Девятое Правило Волшебника - Терри Гудкайнд

Но сейчас Кэлен приказали оставить их и идти одной. Сестры объяснили ей, что боль не возникнет, если она не нарушит полученных указаний. Однако было так хорошо оказаться вдали от этих четырех ужасных женщин! Кэлен едва не расплакалась от радости.

Правда, вместо четырех сестер в комнате находились четверо рослых гвардейцев. Кэлен остановилась, не зная, как поступить.

На внутренней стороне двери были вырезаны такие же змеи, как и на внешней. И здесь ей не было полного покоя…

Кэлен стояла как вкопанная пару минут, боясь пройти мимо стражников, боясь того, что они могут наказать ее за вторжение в такое место, где ей явно не следует быть.

Они уставились на нее с откровенным любопытством. Кэлен собралась с духом, заправила выбившуюся длинную прядь волос за ухо и пошла к лестнице на другой стороне комнаты.

Двое стражников заступили ей путь.

— И куда это вы направляетесь?

Кэлен опустила голову, отступила на два шага для того, чтобы обойти их, и пошла дальше. Когда она прошла, один стражник спросил у другого:

— Ты что-то сказал?

Тот, который обращался к Кэлен, удивленно уставился на напарника.

— Что? Ничего я не говорил!

Кэлен уже дошла до лестницы, когда вторая пара стражников присоединилась к тем, которые пытались ее остановить.

— О чем это вы болтаете? — спросил один из них.

— Да так, ни о чем, — отмахнулся первый.

Кэлен побежала по ступенькам вверх, не щадя усталых ног. Остановившись на широкой площадке, она позволила себе перевести дыхание, но не осмелилась задержаться дольше. Держась за гладкие каменные перила, Кэлен одолела последний пролет лестницы.

Солдат, стоявший наверху, насторожился, заслышав звук ее шагов. Он подошел к краю площадки и смотрел, как она поднимается. Она промчалась мимо. Он задержался на минутку, а потом продолжил обход.

В следующем зале тоже были люди — опять стража. Стража повсюду. У лорда Рала много гвардейцев, и все высокие, крепкие, с внимательными взглядами.

Кэлен от испуга широко раскрыла глаза и замерла: она не ожидала найти столько людей на пути к указанной цели. Если ее задержат, и она потратит больше времени, чем предписывалось, сестра Улиция не проявит ни понимания, ни снисхождения. Несколько стражников заметили Кэлен и направились к ней, но на половине дороги вдруг утратили всякий интерес и прошли мимо. Кэлен пустилась бегом через зал; стражники оборачивались к своему начальнику, но когда тот спросил, в чем дело, отвечали, что все в порядке. Кое-кто даже вскидывал оружие, целясь в нее, — однако сразу же опускал руки. Они все мгновенно забывали, что видели кого-то.

Кэлен упорно шла туда, куда ей велели идти. Все же ее смутило, что многие стражники вооружены арбалетами. Арбалетчики носили черные перчатки, а на грозные стрелы, готовые сорваться с взведенных дуг, были нанесены красные полоски.

Сестра Улиция говорила Кэлен, что та же самая магическая сеть, которая вызывала у нее боль и не давала убежать, также мешала другим людям видеть ее. Кэлен пыталась обдумать вопрос, зачем сестрам понадобилось все это, но мысли ее тут же расползались, и понимание не приходило. Это было ужасно: хотеть думать о чем-то — и не уметь сосредоточиться ни на чем. Она порой чувствовала, что вот-вот нащупает ответ — но все опять уходило в туман неведения.

Хотя заметить ее и не могли, Кэлен хорошо понимала, что если одному из стражей все же вздумается навести на нее арбалет и спустить болт, она умрет.

Она не боялась смерти — с нею пришло бы освобождение от тягот ужасной жизни. Но сестра Улиция предупредила ее, что сестры имеют большое влияние на Владетеля мертвых, и если Кэлен попробует ускользнуть от службы, уйдя из мира живых в мир иной, там она не найдет убежища — более того, ей станет еще хуже. В тот раз сестра Улиция сообщила Кэлен, что они — сестры Тьмы; видимо, для того, чтобы подкрепить действенность своей угрозы.

Кэлен не нуждалась в таких подтверждениях; она и без того была уверена, что любая из четырех сестер может нагнать и схватить ее в любой норе, даже в могиле — вроде той, которую они выкопали как-то темной ночью. Зачем это было сделано, Кэлен не могла постичь, да и не хотела знать.

Глядя в жестокие глаза сестер, Кэлен понимала, что слышит правду. Так у нее отняли даже мечту об избавлении после смерти.

Она не могла определить, всегда ли ее жизнь была такой, всегда ли она была вещью, кому-то принадлежащей. Как она ни старалась, ни одной мелочи из прошлого припомнить не удавалось.

Проскользнув мимо караульных, она пошла дальше, отсчитывая боковые коридоры. Сестра Улиция не раз на привалах рисовала тростью на земле план расположения залов, чтобы Кэлен усвоила, куда нужно будет идти.

Теперь она шла, хорошо помня этот план, без всякого труда, никем не задерживаемая. Но ей стало грустно оттого, что ее никто не замечает. Стоило кому-то из встречных бросить на нее взгляд, как они отворачивались и шли дальше. Она ведь рабыня, у нее нет ни своего лица, ни своей жизни. Она принадлежит хозяевам. Поэтому она невидима, никому не нужна, не интересна. Она — никто.

Сегодня впервые после долгого путешествия с сестрами Кэлен увидела других людей. Поднимаясь по длинным подземным лестницам во дворец, она видела, как мужчины и женщины улыбаются, держатся за руки, прикасаются друг к другу. Она подумала, как было бы хорошо, если бы кто-то заботился о ней, лелеял ее…

Кэлен смахнула со щеки слезинку. Она знала, что у нее такого не будет никогда. Рабам не полагается жить собственной жизнью, они служат орудием замыслов своих господ. Сестра Улиция объяснила это ей весьма доходчиво. Однажды, в приступе злобного веселья, какие у нее иногда бывали, сестра Улиция, сверля ее недобрыми глазами, сказала, что как-нибудь подыщет Кэлен пару, чтобы она могла родить им еще одного раба.

Но как она попала в рабство? Откуда она родом? У других рабов прошлое, наверно, не испарялось полностью из головы, как у Кэлен.

Она могла только задавать вопросы. Мучительные поиски ответов не приводили ни к чему. Отчего другие люди способны думать, а она нет? Однако и этот вопрос, самый важный, быстро растворялся в мареве неясных теней, заполонивших ее сознание, как и она сама растворялась в глазах встречных.

Кэлен остановилась перед новой огромной дверью, украшенной золотым рельефом. Дверь выглядела точно по описанию сестры Улиции: рельеф изображал вычеканенную на золоте картину холмистой местности, поросшей лесом. Кэлен огляделась по сторонам, потом всем весом налегла на створки массивной двери. Ей удалось приоткрыть их достаточно, чтобы проскользнуть вовнутрь. Она еще раз огляделась, но ни один из стражников на нее не смотрел. Она вошла и закрыла дверь за собою.