Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой. - Анастасия Анфимова

— Колдун сбежал? — выдохнул он, с трудом разжав зубы.

— Нет, господин, — поспешил успокоить его стражник. — Я, правда, в темницу не заходил, но из-за двери голос Тусета доносится. Кажется, он с ума сошел.

— Где тело Небубиса?

— Узники отнесли в его каморку. Завтра утром схожу к сыну. Пусть забирает отца, его давно могила заждалась.

— Покажи.

— Пойдем, господин.

— Хорош ножичек! — фыркнул Моотфу, переворачивая залитое кровью тело сторожа. — Насквозь прошло.

— Прямо в сердце, господин, — заметил кто-то из слуг. — Одним ударом.

— Покажите, где он лежал.

В мерцающем свете факелов старший мождей молча разглядывал яму, заваленную обломками кирпичей, всяческим мусором, и землю, вокруг испещренную множеством следов.

— Кто-то хотел освободить колдуна, — тихо сказал Мирсеб.

— До тебя только дошло? — усмехнулся Моотфу. — Пойдем в темницу. Спросим у Тусета, кто к нему приходил.

Слуги предупредительно забежали вперед, освещая дорогу господину. Едва он вошел в тюрьму, узники, столпившиеся вдоль решеток, забросали его вопросами:

— Что с нами будет, господин? Кто заменит Небубиса? Кто убил сторожа, господин?

— А ну, молчать! — крикнул Мирсеб. — Господин думает.

Не глядя на заключенных, старший мождей торопливо проследовал к лестнице в подвал, за спиной затихали жалобные крики заключенных, а впереди все явственнее слышалось какое-то неразборчивое бормотание.

Слуга стоял у двери темницы, нерешительно поглядывая на хозяина.

— Гимн Сету поет, — проговорил у того за спиной молодой мождей.

Моотфу поморщился.

— Открывай!

— Смерть, смерть пришла! — дурным голосом взвыл Тусет, шарахнувшись в угол и закрывая лицо руками от яркого света факелов.

— Тут, что не убирают? — поморщился начальник стражи, морщась от неприятного запаха.

— А кому захочется к колдуну входить? — тихо пробормотал Мирсеб. — Небось сунет в дырку лепешку да плошку с водой, и всё.

Моотфу окинул взглядом камеру и сразу направился к засыпанному мусором очагу. Взяв из рук слуги факел, он посмотрел в забитый обломками кирпичей дымоход и удовлетворенно хмыкнул. Младший мождей бросился к скамейке и выдернул из-под нее табурет. Неустойчивая конструкция рухнула на каменный пол. Начальник вздрогнул от неожиданности и задел локтем стену, на голову ему тут же посыпалась пыль.

— Баран безрогий! — рявкнул Моотфу, отскакивая от очага.

— Извините, господин, — парнишка втянул голову в широкие плечи.

Ворча, старший мождей уселся, широко расставив ноги, и усмехнулся, глядя на бывшего жреца, скрючившегося в углу.

— Кто к тебе приходил?

— Никто, — буркнул Тусет.

— Врешь, колдун! — покачал головой стражник. — Мусор совсем свежий. Или ты сам пробовал выбраться через дымоход?

— Мне не зачем убегать, — ответил бывший жрец. — Государь, жизнь, здоровье, сила, разберется и прикажет меня отпустить!

— Жалкий червяк, привыкший только пресмыкаться, — брезгливо скривился Моотфу. — Плевать на тебя живому богу.

Он уперся руками в бока и скомандовал:

— Осмотрите здесь все. И вытащите его оттуда.

Слуги разбрелись по темнице, а мождеи с бранью поставили Тусета перед начальством.

— Кто приходил к тебе, колдун? — повторил Моотфу, стараясь поймать бегающий взгляд узника.

— Никто! — резко выкрикнул тот. — Я один, проклят и брошен людьми и богами.

— Тебе напомнить, что когда-то здесь делали? — грозно свел брови старший мождей.

— Не надо! — бывший жрец дернулся, но стражники крепко держали его за руки. — Это не я! Это Мосайх и его палачи.

Дикий крик заметался по темнице.

Моотфу поморщился.

— Заткните его!

Один из мождеев ударил старика в живот массивным кулаком. Тот захрипел и повис на руках молодого стражника.

— Я и без огня тебе язык развяжу! — заорал начальник, приподнимаясь. — Переломаю руки, будешь лепешки с пола, как собака жрать! Отвечай, кто приходил?

— Никто! — отвечал старик. — Сам хотел вылезти, да больно узко там.

— А Небубиса тоже ты убил? — покачал головой Моотфу. — Старый дурак.

— Небубис мертв?! — оживился бывший жрец. — Хвала тебе, великий Сет! Пусть Осирс не возьмет его на Поля Блаженных.

— Дать ему еще раз, господин? — хмуро спросил Мирсеб.

— Лучше два, — злобно усмехнулся старший мождей. — И можно ногами.

