Слово о полку Игореве - Александр Зимин

Еще в 1941 г. за рубежом вышел сборник статей, содержавший критику взглядов А. Мазона. В нем принимали участие видные русские слависты И. Н. Голенищев-Кутузов, А. В. Исаченко, А. В. Соловьев[Заметки к «Слову о полку Игореве». Белград, 1941. Вып. 2.] и др. Вслед за этим обстоятельную работу на ту же тему выпустил Н. К. Гудзий.[Гудзий Н. К. Ревизия подлинности «Слова о полку Игореве» в исследовании проф. А. Мазона//Учен. зап. МГУ. М., 1946. Вып. 110. С. 153–187.] Критику представлений Мазона на взаимоотношение Слова о полку и Задонщины содержала работа B. П. Адриановой-Перетц.[Адрианова-Перетц В. П. (Опыт реконструкции). С. 205 и след.]

В 1948 г. в США в свет вышло новое издание Слова о полку Игореве со статьями и комментарием Р. Якобсона, Г. Вернадского и М. Шефтеля.[La Geste.] Большая статья Р. Якобсона, подвергавшая разбору аргументации А. Мазона, была воспринята многими европейскими и американскими учеными как завершение векового спора о времени создания Песни об Игоревом походе. В 15 газетных и журнальных рецензиях, появившихся в США, и почти во всех 20 европейских отзывах также признавалась полная неосновательность гипотезы А. Мазона.[Перечни этих рецензий дважды с завидной осведомленностью приводил сам Р. О. Якобсон. См.: Russian Epic Studies. Philadelphia, 1949. P. 220–223; Якобсон P. О. Изучение «Слова о полку Игореве» в Соединенных Штатах Америки//ТОДРЛ. М.; Л., 1958. Т. 14. С. 113.] Наиболее выразительные оценки итогов полемики приведены были самим Р. О. Якобсоном в одной из последующих статей.[Jakobson R. The Puzzles of the Igor’ Tale on the 150-th Anniversary of its first Edition //Speculum. 1952. Vol. 27. N 1. P. 48–50. Перевод извлечений из этого перечня см. также в книге: Головенчен-ко Ф. М. Слово о полку Игореве… 1955. С. 472–473.] Его конечный вывод сводился к следующему: «Вопреки отчаянным усилиям ученого (речь шла об А. Мазоне. — А. 3), неминуемо приходится кончать констатацией того, что, с одной стороны, Слово не содержит ни одной черты, которая показалась бы неубедительной (или, по крайней мере, подозрительной) для произведения, составленного в XII в. и скопированного в XVI в., а с другой стороны, этот памятник являет большое количество черт, которых невозможно ожидать в тексте более позднего происхождения, и особенно тех, которые не мог знать эрудит XVIII в.».[La Geste. P. 358–359.] Этот же тезис звучал и в зарубежных отзывах на работу Р. О. Якобсона. Так, А. Стендер-Петерсен писал, что «подлинность сказания об Игоре установлена неоспоримо».[Stender-Petersen A. The Igor Tale //Word. New York, 1948. Vol. 4. P. 154.] М. Фасмер говорил, что «взгляд Мазона, утверждающий поддельность этой древней русской поэмы, не имеет для меня никакой убедительности».[Zeitschrift für Slavische Philologie. 1948. Bd 20. S. 465.] По Д. Чижевскому, «недавнее сомнение» в отношении Слова оказалось «только результатом грубого научного заблуждения».[Tschizeuskij D. Geschichte der altrussischen Literatur im H., 12. und 13. Jahrhundert. Frankfurt am Main, 1948. S. 330.] «Само собою очевидный характер подлинности» Слова отмечал П. Л. Гарвин.[Garvin P. {Рец. на La Geste} //Language. 1948. Vol. 24. N 3. P. 322.] Подводя итоги изучения Слова, К. Менгес считал, что «этим замечательным памятником ранней светской русской литературы» выдержано «последнее испытание подлинности».[Journal of the American Oriental Society. 1949. P. 43.] Е. Тартак отмечал «тщетность»,[The Russian Review. 1949. Vol. 8. P. 232.] а Р. Нахтигаль — «абсолютную необоснованность»[Slavisticna Revja. 1949. T. 3. S. 232.] критических доводов А. Мазона. С грубой бранью на А. Мазона обрушился С. Лесной (Парамонов), автор невежественной книги о Слове.[Лесной C. Слово о полку Игореве. Париж, 1951. Вып. 2. С. 157–184. О книге Лесного см.: Шарлемань Н. В. Сергей Парамонов о «Слове о полку Игореве»//ТОДРЛ. М.; Л., 1960. Т. 16. C. 611–616.] С. Урбанчик отмечал, что теперь «трудно отстаивать скептические сомнения» по отношению к Слову.[Kuźnica. 1948. Roć. 4. S. 7.] По Я. Малкиелю, даже можно говорить о «бесспорной очевидности „древности Слова“ с лингвистической, исторической и литературной точки зрения».[Malkiel J., Malkiel М. R. L., de. El Cantor de la huesta de Igor//Sun. Buenos-Aires. 1949. N 176. P. 43.] Для католического историка Ф. Дворника Слово о полку Игореве — «шедевр древнерусской поэзии»,[Catholic Historical Review. 1949. Vol. 35. P. 467.] причем именно проф. Р. Якобсон «окончательно доказал, что оно было создано в Киевский период, вскоре после несчастной экспедиции Игоря против половцев».[Dvornik F. The Slaves. Their Early History and Civilization. Boston, 1956. P. 238.] По мнению Л. Тесниера, «все критические доводы Мазона отвергнуты один за другим».[Bulletin de la Societe de Linguistique de Paris. 1948. T. 24. N 2. P. 145.] Для Г. Пейра также ясно, что «все его аргументы и сомнения развеяны в прах».[La Republique Francaise. New York, 1949. T. 5. P. 369.] Историк клерикальной общественной мысли Г. Федотов даже писал, что «его (Мазона.—А. 3.) построение разрушено до основания, и приходится удивляться, с какими средствами оно было предпринято».[Новый журнал. 1949. Т. 20. C. 302.] Ему вторил А. Гроника, говоривший, что «каждый пункт его (Мазона. — А. 3.) концепции оказывался настолько необоснованным, что читатель, естественно, спрашивает себя, нужна ли была столь сильная атака (защита древности Слова. — А. 3.) против столь слабого врага».[Comparative Literature. 1949. Vol. 1. P. 81.] По А. Лорду, в работе Р. Якобсона содержится «детальное и блестящее опровержение теории Мазона». Поэтому утверждение о псевдоклассицизме, преромантизме и откликах оссианической литературы существует «только в воображении французского ученого, и представление о Слове возможно только на фоне литературной традиции средневекового Киева».[Journal of American Folklore. 1949. Vol. 42. N 244. P. 203.] Таким образом, «сенсационное утверждение французского ученого может быть окончательно отброшено» (Р. Уеллек).[Moderne Language Notes. 1948. Vol. 43. P. 502.]

