Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Надо оберегать ее, мессир, все время!
Тот по привычке успокаивающе улыбнулся, как всегда уверенный в себе.
– Будьте спокойны, прекрасная Катрин! Никто, и тем более англичане, не сможет ее отнять у нас!
Однако, несмотря на такие заверения, Катрин не могла отделаться от своих опасений. После отъезда из Орлеана это беспокойство продолжало преследовать ее всю дорогу через Солонь. Это прошло, лишь когда на горизонте показались зубцы башен сильно укрепленного лагеря, в который был превращен город Лош. Она знала, что туда должна прибыть Жанна, а с ней – Арно. Он постоянно был в ее мыслях, распаляя ее душу и тело.
Когда они въехали в ворота, брат Этьенн толкнул своего мула и остановился возле стражника. Он нагнулся с седла и что-то прошептал ему на ухо. Потом, выпрямившись, сделал знак своим спутникам. Он широко улыбался.
– Королева ждет вас! – просто сказал он и начал подниматься по улице. – Поехали!
– Как может она ждать нас? – удивленно спросила Катрин. – Вы предупредили ее?
– Еще из Орлеана я отправил гонца, как часто это делал! – спокойно ответил брат. – Будьте спокойны, Ее Величество все о вас знает и примет вас тотчас же! Пойдемте!
Когда Катрин склонилась в поклоне перед Иоландой Арагонской, она почувствовала себя смущенной как никогда. Той, которую называли королевой четырех королевств, недавно исполнилось пятьдесят лет, но никто об этом даже не подозревал. Высокая и тонкая, прямая как струна, она гордо несла свою голову с тонким задумчивым профилем, бледная, цвета слоновой кости, кожа сохранила свою свежесть, несмотря на годы. Царственность была в ее величественной осанке, в выражении темных глаз, в совершенной лепке рук и в решительной складке губ.
От маленькой Иоланды Арагонской, дочери гор, воспитанной в суровых условиях Сарагоссы, которая однажды декабрьским утром 1400 года склонилась в поклоне, совершенно ослепленная, перед прекрасным герцогом Людовиком Анжуйским в церкви в Арле, королева Иоланда сохранила лишь неукротимую энергию, безоглядную храбрость и острый ум. Во всем остальном она превратилась во француженку с головы до ног, в лучшую и самую мудрую француженку. Овдовев в тридцать семь лет, с разбитым сердцем, она отказалась от любовных утех, оставаясь ангелом бедного королевства, раздираемого и распродаваемого его сувереном. Изабо Баварская ненавидела Иоланду, причем меньше из-за того, что, по словам Ювенала Урсина, она была «самая красивая женщина королевства», а больше потому, что эта красивая женщина подавляла ее. Ведь это Иоланда решила, что принц Шарль должен жениться на ее собственной дочери Марии, это Иоланда, забрав ребенка, решила воспитывать его сама в Анжу, это Иоланда, когда маленький принц подрос и стал дофином Франции, отказалась вернуть его недостойной королеве. Изабо никогда не могла простить Иоланде послание, которое та однажды отправила ей:
«Женщина, имеющая любовника, не нуждается в ребенке. Не кормившая и не воспитывавшая его до сих пор, она уморит его, как своих братьев, или сведет с ума, как его отца, или превратит в англичанина, как себя. Я не отпущу его! Попробуйте взять его, если посмеете!»
Изабо никогда не решилась на это, и долгие годы, делая все возможное, Иоланда удерживала разрываемое на части королевство только своими руками. И снова она же, предупрежденная своим сыном герцогом Рене де Баром о визите странной крестьянки из Домреми, открыла дорогу Жанне и пригласила к себе во дворец эту Деву.
Все это Катрин узнала от брата Этьенна, который уже давно был тайным агентом королевы четырех корон.
И если в момент появления перед ней Катрин потеряла дар речи, то это объяснялось тем, что она поняла, какая великая и благородная дама была Иоланда.
У нее так дрожали ноги, что в глубоком реверансе она упала на колени и оставалась стоять так, едва осмеливаясь дышать. Такая покорность, кажется, понравилась Иоланде, и она, улыбнувшись, встала, оставив свое рукоделие, подошла и подняла молодую женщину.
– Брат Этьенн уже давно говорил мне о вас, мадам де Бразен! Я знаю, какой верной и надежной подругой бедной Одетты де Шандивер вы были. Я знаю, что она и брат Этьенн обязаны вам жизнью и что если Одетта умерла в нищете, то это только потому, что вы были еще более нищей в тот момент! Я знаю также, что, несмотря ни на что, ваше сердце было всегда с нами, и знаю, какие страдания вам пришлось пережить по дороге к нам. Добро пожаловать!
Глубокое контральто королевы и легкая картавость придавали особое обаяние ее речи. Катрин благоговейно поцеловала руку, протянутую королевой. Она поблагодарила Иоланду за прием и уверила ее, что отныне единственным желанием ее будет служить ей, если она этого захочет.
– Королеве всегда нужна преданная придворная дама, – ответила Иоланда, – а королевскому двору – красивая женщина. Вы станете одной из них, дорогая, и я попрошу канцлера написать указ о вашем назначении. А пока я поручаю вас мадам де Гокур, которая займется вашим устройством. А с братом Этьенном мне надо еще поговорить.
Мадам де Гокур обладала какой-то болезненной робостью. Она постоянно чего-то боялась и особенно трепетала перед своим супругом. Она могла спокойно дышать, только когда губернатора Орлеана не было рядом. Примерно одного возраста с королевой Иоландой, она была маленькой, молчаливой и столь быстрой, что напоминала мышку. Но когда робость не сковывала ее язык, она бывала очень полезна, так как великолепно знала двор и была прекрасной хозяйкой дома, даже королевского.
Совсем скоро Катрин и Сара получили дом вблизи королевского дворца, слуг и даже одежду, в которой и та, и другая так нуждались. Мадам де Гокур была столь любезна, что в тот же вечер через казначея прислала новой придворной даме кошелек с золотом. Она также отправила гонца в Шатовиллен с письмом Катрин к Эрменгарде. Молодая женщина просила свою подругу, которой она оставила большую часть своих драгоценностей и денег, чтобы та под надежной охраной отправила все ей, если сама не захочет приехать в Лош.
Дом, который предоставили Катрин, был невелик – всего четыре комнаты, но заново отделанные. Он принадлежал старому управителю дворца, который больше не жил в нем с тех пор, как там умерла его безумная жена. Там обычно поселяли приезжих гостей. Службу несли двое слуг. Войдя в дом, Катрин подумала, что он ей очень подходит. Дом находился на полдороге между обителью каноников Сент-Урс и огромной четырехугольной башней, защищавшей южный угол королевского
