Ночная смена - Dok

— Прекратите пикировку — обрезает Овчинников — давайте к делу. Доктор — начраз — Михайлов — потом выслушаем тех, кто в этом немного больше нас понимает. Гости из смежного министерства здесь?

— Здесь! — привстает маленький в берете.

— Вы провели свое расследование?

— Точно так.

— Хорошо. Давайте тогда по порядку.

Помня, что язык мой сейчас должен быть укорочен по самые гланды, чтоб не ляпнуть чего ненужного, сухо и кратко докладаю о том, что вчера видел. Максимально сухо. Николаич дублирует так же. К моему удивлению и Михайлов не шибко распространяется о своих подозрениях. Правда упоминает, что перевязка была сделана небрежно, а мы оставили раненого на попечении его друга, явно не учитывая того, что раненый и помереть может.

Вижу, что господинчик что-то шепчет писюльке на ухо, потом что-то вкручивает стоящему рядом с ним парню. Явно он дирижирует, но сам вперед не лезет. Писюлька прямо рвется в бой, но терпит, пока не выскажется омоновец.

Тот высказывается — зачитывая бумажонку суконным голосом. Текст, надо заметить, еще более суконный — уши вянут. Но вот что хорошо — в бумажке совершенно недвусмысленно излагается версия нападения покойного на медсестру с сексуальными целями.

— Мне кажется, что инцидент исчерпан — заявляет Овчинников, строго смотря на вломившихся.

— Как бы не так — горячо заявляет журналистка.

Начальник Крепости поднимает вопросительно бровь.

— Да, у меня есть точные данные, что это было невозможно!

— И почему?

— Потому, что убитый был нетрадиционной ориентации! Он был геем! И это всем известно! Кстати — нас сюда прислали из Кронштадта и вы ничего не посмеете с нами сделать! Мы видим, что вы тут сговорились — вместе с ментами, но повторяю — мы под защитой!

— Помилуйте. Никто вас топить не собирается! Как можно. У вас какие-то странные представления о военных. Другое дело, что вы явно передергиваете информацию. Мне вот совершенно не было известно, что умерший был пидор…, то есть геем. Полагаю, что и остальным здесь присутствующим это тоже не известно.

— Вы — гомофоб?

— Помилуйте. С чего бы? С какой стати мне их бояться? Я, правда, считаю, что пока человек полагает свою интимную жизнь — интимной, то это правильно, а вот когда начинает делать ее общественной, да еще и политику приплетает — это уже предосудительно. Тем более не вижу, почему надо отдавать предпочтение только одной сексуальной патологии. Поэтому маршей садистов, демонстраций некрофилов и гей-парадов на территории крепости не будет. Во всяком случае, пока я тут начальствую.

— Значит, вы все-таки — гомофоб! А гомофобы — как указывает наука — скрытые гомосексуалисты.

— Ага. Получается так, значит, что женщины, боящиеся мышей — сами скрытые мыши. А кто не любит макароны — сам скрытая макарона. — бурчит сквозь зубы Николаич.

— Отставить! Давайте не будем устраивать балаган. Вернемся к теме. Вы утверждаете, что всем известно, что покойный был геем. Я этого не вижу. Тут есть любовники покойного? Вы, молодые люди?

— А хоть бы даже и так? — хорохорясь, выкрикивает один из пришедших.

— Во-всяком случае — далеко не все знают, что он был гей. Поэтому вашим словам уже невелика цена. И к тому же — может ли так быть, Доктор, что у покойного возникло желание попробовать и женщину?

— Ну, как правило, такое бывает редко, но бисексуальность у гомосексуалистов — явление частое. (Понимаю, что что-то не то сказал, потому как публика захмыкала, но уже сказал, а слово — не воробей…)

— Я знаю, что покойный был убежденным геем — твердо и громко заявляет господинчик.

— Мне понятны ваши чувства — самым задушевным тоном заявляю я — так трудно перенести измену! Но, увы — это со многими происходило, что поделать, гомосексуальные пары как правило недолго живут вместе. Вы еще достаточно молоды и еще можете найти свое счастье.

— Вы — соучастник убийства и потому ваши слова мне безразличны — парирует господинчик. — И покойный был мне Другом!

— Это все болтовня — отвечаю ему я, решив, что хуже не будет и кидаясь в перепалку очертя голову — у вас есть фактические данные о том, что ваш приятель и впрямь имел нетрадиционную ориентацию? Фото, видео, например?

— Не выкручивайтесь! Вы соучастник — и в этом никаких видео не нужно. Есть зверски расстрелянный человек! И я требую самого сурового наказания! И сообщникам тоже!

— Какое наказание вы требуете для сообщников — заинтересованно спрашивает Овчинников.

— Расстрел! Я противник смертной казни, но такое зверье тюрьмой не перевоспитать!

— Между делом — мягко замечает Овчинников — должен отметить, что в таком случае начать мы должны с вас и тех, кто с вами пришел — за исключением журналистов.

— Конечно, озверевшая военщина не хочет слышать голос Правды! Вам не удастся заткнуть нам рот! Это не 37 год!

— При чем здесь военщина? У всех свеж в памяти недавний инцидент — когда вами — в том числе и ныне покойным — была организована акция протеста, вы потребовали вооружить своих сторонников. После этого группа ваших протестантов устроила бойню в Зоопарке, провалив достаточно легкое, в общем, задание. Результатом вашей деятельности стала гибель троих человек и 11 — серьезно пострадали. В том числе — трое детей. Детей! И у вас еще хватает наглости тут что-то требовать!

— Вы подло всучили смелым и свободолюбивым ребятам негодное оружие! Их гибель — ваша вина! Вы специально это сделали, и мы отлично видели, как ваши гориллы оцепили наших ребят. И даже угрожали мальчикам оружием!

— Если б не наши гориллы — к слову сказать: вы еще и расист, потому как обозвали обезьяной казаха-пулеметчика — то жертв было бы больше. Вам напомнить, кто остановил шустеров? И теперь — что это за болтовня про негодное оружие? Михайлов, какое оружие было выдано?

— Исправное. Полностью боеспособное. Просто у этих дебилов отсутствовало хоть какое-то понятие о том, как оружие применяется.

— Это вы дебил! Мальчики должны были получить инструктаж, а вы их погнали на убой! — (нет, все-таки глядя на господинчика я понимаю, что наглость — второе счастье.)

— От инструктажа, предложенного дважды, к слову — ваши как вы их называете, мальчики отказались в резкой, я бы даже сказал — хамской форме. Что было сделано при 18 и 15 свидетелях соответственно. О чем, к слову — были составлены акты — вот и вот.

— Выкиньте ваши бумажонки — все знают, что вы дали негодные патроны!

— Да, я была в больнице, и там удивлялись, какой мелкой дробью были нанесены раны — подтверждает журнопигалица. (Отмечаю про себя, что оператор и бледный звезда отодвигаются от группы, и теперь стоят несколько поодаль, типа мы не с ними, а так случайно.)