Синтез - Токацин

Сарматы переглянулись. Гедимин заинтересованно хмыкнул. «Многообещающе. Интересно, насколько легко получить такой сольвент? Было бы удобно добывать уран, не нарушая закон…»

…Счётчик Гейгера, установленный под защитным полем, негромко трещал — излучение возрастало с каждым днём, и Гедимин надеялся, что в результате реакции получится именно то вещество, которое ему нужно, а не множество быстрораспадающихся продуктов его деления. Линкен с колбой кислоты и полными карманами целлюлозных остатков пристроился у входа в подвал-охладитель и время от времени подозрительно оглядывался на прибор. Гедимин взял у него немного льда и привязал к багровому запястью. Вздувшаяся красная полоса пролегла по верхнему краю ладони, повязка постоянно сползала, и сармат закрепил её, пропустив бинт между большим и указательным пальцем.

— Чему вас там всё учат? — спросил Линкен. — Похоже, тебе нескучно.

Гедимин кивнул.

— Мне нравится, — он пожал плечами. — Профессор обещает принести на занятия образцы сольвента и показать, как он разъедает руды. Утверждает, что он растворяет практически всё, и с огромной скоростью… например, органику.

Линкен мигнул.

— Растворяет всё, выделяя полезное? Откуда это вещество взялось, он не рассказывал?

— Двое учёных независимо изобрели его, — снова пожал плечами Гедимин. — Три года разработок… Хорошо, наверное, когда все материалы и всё оборудование под рукой.

Линкен отодвинул в сторону выложенный на просушку пироксилин и внимательно посмотрел на ремонтника.

— Говоришь, две мартышки… Может, и независимо. Только не изобрели, а украли. Вещество, перерабатывающее любую органику, — это очень похоже на одну из разработок Ассархаддона. Что-нибудь насчёт утилизации… лишней органики в Солнечной Системе. Без него не обошлось. Определённо, не обошлось…

Он задумчиво покачал головой. Гедимин озадаченно мигнул. «Ассархаддон? Где-то я это имя слышал…»

— Кто такой Ассархаддон? Учёный? — спросил он. Линкен вздрогнул.

— Ты не знаешь?! Да, это не Энцелад. Это даже не орбита Плутона. Может быть, самая дальняя база была на Седне? Ты не оттуда, а?

Гедимин сузил глаза.

— Хватит ерунды. Кто такой Ассархаддон? Где он сейчас?

Линкен, посмотрев на него, осёкся и стёр с лица ухмылку.

— Никто не знает, атомщик. Он был куратором всех научных проектов Марса. Правая рука Саргона в том, что касалось науки. И совершеннейший псих. За ним охотились все макаки. Передавали, что его корабль перехватили на подходе к Меркурию и расстреляли. Выживших не было. Думаю, вы бы неплохо поболтали с ним… если бы он не пустил тебя на опыты без разговоров.

Линкен пробормотал ещё что-то, уже на грани слышимости, и вернулся к нитрированию целлюлозы. Гедимин задумчиво разглядывал излучатель. «Я ищу учёных уже три года. Почему нигде нет информации об Ассархаддоне? Я должен был на неё наткнуться. Странно…»

— Он курировал проекты. А те, кто в них участвовал? Их тоже расстреляли? — спросил он. Линкен, не оборачиваясь, пожал плечами.

— Или закопали так глубоко, что мы не услышим о них до самой их смерти. Макакам нужны те, у кого есть мозги и руки. Сами они чудовищно бесполезны!

— Я не заметил, чтобы им нужны были мои мозги, — буркнул Гедимин, отползая к обогатительной камере. Пора было загружать ещё одну порцию гексафторида. «Профессор упоминал Лос-Аламос,» — мысли ремонтника снова вернулись к человеку из Саскатуна. «Возможно, он работает там. Если бы охранники отвлеклись, я бы с ним поговорил…»

«Как можно более равномерно…» — Гедимин, недовольно щурясь сквозь запотевшую маску, размешивал мокрую урановую пыль. Как он надеялся, она уже состояла из плутония — хотя бы на полпроцента. «В конце сентября попробую выделить наработанное,» — думал сармат, медленно и методично размешивая состав. «Реагенты сложно достать…»

Все частицы пыли выглядели совершенно одинаково, бесполезно было также нюхать их или пробовать на вкус — но Гедимину всё время хотелось снять тяжёлые перчатки и потрогать состав незащищённой рукой. Поймав себя за этой мыслью в очередной раз, он насмешливо хмыкнул. «И что я рассчитываю нащупать?»

