Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют - Валерий Замулин

Стало ясно, что принципиальная схема формирования армий оказалась правильной, но требует корректировки в части увеличения численности бригад, усиления армии артиллерийскими (особенно САУ) и понтонно-мостовыми средствами, а также передачи дополнительных танковых соединений в резерв командарма.

Кстати, уже упоминавшаяся специальная комиссия под руководством секретаря ЦК ВКП(б) по кадрам Г. М. Маленкова имела цель не только выяснить, кто и какие ошибки допустил при планировании фронтового контрудара и как был организован ввод в бой резервов Ставки. Помимо оперативно-тактических вопросов, комиссией большое внимание уделялось техническим проблемам. Она представляла собой внушительную группу специалистов, целью которых являлось выяснение всего комплекса причин (объективных и субъективных) высоких потерь бронетанковой техники 5-й гв. ТА, чтобы в дальнейшем избежать подобного. Её работу обеспечивали в том числе и офицеры управления командующего БТ и MB Воронежского и Степного фронтов. Перед ними стояла задача: в кратчайший срок в районе Прохоровки обследовать подбитые и сгоревшие танки обеих сторон и дать заключение, что помогло врагу нанести гвардейской армии столь существенный урон и насколько эффективно действовали наши войска. Изучение поля боя шло несколько дней, тщательно выясняли калибр орудий, которыми была подбита основная часть танков, типы боеприпасов, использовавшихся для этого, устанавливали, какая часть наших боевых машин оказалась наиболее уязвимой, и т. д. Параллельно (с 20 по 28 июля) в полосе обороны 1-й ТА работала группа полковника Романова из Научно-испытательного бронетанкового полигона ГБТУ РККА (г. Кубинка), изучавшая оставшиеся на поле боя новые образцы вражеской бронетехники, в частности Т-5 «пантеры». Выводы комиссии Г. М. Маленкова, а также специалистов из Кубинки легли в основу работы по модернизации среднего танка Т-34/76, которая развернулась сразу после Курской битвы (с конца августа 1943 г.). Как известно, главным ее итогом стало появление на полях сражений нового, прекрасно зарекомендовавшего себя танка Т-34/85.

Командование Воронежского фронта справедливо и по достоинству оценило вклад первой танковой армии в успешное завершение оборонительной операции. В одном из донесений в Ставку отмечалось:

«Весь личный состав армии стойко и героически сражался, героизм в этих боях был массовым явлением.

…Успех в этих боях явился результатом хорошей выучки бойцов, командиров и политработников, результатом массового героизма, проявленного личным составом всех частей и соединений армии»[682].

К сказанному добавлю, что генерал М. Е. Катуков, несмотря на тяжелейшие условия, в которых оказались его войска в этой грандиозной битве, старался воевать не числом, а умением. И, как свидетельствуют цифры, приведенные в таблице № 14, это ему удавалось.

Данные таблицы требуют небольшого комментария в связи с тем, что совсем недавно в ЦАМО РФ был обнаружен ряд документов, которые позволяют несколько скорректировать цифры потерь живой силы по соединению генерала С. М. Кривошеина. Цифры, приведенные по 3-й мк в колонке «раненые», представил отдел укомплектования штаба мехкорпуса. В то же время санотдел передал другую информацию, поэтому командование армии потребовало прояснить ситуацию. 30 июля 1943 г. начальник отделения учёта личного состава 3-го мк капитан Черепнев доложил:

«В донесении о потерях ф. 8с5по 20.07.43 г. по 3-му мк показано в графе ранено — 2536 человек. В сведениях, даваемых санотделом, раненых показано 1714 человек. Причина расхождения в следующем.

Отделением учёта личного состава штакора сведения доносятся обо всём количестве раненых, даваемых частями в вышестоящие штабы, а также путем опроса личного состава, подтверждающих ранение того или иного военнослужащего.

По линии же санотдела показаны раненые, прошедшие через медсанвзвода частей и медсанбат корпуса. Часть же раненых через корпусные санучреждения не прошли, а попали в санучреждения других корпусов и армейских частей.

Одновременно доношу, что число раненых (2536 чел.) изменилось за счет без вести пропавших, которые обнаружились в числе раненых и убитых после их розыска в госпиталях и на поле боя после отступления противника»[683].

«Держаться до последнего». Окружение советских войск в междуречье Северного и Липового Донца

Когда знакомишься с боевыми документами соединений обеих сторон, действовавших в районе Прохоровки, создается впечатление, что боевые части, службы обеспечения и, конечно же, штабы на всех уровнях в ночь на 14 июля не сомкнули глаз. Командование и Воронежского фронта, и группы армий «Юг» понимали, что наступает переломный момент, грядущие сутки предстоят тяжелые и оттого, как они сложатся, зависит многое. Следует отметить, что советское командование верно оценивало намерение противника. В разведсводке штаба 69-й А на 22.00 13 июля был сделан следующий вывод:

«1. Противник на фронте ФОРТ[684] сосредоточил танковые части мотопехоты в двух районах:

а) район совхоза „Комсомолец“, Ясная Поляна, Тетеревино;

б) Ново-Оскочное, Стрельниково, Верхний Ольшанец.