Можно было бы привести и другие отклики на полемику о Слове, но и они лишь подтвердят конечный вывод Р. О. Якобсона, что в отношении древности Слова сомнения были отвергнуты «всеми филологами и литературоведами мира, касавшимися недавней дискуссии, исключая А. Вайяна».[Jakobson R. The Puzzles… P. 49.] Для этого были известные основания. Прежде всего, заблуждением А. Мазона был общий подход к Слову о полку Игореве как к простой стилизации, имевшей целью подлог, а не как к своеобразному и в художественном отношении яркому произведению литературы своего времени. А. Мазон не раскрыл богатства идейного содержания памятника, который входит в круг произведений передовой разночинной литературы XVIII в. Явно несовершенной была и методика источниковедческого анализа в работе А. Мазона. Н. К. Гудзием, Р. О. Якобсоном и другими указывалось, что А. Мазоном не было объяснено, почему в Кирилло-Белозерском списке обнаруживаются следы близости со Словом о полку Игореве. Н. К. Гудзий обратил внимание также на мотивы, роднящие Слово со Сказанием о Мамаевом побоище.[Гудзий. По поводу ревизии. С. 91–93.]

Далее, Р. О. Якобсоном и Д. С. Лихачевым отмечалось, что Слово не могло восходить к рассказу В. Н. Татищева, ибо оно сохраняет черты близости с Ипатьевской летописью и не обнаруживает столь явственного сходства с «Историей Российской».[Jakobson R. L’authenticite du Slovo // La Geste du Prince Igor. P. 308–309; Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 63–66.] Совершенно справедлив был упрек А. Мазону в том, что он не смог достаточно убедительно объяснить сходство Слова с припиской к псковскому Апостолу 1307 г. Ссылка на то, что перед нами «общее место», не могла удовлетворить, ибо ни одного примера сходных чтений с псковским Апостолом А. Мазон не привел.[La Geste. P. 344; Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 26.] Н. К. Гудзием было также доказано, что ни Мусин-Пушкин, ни Бантыш-Каменский не могли быть авторами Слова, ибо издатели не всегда понимали текст памятника при его публикации и составлении примечаний.[Гудзий. По поводу ревизии. С. 117 и след.] Ю. М. Лотман установил, что Слово о полку Игореве резко отличается от подделок конца XVIII — начала XIX в. и от литературных явлений XVIII в. представленных книгами М. Попова, М. Чулкова и других певцов славянских древностей.[Лотман. «Слово» и литературная традиция. С. 330–405.] Невозможно было представить себе и то, чтобы «фальсификатор» скопировал весь текст огромного сборника.[Дылевский H. М. Лексические и грамматические свидетельства подлинности «Слова о полку Игореве» по старым и новым данным//Слово. Сб.-1962. С. 205–216.] Востоковеды находили в ориента-лизмах Слова следы половецкого языка, который, конечно, не мог быть известен автору XVIII в. Лексический и морфологический анализ памятника показывал древность многих его слов и отчасти грамматического строя. Наконец, не понятен был и факт существования так называемых темных мест в Слове. Вряд ли «фальсификатор» мог стремиться к затемнению своего памятника.

Работы А. Мазона при всех их серьезных недостатках содержали все же обстоятельную попытку аргументации тезиса о позднем происхождении Слова о полку Игореве. Они сыграли заметную роль в возбуждении интереса к вопросам источниковедческого анализа Слова, к изучению языкового строя и других первоочередных вопросов истории текста этого выдающегося памятника русской литературы.[В полемическом запале О. Сулейменов писал: «Ответы защитников (подлинности Слова. — А. 3.) составили не один том, где на все лады повторяется главный аргумент в пользу подлинности — убежденность в подлинности» (Сулейменов О. Аз и я. Алма-Ата, 1975. С. 14), но доля истины в этом утверждении есть: исследователи чаще исходили из тезиса о древности Слова, чем доказывали его.] Славистика всегда будет отдавать должное трудам А. Мазона, неутомимого исследователя русской литературы.