Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера - Александр Мазин

Я чуток расслабился. Еще не вечер, конечно, но, может, и обойдется.

– Вы там не пиво везете? – поинтересовался Хавгрим. – Вижу: трюм у вас забит по самые люки!

– Пиво тоже имеется, – дипломатично ответил я.

Объяснять, чем именно вызвана наша солидная осадка, лучше не стоит. Из того запаса, что мы купили у ютландцев, оставалось еще бочонков пять. На угощение хватит. Лишь бы «дорогие гости» не полезли в трюм за добавкой.

Тут гребцы на драккаре уперлись веслами и резко сбавили ход. Мгновение – и мы сошлись борт к борту. По моему знаку Скиди и Гуннар Гагара бросили вниз концы (наш кнорр, несмотря на осадку, был метра на полтора выше), а сконцы – кранцы: пару мешков с шерстью.

Так и есть: на драккаре полным-полно головорезов!

Свартхёвди наконец взял себя под контроль. Улыбнулся во всю пасть и перемахнул через борт – прямо в объятия Хавгрима Палицы.

Люди Торкиля-ярла попрятали оружие (какое восхитительное зрелище!) и тоже лыбились. А где же сам ярл?

Оказалось – нету ярла. То есть – есть, но не здесь, а при дворе главного датского конунга. С основной дружиной. А перед нами, так сказать, вспомогательная. Молодежь. За главного в ней – ярлов сынок, Эйнар Торкильсон. А наставником при нем – старина Хавгрим. Вот ведь как удачно получилось.

– А мы идем фризов пощипать, – поведал нам Палица уже под пивко. – А может, и дальше. Как получится. А вы с кем торговать будете?

– В Хедебю поплывем, – соврал Медвежонок. – А там, может, и в Гардарику. Когда Хрёрек-ярл вернется. Он с Рагнаром на франков пошел.

– А вы что ж остались? – дерзко спросил молоденький Торкильсон.

Я еле успел ухватить за локоток Скиди, который вознамерился достойно ответить сыну ярла.

– Да он на моей сестре женится, – ухмыльнулся Медвежонок. – А она – такая красавица! Ей прошлым летом сын конунга Харальда из Вестфолда свадебный дар преподнес. И знаешь, что вышло?

Умело соскочив со скользкой темы, Медвежонок перевел разговор на события позапрошлой зимы. Я время от времени поддакивал и следил, чтобы Скиди не сболтнул лишнего.

Из нашей команды на дружеской пирушке присутствовали только мы трое. А вот всё пиво было наше. Так что напоследок, при расставании, ярлов сынок распорядился отдариться парой мешков сушеной рыбы. Мол, дорога дальняя, пригодится.

Мы отказываться не стали. Из конспирации.

– Эти сконцы – никудышные моряки, – заявил Свартхёвди, когда мачта драккара растаяла вдали. – Решили, что мы только-только в море вышли.

– Я бы тоже так подумал, – подал голос Скиди. – Весна. Самое время.

Медвежонок заржал. И Ове Толстый вторил ему гулким, как из бочки, хохотом.

Скиди обиделся. Сначала. Потом, когда Свартхёвди обьяснил, в чем косяк, – загрустил.

– Не отличить корабль, который больше месяца в море, от того, который только что вынесли из сарая! Га-га-га!

– Ты не дуйся, – сказал я своему гордому ученику. – Подумай, что было бы, если бы сконцы оказались поглазастее.

Скиди подумал – и сразу повеселел. А повеселев, отправился миловаться с Орабель.

А я тоже подумал-подумал… И решил всё-таки узнать, кого больше любит моя невеста: меня или подарки?

Отозвал в сторонку Медвежонка и уговорил устроить его родне сюрприз.

Свартхёвди охотно согласился. Он любил устраивать сюрпризы.

Как позже выяснилось: у них это было семейное.

Его матушка тоже приготовила мне сюрприз. Личного характера.

Эпилог

– Значит, вот как… – промямлил я, глядя на крохотное существо с золотистыми кудряшками, ожесточенно терзавшее волчью шкуру. – И как же зовут это чудо?

– Хельги, – Рунгерд ласково улыбнулась малышу. – Пусть это имя напоминает людям о его происхождении.

– И кто же его отец? – с легкой иронией поинтересовался я.

– Может быть, Ньёрд? Он такой красавчик…

Она шутила, но я почувствовал легкое напряжение в ее голосе.

– Очень возможно, – согласился я. – Пусть будет Ньёрд.

– Я попрошу моего сына Свартхёвди принять его в наш род, – холодным, как январский ветер, голосом сообщила Рунгерд.

– Свартхёвди не может стать его отцом, – возразил я. – Он же твой сын. Думаю, я не солгу, если скажу, что не он, а ты – старшая в этом фюльке.

