сосед — русский парень. Дом разделен на две отдельные секции. Аренду такой жилой секции дома хозяева оценивают в 550 долларов ежемесячно. Она договорилась с ними о проживании на особых условиях. Вместо оплаты, обязалась отработать определенное количество часов на их участке.

А вот её сосед Саша, насколько она знала, был обременен такой рентной платой, и вероятно, согласился бы разделить комнату с земляком. Она посетовала, что домики ещё не доведены до ума. Хозяева никак не соберутся установить кондиционеры, проживание без которых скоро станет невозможным. Нет никакой мебели, а цена ещё та!

Женщина оказалась достаточно разговорчивой, и в беседе с ней я смог узнать всё, что нас интересовало. Её звали Марта, и она приглашала зайти сюда через часок и переговорить с соседом Сашей.

Мы так и сделали. К нашему приходу Саша уже был дома и поджидал нас. Не могу сказать, что его очень обрадовала перспектива жить с Вовой в одной комнате, но так как он в настоящее время не работал, а за жильё надо платить, то предложение принял. И даже согласился на некоторую отсрочку взноса. Спать в этой комнате Вове было не на чем, но это не волновало его. Он в тот же день привёз туда свои походные вещи и расстелил свою верную куртку Аляску под стеночкой.

На работе у меня состоялся разговор с моим гаитянским другом на тему жилищных проблем. От Кевина, или ещё от кого-то ему стало известно о моих бытовых неурядицах. Он рассказал, что в пригороде Майами — Хомстэде он проживал в доме своего папы. Но последнее время между ними подпортились родственные отношения, и теперь он, подобно мне, перебивался у друзей и знакомых.

Я поделился с ним той информацией о жилье, какой располагал, и он в тот же день посетил то место, где остановился Вова. Но ему не понравилась цена, которую заломил хозяин за пустой домик без кондиционера.

Вероятно, хозяин пребывал в стеснённых условиях, и ему крайне не хватало средств, чтобы привести в должное состояние своё, пока ещё недоходное дело.

Я полагаю, если бы он догадался снизить рентную плату за проживание в своих необорудованных домиках, то получал бы хоть какие-то деньги, и его дело сдвинулось бы с места.

В свою очередь, гаитянский друг поведал мне о предложении, поступившем от одной работницы бара. Та сдавала маленькую комнатку с туалетом и душевой за бросовую цену. По её описанию, жилище могло сойти за временный вариант, тем более что, располагалось это недалеко от пансионата.

Это место находилось между Холидэй Айл и Оранж Лайн, где мы жили у Кевина. Комната, действительно, напоминала одиночную камеру, но и цена тому соответствовала. И хозяйка согласна была сдать её на любой удобный нам срок.

Так, мы стали жить в одной комнате-камере: я и чёрный, гаитянский брат.

Неожиданно для нас, наша камера оказалась телефонизированной, и мой сосед заказал на своё имя телефонный номер.

Встречались мы дома поздно ночью, когда я возвращался с работы. Он много рассказывал о своих недоразумениях с отцом и о том, как ему хочется бросить эту опостылевшую работу в пансионате, где он ишачит уже несколько лет. Хотелось бы зарабатывать на жизнь любимым делом, — как фотограф. Показывал мне свои снимки, некоторые из которых он посылал в издательства в надежде на контракт.

Также, он жаловался мне о неудачной попытке получить ссуду в банке на покупку дома. В подробности не вдавался. Но факт того, что покупка дома не состоялась из-за отсутствия нужной первичной суммы, был очевиден.

Заметив среди моих вещей теннисную ракетку, новый сосед по камере удивил меня просьбой поиграть с ним в теннис. Я принял это за шутку, но обещал ему. Через пару дней он вернулся к этому вопросу и заявил, что уже приготовил ракетку и готов играть со мной.

В один из свободных вечеров я не отказал ему, и принял участие в этом деле. Отправились в школу, где мы частенько пользовались теннисными кортами и помидорами с огорода.

Это оказалось не столь утомительно, как я предполагал. Было очевидно, а потом и он сам сказал, что ему уже приходилось играть в теннис. Его начальные навыки ощутимо облегчали держать мяч в игре. Занятие ему явно понравилось, и за час спортивного знакомства, мы с ним подружились ещё ближе.

После этого он пригласил меня на ужин в МакДональдс. За гамбургером он поведал мне, что когда-то имел не бесплатные уроки тенниса, но по всяким причинам пришлось отложить эти занятия.

Честно говоря, меня удивило увлечение теннисом чёрного парня из Гаити. Я более ожидал услышать о его навыках в шаманской практике и был готов предложить ему обмен опытом. Я бы натаскивал его в любительском теннисе, а он давал бы мне уроки вуду.

Хотя, если бы он владел этими качествами, то смог бы получить кредит от банка, или от какой-то другой жертвы. Оказалось, вместо шаманства, он имел опыт работы по уходу за травяными газонами. Он рассказал, что до поступления в пансионат, работал в бригаде по озеленению, и перестриг немало травяных газонов и кустов. По секрету поведал мне о зреющей идее вернуться к этому делу, только теперь уже в качестве самостоятельного подрядчика. Дело это ему хорошо знакомо. Купить машинку для стрижки травы и прочий инструмент — ему под силу. Его автомобиль — джип, вполне подходящий на первое время. Оставалось лишь подготовить почву среди потенциальных заказчиков; и в этом вопросе он уже провёл кое-какую предварительную работу. Кто-то из приятелей обещал для начала представить его двум-трём домовладельцам, нуждавшимся в подобных услугах. Спустя несколько дней, получив от меня клятвенное обещание хранить тайну, он продемонстрировал новенькую машинку для стрижки травы и прочий инструмент.

Между тем, у Олега произошли кое-какие перемены. Проживать в гостях у Ронды и Сергея он долго не мог, и в поисках остановился на приглашении поляков из пансионата Caloosa Cаve.

Они, якобы, были намерены уезжать домой в Польшу, и в этой связи предлагали Олегу своё рабочее место и жильё предоставленное им по месту работы. Поляки предлагали Олегу такой план: сначала, он с их рекомендации устраивается на работу в пансионат. Они выражают своё согласие на подселение в их дом нового работника. Спустя некоторое время, они съезжают, и Олег остается проживать там один, как работник пансионата.

Из уст польских друзей, всё звучало несколько подозрительно дружелюбно. Они почему-то не желали извещать работодателя о своём скором отъезде и надеялись, что с участием Олега сгладят процесс передачи рабочего места и жилья. Работодателю не потребуется срочно искать замену, а Олег будет рассматриваться, как единственный, уже функционирующий, приемник. Расторгать отношения и с телефонной компанией они почему-то не хотели, и снова сделали Олегу дружеское предложение. Получить телефонные услуги, на своё запятнанное имя в ближайшее время Олегу было проблематично, и они предложили оставить ему номер функционирующим. Но при условии, что тот оплатит их небольшие счета в размере 50–60 долларов.