2. Противник в течение 13.7 проявлял особую активность с рубежа: Гостищево, Щолоково, Выползовка в направлении Шахово; по-видимому, имеет целью ударом в направлении Шахово соединиться с прохоровской группировкой»[685].

В столь напряжённый момент для принятия решения командованию была крайне важна подробная, а главное, точная информация о противнике. Надо признать, что разведка и 5-й гв. ТА, и 69-й А сработали нечетко. В частности, переданные разведорганами данные о количестве танков противника перед фронтом армий оказались значительно завышенными, особенно на флангах 48-го ск, в то же время точное место нахождения вражеских дивизий не было установлено. Так, к примеру, П. А. Ротмистров в приказе командиру 2-го гв. Ттк в 1.35 14 июля указывает, что в районе Рындинка, Выползовка, Щолоковона 19.00 действовали 19-я, 107-я тд и подошедшая дивизия СС, которые имели в своем составе до 150 танков. Хотя 107-й дивизии здесь не было и в помине, её, вероятно, спутали с 7-й тд, но данные командарм привел не очень уж далекие от реальности. Он увеличил их только в два раза. Но то, какие цифры потом штаб 5-й гв. ТА начал доносить командованию фронтом, было уму непостижимо. В 15.35 14 июля начальник оперативного отдела полковник Ф. М. Белозеров, излагая обстановку генерал-майору С. И. Тетешкину, указывал:

«По данным разведки и опросу пленных установлено, что на южном участке действуют 19-я и 7-я тд противника и вновь подошедшая сюда 6-я тд, всего 400–600 танков»[686].

Такого числа боевых машин не было не только на юге, в составе 3-го тк, но и во всей ГА «Юг». На 6.00 14 июля в АГ «Кемпф» насчитывалось всего 68 боевых машин[687]

без учёта 505-го танкового батальона «тигров», численность которого колебалась от 6 до 10 единиц. Причем наиболее боеспособной была 7-я тд, нацеленная на Корочу, она располагала 40 танками, а действовавшая в направлении Прохоровки 19-я тд — 28. В составе 2-го тк СС находилось в строю значительно больше бронетехники. На 20.35 13 июля три его соединения располагали 197 танками и 64 штурмовыми орудиями[688].

Хотя и не в таких масштабах, но грешил и разведотдел фронта. Даже по итогам боев 14 июля он докладывал нереальные цифры:

«…в первой половине дня противник частями 19-й и 6-й тд силою до двух полков мотопехоты и 130 танков с рубежа: Рындинка — Казачье повел наступление в северном и северо-восточном направлениях»[689].

Указанные полковником Ф. М. Белозеровым умопомрачительные данные потом будут включены в отчёты и доклады, а оттуда в монографии, которые и лягут в основу всей до предела мифологизированной истории как Прохоровского сражения, так и Курской битвы в целом. На этой почве, сдобренной догадками, предположениями, да и откровенными выдумками, и будет расти легенда о тысячах танков, столкнувшихся в смертельной схватке под Прохоровкой. Только вот откуда у немцев успели появиться эти сотни танков, если по утверждению штаба той же 5-й гв. ТА 12 июля враг был наголову разгромлен и его 350 разбитых танков дымились под Прохоровкой.

Причина появления столь далеких от действительности цифр — в очередной раз приходится признать — советская войсковая разведка часто допускала серьезные ошибки. Количество танков считали двумя способами и в обоих случаях — «на глазок». Во-первых, по номерам выявленных дивизий, просто умножали число соединений на известную штатную численность танковой дивизии немцев — 200 танков, а уже участвовавшей в боях — чуть меньше — 140–150. При этом не учитывалось, что к лету 1943 г. противник перевел штат танкового полка из трёхбатальонного состава (200 танков) на двух-батальонный (133). Во-вторых, ориентировались на авиаразведку и уже полученные цифры сверяли с ее данными, которые также выходили с большой погрешностью. С высоты все: и танки (стоящие, подбитые), и транспортеры с боеприпасами, и самоходная артиллерия, а при неважной видимости и автомашины, казалось бронетехникой. Автору приходилось беседовать с авиаторами, и они признавали, что были случаи, особенно когда линия фронта двигалась быстро, по ошибке залетали на свою территорию и вместе с немецкими считали и свою технику, относя ее к вражеской. Напомню, утром 12 июля П. А. Ротмистрову авиаразведка донесла, что на юге отмечено сосредоточение более 400 танков, в то время как там не было и полутора сотен.