— Проклинаю тебя, Моотфу! Ау, как больно! — выл Тусет, катаясь по полу и вздрагивая от ударов, сыпавшихся на него со всех сторон. — Да не примет земля твою мумию! Ой! Ты сдохнешь как Небубис! А твою… черную душу… найдет мститель… Сета!

Последние слова старик уже еле слышно прохрипел.

— Хватит! — остановил командир подчиненных. — Поднимите его.

Тяжело дышащие стражники подхватили старика под руки и постарались поставить на ноги.

— Ты можешь не дождаться крокодила, колдун! — не на шутку разозлился Моотфу.

Тусет открыл заплывавшие синяками глаза. Старший мождей уже видел подобный взгляд в детстве, когда загнал в угол раненого мангуста.

— Вдруг я этого и хочу? — бывший жрец попытался растянуть в улыбке разбитые губы. — У меня больное сердце. Прикажи своим людям избавить меня от зубов священного зверя Себера.

— Даже если ты умрешь здесь, тело все равно бросят в реку, — пообещал Моотфу. — Тебе не видать честного погребения, старик!

— Тогда чем еще ты сможешь мне угрожать, глупый страж? — Тусет сплюнул кровавую слюну. — Даже у слабости есть свои преимущества.

Он хрипло рассмеялся.

Взбешенный старший мождей вскочил, выхватив кинжал. Стражники отступили в стороны. Покачиваясь, Тусет махнул рукой.

— Ну, что же ты замер, могучий Моотфу? Один удар и все!

Но он уже пришел в себя, убрал клинок в ножны и несильно толкнул бывшего жреца. Тот рухнул, звонко ударившись головой об пол.

— Уходим! — скомандовал старший мождей.

Дождавшись, пока сопровождающие скроются за дверью, он наклонился и, понизив голос, сказал:

— Я спал с твоей наложницей, глупец.

— Но любила она только меня, — не открывая глаз, прошептал Тусет.

— Ага! — звонко засмеялся Моотфу. — В моих объятиях!

Улыбаясь, он поднимался по выщербленным кирпичным ступеням.

— Надо сообщить судье, — пробормотал у него за спиной Мирсеб.

— Господин Раату слишком важный человек, чтобы беспокоить его по ночам, — отмахнулся старший мождей. — Как рассветет, сходишь в Дом людей и скажешь, что в тюрьму нужен новый сторож.

Когда они покинули тюрьму, звезды на небе уже гасли одна за другой, а с востока медленно приближалась заря.

Моотфу посмотрел на молодого мождея.

— Остаешься здесь, нельзя же оставлять узников без присмотра.

— Да, господин, — парень с трудом подавил обиженный вздох.

— А ты к судье, — приказал он второму стражнику и поморщился, когда налетевший ветерок пахнул ему в лицо струйку дыма. — Да погасите вы их, наконец!

Слуги быстро затушили факелы.

Моотфу зевнул, клацнул крепкими зубами и, потянувшись, зашагал в город. Но вместо того, чтобы вернуться домой, направился в центр. Не доходя до храма Сета, господин, словно спохватившись, отослал слуг и продолжил путь один.

Храмовые стражники распахивали ворота, когда он появился на площади. Заметив старшего мождея, те недоуменно переглянулись, настолько непривычным показалось им появление начальства в столь ранний час.

— Первый пророк еще не прибыл? — хмуро спросил Моотфу.

— Никого еще нет, господин, — ответил один из них.

Не слова ни говоря, старший мождей прошел на двор и, запрыгнув, уселся на первый же попавшийся прилавок.

Бросая на него настороженные взгляды, стражники отправились по домам. Жаркое солнце бодро карабкалось по пронзительно — голубому небосводу, заставляя яркие краски дня проступать сквозь серость сумерек.

Появились первые торговцы. Заметив начальника стражи, они почтительно кланялись и отходили в сторону. Напрасно ослики смирно ожидали, когда же хозяева снимут с их натруженных спин корзинки с товарами. Собравшись в тесный кружок, те тихо перешептывались, теряясь в догадках и бросая на Моотфу тревожные взгляды.

Увидев носилки первого пророка, старший мождей облегченно перевел дух и пошел ему навстречу. Сетиер восседал на кресле, над его обритой головой слуга держал большое опахало, украшенное страусовыми перьями. Жрец надменно смотрел вперед, гордо выпятив тщательно выбритый подбородок. Широченная золотая цепь сверкала под утренним солнцем, белая рубаха слепила глаза, пальцы, украшенные перстнями, крепко держались за подлокотники кресла. Но вся его важность испарилась как вода на глиняном полу в жаркий день, а обведенные ярко-зеленой краской глаза полезли на лоб, когда первый пророк увидел Моотфу. Резко стукнув кулаком по креслу, Сетиер приказал себя опустить. Отмахнувшись от помощи слуги, резво вскочил и заспешил к неторопливо вышагивавшему старшему мождею.