Безумный корабль - Робин Хобб

— Я сказал, круг замыкается! Понял, о чем я? Или вконец оглохнуть успел?

— Я просто внимания на тебя не обращал, — сказал Кеннит светским тоном. И выглянул в иллюминатор каюты.

Перед ними постепенно открывалась гавань Делипая… Бывшего Делипая. Из воды сиротливо торчало несколько мачт. От города же осталось одно пепелище. В пышном лесу позади и то виднелись горелые проплешины. Причалы частично уцелели, но превратились в обособленные куски настила, указывавшие на берег обугленными пальцами свай. Кеннит ощутил укол сожаления… Он-то вернулся сюда, везя величайшее сокровище за всю свою карьеру морского разбойника и с предвкушением ожидая, как синкур Фалден все распродаст, принеся ему великолепный доход. И вот те на. Фалдену наверняка перерезали глотку. А дочек и жену силком увели прочь, сделав невольницами. До чего же некстати, прах побери!

— Круг, — неумолимо продолжал талисман. — Его, по всей видимости, составляют несколько необходимых частей. Пиратский капитан. Живой корабль, который можно взять. Сожженный город. Пленный мальчик, родня кораблю. Вот составляющие первого цикла. И что же мы тут сегодня имеем? Пиратского капитана, живой корабль, пленного мальчика… а вот и сожженный город!

— Неправильно получается, талисман. Все не в том порядке, так что не проводи аналогий.

Кеннит встал перед зеркалом и навалился на костыль, двумя руками наводя последний блеск на закрученные кончики усов.

— А по мне, очень даже убедительное совпадение. Или, может, мы еще что-то забыли добавить? Как там, например, насчет папаши в цепях?

Кеннит повернул запястье, чтобы талисман оказался к нему лицом.

— Или взять женщину с отрезанным языком, — сказал он. — Я ее в любой момент могу с легкостью организовать…

Крохотное личико сощурилось.

— Все идет по кругу, пойми наконец, дурень. Все идет по кругу! Неужели ты думаешь, что, однажды запустив жернова, сумеешь сам от них увернуться? Между тем все было предначертано для тебя еще много лет назад, когда ты решил следовать по пути Игрота. Вот и умрешь той же смертью, которая постигла Игрота…

Кеннит с силой ударил рукой по столу, прихлопнув талисман:

— Не желаю, чтобы ты когда-либо произносил это имя! Понял? Не желаю!

Он снова посмотрел на талисман. Деревянное личико безмятежно улыбалось ему. Под ним на запястье уже наливался кровоподтек. Кеннит спустил пониже рукав, чтобы спрятать в кружевах и талисман, и синяк. Потом вышел из каюты.

На палубе вонь ощущалась гораздо сильней, чем внизу. Заболоченная гавань Делипая всегда-то смердела, но теперь к ее миазмам примешивались запахи смерти и сожженных домов. Команда стояла на палубе в непривычном молчании… «Проказница», точно призрак, двигалась вперед по сонной воде, подгоняемая едва заметным ветерком. Никто не кричал, не стонал, даже не перешептывался… Жуткая тишина навалившейся беды повисла над кораблем. Даже носовое изваяние помалкивало. А позади, в кильватер за ними, столь же молчаливо шла «Мариетта».

Кеннит нашел глазами Уинтроу, стоявшего на баке «Проказницы», и почти въяве ощутил владевшее ими обоими онемение. Рядом стояла Этта. Вцепившись в поручни, она тянулась вперед, сама похожая на носовую фигуру. На ее лице застыла странная гримаса невозможности поверить увиденному…

Разрушение прошлось по городу не вполне равномерно. От одного лабаза уцелели аж три стены. Они казались горстями, сдвинутыми над разором. Устояла и одна из стен борделя Беттель. Там и сям виднелись обособленные развалюхи, до которых не добрался огонь. Эти дома уцелели благодаря влажной почве Делипая.

— Не вижу смысла причаливать, — сказал Кеннит Брику (молодой старпом тихо и молча подошел к нему, ожидая указаний). — Развернемся и поищем какой-нибудь другой порт.

— Погоди, кэп… Смотри! Там кто-то есть! Смотри, вон там! — смело подал голос старик Ганкис. Сухопарый, подвижный, он висел на снастях, куда забрался, чтобы лучше рассмотреть город.

— Ничего не вижу, — заявил Кеннит. Но спустя мгновение увидел то же, что и Ганкис. Люди выходили из леса — по одному, по двое… Раскрылась дверь одной из уцелевших лачуг. На пороге встал мужчина, он держал в руке клинок, готовясь защищаться. Голова у него была обвязана побуревшими тряпками.