Он потянулся за склянкой с тяжёлой водой, чтобы смыть с прута для размешивания налипшую урановую пыль, и чуть не уронил её — рука неожиданно отяжелела. Изумлённо мигнув, сармат поставил склянку на пол, поднёс ладонь к маске — пальцы дрожали так, что это было заметно даже под перчаткой, просвинцованные складки бились друг о друга и дребезжали. Прижав ладонь к нагруднику, сармат прикрыл глаза. Приступ слабости был недолгим — чуть больше полуминуты.

«Всё, работа закончена,» — опустив излучатель в рабочее положение и установив второй купол защитного поля, Гедимин вытер перчатки и бросил ветошь в контейнер для отходов. Его содержимое, залитое расплавленным стеклом, в конце недели должно было отправиться на дно Стометрового озера; сейчас, судя по показаниям счётчика Гейгера, оно излучало не больше, чем граниты на берегу Атабаски. Избавившись от громоздкой «защиты», сармат сверил показания приборов. «Всё в порядке,» — он озадаченно хмыкнул, вспомнив приступ слабости. «Случайность. Облучиться я не мог.»

Очередная партия топливных таблеток, упакованная в непроницаемую оболочку, была готова занять своё место в бочке. «Седьмой стержень,» — Гедимин держал его в руках и не мог насмотреться. «Почти готовый твэл. Хорошо.»

Он потянулся к бочке — можно было наклонить её и вложить стержень в крепления рядом с остальными шестью. Опустив нужный рычаг, сармат поднял хвостовик к самому потолку — и едва удержал его на весу. В глазах потемнело, кровь застучала в висках, сердце, по ощущениям, подступило к самому горлу. Гедимин дрожащей рукой кое-как затолкал стержень в крепления, поднял рычаг, — бочка приняла вертикальное положение. Сармат, прислонившись к стене, смотрел на красные пятна перед глазами. Он провёл ладонью по лбу — рука слушалась с трудом, а на коже выступил холодный пот. «Что это?!» — он ущипнул себя за запястье, опасаясь увидеть, как плоть растекается и теряет форму. Этого не произошло — только запоздало заныли обожжённые пальцы. Гедимин посмотрел на них и выдохнул сквозь зубы — к багряной опухоли вдоль запястья прибавилась полоса вдоль большого пальца, заходящая на указательный. Подушечки покраснели и болезненно вздулись, на суставе из-под кожи проступили белые точки. Гедимин пошевелил пальцами и стиснул зубы — руку обожгла знакомая боль. «Лучевой ожог. Откуда?!»

Он посмотрел на излучатель. «Он был экранирован, когда я работал. Урано-плутониевая смесь не настолько радиоактивна. Свинцовые рукавицы достаточно надёжны. Что я не учёл?»

Он поднёс обожжённую руку к свету. Вокруг багровых рубцов кожа потемнела и покрылась крупными чешуйками. «Радиационная пигментация,» — Гедимин проследил, где тёмно-серое пятно светлеет и размывается, закатал рукав почти до плеча и скрипнул зубами. Теперь пигментация не ограничивалась несколькими серыми прожилками. Почти вся кожа потемнела — едва заметно, но равномерно. «Если дело в последних опытах, то всё пройдёт, когда они закончатся,» — Гедимин взял из ниши флягу со спиртом и чистую ветошь. «Мне не нравятся приступы слабости. Это может быть очень некстати. Надо быть осторожнее…»

— Эй! Совсем сдурел?! Грёбаный амбал! — Сет Хепри вывернулся из-под руки Гедимина и шарахнулся в сторону, потирая ушибленное плечо.

— Хэшшш… Охрану позову! — Йорату Ло вывернуться не удалось, и он сверлил Гедимина взглядом, пока тот не убрал руку с его плеча. Ремонтник молча втиснулся на освободившееся место в первом ряду и покосился на недовольных сарматов. «Наверное, я перестарался,» — ему на секунду стало не по себе, когда он увидел, как они щурятся от боли. Сет привстал, на всякий случай подался назад и открыл рот, но тут распахнулась дверь, и сармат, ничего не успев сказать, сел на место.

— Я хочу посмотреть на опыты, — виновато прошептал Гедимин. — Не мешайте мне, и я никого не трону.

— Амбал психованный, — пробормотал Йорат, отодвигаясь.

В зал медленно въезжала гусеничная тележка с генератором защитного поля. За ней шли двое охранников, нагруженные оборудованием.

— Добрый день, — кивнул сарматам Майкл, вошедший последним. — Прошу немного терпения. Сегодня мы проведём несколько опытов с сольвентами.

Гедимин, не обращая внимания на тычки и шипение с двух сторон, двинулся вперёд и налёг грудью на стол — он не хотел ничего пропустить. Охранники, подгоняемые профессором, расставляли штативы, закрепляли прозрачные планки и ёмкости. Сам Майкл, освободив себе стол, положил на него стекло, а поверх — два герметично закрытых сосуда с символикой «Конли Биотех Индастриз».