– Тогда мне остается только одно: взять себе мужа. Он и усыновит Хельги.

Она шутит или – серьезно? Может, уже присмотрела кого-нибудь…

– Хороший муж может сделать женщину счастливой, – изрек я с важным видом. – Однако не вижу необходимости выходить замуж для того, чтобы подыскать отца этому малышу. Думаю, я сам мог бы усыновить его. Если ты не против. Само собой, он будет жить с матерью до тех пор, пока не наступит время растить из него воина.

Нормальная практика для скандинавов. Сплошь и рядом они отдают подросших детей на воспитание в семьи родичей.

– Ты согласна?

Рунгерд молча наклонила голову.

– Что-то не так? – Я шагнул к ней, заглянул в глаза, положил руки на плечи.

– Я подумала… – голос ее дрогнул. – Ты не захочешь признать его. – И, чуть слышно: – Это ведь не Ньёрд его отец, а ты. Можешь мне не верить, но с тех пор, как ты появился в этом доме, у меня не было других. Ни людей, ни богов.

– А почему я должен тебе не верить?

Меня не было больше года. Когда я уплывал, Рунгерд уже была беременна. Какие могут быть сомнения?

– Он совсем не похож на тебя, Ульф Черноголовый. Ни единой черточкой.

Странно. Я видел Рунгерд совсем близко, вдыхал ее запах, касался ее… И не чувствовал желания. А ведь она – мать моего сына. Моего первенца, уж простите за пафос. Впрочем, это и к лучшему. Время излечило меня от прежней страсти. И слава Богу!

– Вот и отлично, что не похож! Кто-то недавно говорил о Ньёрде? Было бы странно, если бы ты родила от Ньёрда черноволосого и черноглазого мальчишку.

– Тогда это был бы уже не Ньёрд, – Рунгерд слабо улыбнулась. – Значит, ты не сомневаешься?

– С чего бы? Я же сказал, что верю тебе!

Она прижалась ко мне и поцеловала куда-то в район уха. Ничего чувственного. Исключительно из благодарности.

Само собой, я ей верил. Но еще больше я верил своим глазам. Карапуз, который сейчас драл шерсть из брошенной на пол волчьей шкуры, был как две капли воды похож на фото в нашем семейном альбоме. Фото, на котором точно так же хмурилась полугодовалая Валентина Алексеевна Переляк. Его родная бабушка.

Значит, Хельги. Что ж, пусть будет Хельги. Хельги, сын Ульфа. По-моему, звучит неплохо…

Сноски

1

Дренг – младший воин скандинавской дружины.

2

Норег – норвежец. Древний. Соответственно дан – датчанин, свей – швед. Хотя сами себя они чаще называли не по народностям, а по областям. Ютландцы, халогаландцы и т. п. Посторонние всю эту скандинавскую братию именовали совокупно: норманны или нурманы, т. е. – люди севера. Вероятно, что позже так называли в первую очередь норвежцев. Они ведь самые северные из скандинавов. Норег также означает северный путь.

3

Для тех, кто не в курсе: любитель прицельного молотометания бог Тор ездит на упряжке плотоядных козлов, коих время от времени сжирает. Однако при правильном соблюдении технологии сжора, козлы успешно регенерируют из кучки костей, и процедуру можно повторить по новой.

4

Хольмганг – дуэль по-древнескандинавски. Более подробно – ниже.

5

Гладий (гладиус) – короткий римский меч.

6

Бирюч, он же глашатай, он же вестник… Словом, тот, кто в стародавние времена заменял СМИ, если требовалось довести до населения общественно полезную информацию. Например, объявить кого-нибудь в древнерусский розыск.

7

Драккар – парусно-гребной военный корабль викингов VII–X вв. Длина – порядка сорока, а ширина до шести метров. Размеры определялись числом румов (гребных мест). Судоходность этих корабликов не уступала храбрости их экипажей. До Африки доплывали. И до Северной Америки. Правда, уже из Гренландии. Средняя скорость драккара достигала десяти узлов, и двухсотмильный дневной переход не считался чем-то выдающимся. Форштевень для устрашения неприятеля украшали изображения какого-либо зверя, чаще всего – дракона, от коего скорее всего и произошло название этого типа кораблей.

8

Трэль (трель или трэлл – как произнести) – это раб. Холоп по-нашему.

9

Микльгард (или Миклагард) – столица Византии, Константинополь, современный Стамбул. Само собой, герою об этом неизвестно.

10

Хирд – боевая дружина скандинавского вождя. Слаженное воинское подразделение, способное биться на суше и на море, в едином строю и сколь угодно малыми (до двух человек) группами.