«Проказница» ошвартовалась у полусгоревших останков, бывших когда-то главным причалом. Кеннит устроился на носу корабельной шлюпки и так прибыл на берег. Соркор с «Мариетты» подоспел почти одновременно с ним. Этта и мальчишка настояли на том, чтобы сопровождать капитана. Пришлось ему согласиться на краткое время отпустить на берег всех, при условии, что на борту останется малая стояночная команда. Удивительно, но буквально каждый рвался на берег. Видимо, затем, чтобы самолично убедиться в реальности разрушений. Что до Кеннита, то он, будь на то полностью его воля, предпочел бы скорейшее, а еще лучше — немедленное отплытие. Вид сожженного города выводил его из равновесия, и он без конца повторял себе — как знать, что выкинут отчаявшиеся жители, уцелевшие во время разгрома!

Между тем уцелевшие жители Делипая толпой собрались на берегу еще прежде, чем какая-либо из шлюпок успела коснуться берега. Они стояли, похожие на молчаливые оборванные привидения, и ждали, чтобы пираты высадились на берег. Их молчание показалось Кенниту зловещим. Как и пристальное внимание всех, сколько их там насчитывалось, глаз. Все они неотступно следили за ним.

И вот шлюпка ткнулась носом в прибрежную грязь. Кеннит остался сидеть, держа свой костыль. Команда выскочила в воду и потащила шлюпку на берег — к тайному неудовольствию капитана. Берег покрывала блестяще-черная грязь, подернутая сверху маслянистой пленкой зеленой слизи из разложившихся водорослей. Вылезешь из шлюпки — и костыль с деревянной ногой тотчас провалятся и увязнут. И как, спрашивается, он будет при этом выглядеть?… Скверно, но еще хуже, что он окажется совершенно беспомощен, вздумай толпа броситься на него… И Кеннит остался сидеть, глядя на собравшихся людей и дожидаясь какого-нибудь безошибочного знака, позволяющего судить об их настроениях.

И тут со стороны шлюпки, пришедшей с «Мариетты», донеслось восклицание Соркора:

— Алиссум!.. Живая!!!

Здоровяк-пират мигом вылетел через борт и прошлепал по грязи и воде прямо к толпе. Люди расступились перед его стремительным натиском. А он подхватил на руки съежившуюся девушку и крепко прижал ее к широченной груди. Кенниту понадобилось определенное время, чтобы узнать ее. Это несчастное, ободранное существо очень мало напоминало ту юную красавицу, которых на пару с сестрицей Лилией синкур Фалден представлял гостям как возможных невест для Кеннита и Соркора. Кеннит даже припомнил, что Соркор вроде бы заинтересовался девицами, но Кеннит и помыслить не мог, чтобы его верный соратник решился продолжить ухаживание!.. А Соркор все стоял, сжимая в объятиях Алиссум Фалден, и был похож на медведя, сграбаставшего маленького теленка. Девушка тоненькими бледными руками обвивала его могучую шею и держалась за него крепко, как только могла. «Чудеса да и только», — рассудил Кеннит. По ее щекам ручьями текли слезы. Про себя Кеннит постановил считать их слезами радости. Если бы дело обстояло иначе, она, скорее всего, визжала бы и отбивалась. Итак, девушка радовалась прибытию пиратов. Кеннит наконец решил, что можно выбираться из шлюпки, не подвергаясь опасности.

— Дай руку, — велел он Уинтроу. Мальчик показался ему очень бледным. Надо поскорее занять его делом, чтобы отвлекся.

— Весь город уничтожен… — бестолково проговорил Уинтроу, перелезая через борт и подавая руку пирату.

— Кое-кто скажет тебе, что это даже и к лучшему, — заметил Кеннит. Он стоял в шлюпке, с отвращением разглядывая грязную жижу. Однако потом занес над бортом деревянную ногу и решительно шагнул. Как он и боялся, деревяшка глубоко погрузилась в мягкую грязь. Кеннит не провалился по колено только потому, что успел ухватиться за плечо Уинтроу, да и то едва не потерял равновесия. К нему подоспела Этта, поймала другую руку Кеннита и поддержала его, помогая вылезти окончательно. Втроем они прочавкали по жиже, выбираясь на более надежную почву. Приметив камень, торчавший из земли, Кеннит решил там и остановиться. Уперев в него свою деревяшку, он огляделся кругом.

Разрушение не ведало пощады… Тем не менее джунгли уже начали заполонять горелые прорехи в зелени леса, из чего Кеннит заключил, что беда случилась самое меньшее несколько недель назад. Правда, нигде не замечалось никаких попыток заново отстроить загубленное. Что ж, люди поступили правильно. Смысла это все равно никакого не имело бы. Коли уж охотники за рабами однажды обнаружили поселение, они так туда и повадятся, пока не переловят всех до единого, кто там живет. Итак, Делипай, один из старейших пиратских городов, умер, и пора вычеркнуть его из памяти. Кеннит только покачал головой: