Практическое руководство по злу - overslept

спросила я, сбавляя скорость, немного озадаченная. — Потому что мы уже почти миновали эту фазу борьбы.

На одной из крыш появилась фигура. Но не человек. Это был гоблин, весь в крови с головы до ног.

— Босс, — отдал честь Разбойник. — Извините за ожидание, столкнулся с какими-то сомнительными людьми из Гильдии Воров. Куча луков, прячутся на крышах, вы точно знаете этот тип. Я рад сообщить, что мы кололи всех, пока они не перестали двигаться, как вы нас учили!

— Я тебя этому не учила, — машинально ответила я. — Не впутывай меня в свои будущие преступления.

Лицо Уильяма вытянулось, как и должно было. Охотник лежал на земле в кровавом месиве, и хотя я подозревала, что он, возможно, не совсем мертв, на эту ночь с ним было покончено. Фокуснику только что подали Бедственное Особое, а Вору только что нанесли второй удар по лицу.

Бард была… мои глаза обратились к крыше, где она была, и обнаружили, что она пуста. О, это может обернуться неприятностями. Как бы то ни было, вражеские солдаты перебили остальных легионеров баррикады только для того, чтобы быть уничтоженными линией Килиана, о чём намекали следы ожогов на трупах. Количество жертв оставило неприятный привкус во рту, но могло быть и гораздо, гораздо хуже.

— Не имеет значения, — наконец сказал Одинокий Мечник. — Может быть, так должно было быть всегда. Только я и чудовище.

— Тебе еще лет сорок не хватает, чтобы прикончить меня, парень, — вздохнул Чернокнижник. — Во-первых, более старый герой знал бы, что не стоит давать мне все это время на произнесение заклинания.

Он щелкнул пальцами, и Уильям перевернулся, что-то подняло его за ноги. Он зарычал, и его меч вспыхнул, но Чернокнижник нахмурился, и свечение погасло.

— Скверная работа, — признал Бедствие, выхватывая левитацией меч из рук героя, — но я справлялся и с большей скверной.

— Разрешите пошутить о вашей сексуальной жизни, сэр? — крикнул Разбойник.

— Отказано, — перебила я.

Сонинке бросил удивленный взгляд на моего трибуна, прежде чем переключить свое внимание на меня.

— Вам, конечно, придется убить его самой, — сказал он, — но нет никаких причин, почему бы нам не положить его на лёд, пока мы не устроим это в более контролируемой обстановке.

— Нет, этого не случится, — раздался чей-то голос.

Странствующий Бард неторопливо вышла на сцену, ничуть не смутившись тем, что мои легионеры тут же образовали вокруг нее круг.

Чернокнижник нахмурился.

— Бард, — произнес он с отвращением. — Безусловно, это самое раздражающее Имя, когда-либо навязанное нам Творением.

Он помолчал.

— С другой стороны, я собирался препарировать одну из них. Я благодарю вас за жертву, которую вы добровольно принесли во имя Империи.

— Это очень быстро стало личным, — объявила Альморава. — Но, как я уже говорила, мы точно сбежим. Нам надрали задницы, так что Уильяму нужно какое-то время предаваться размышлениям, чтобы собраться перед третьим боем и привести нашу маленькую банду неудачников к победе в последнюю минуту.

Я открыла было рот, но она подняла руку.

— Я понимаю, дела не идеальны, когда у Фокусника взорвана голова, а Охотник изо всех сил имитирует груду свежих свиных отбивных. Но да ладно, любая команда, в которой есть такая возмутительно красивая женщина, как я, по сути, обязана Небесам побеждать.

— Единственное, что в тебе возмутительно, — это размер твоего носа, — пробормотала я.

Бард ахнула.

— На самом деле это немного задело мои чувства, — призналась она. — Теперь я даже не чувствую себя виноватой за то, что угрожала вам, ребята.

Чернокнижник нетерпеливо забарабанил пальцами по ноге. — Продолжайте в том же духе. Почему бы мне не посадить тебя в ледяную глыбу и не попросить Масего купить очень надежный набор кляпов?

— Хорошо, — сказала Бард, встряхиваясь. — Итак, когда рухнула вся та защита бастиона, я взяла всю силу, которую ты не успел поглотить, и засунула ее в бутылку. Считай как осколочный заряд, умноженный примерно на тысячу.

Она выудила из рюкзака бутылку и торжествующе протянула ему. Я прищурилась.

— Это полупустая бутылка рома, — сказала я.

Очевидно, моя подработка официанткой была не такой уж и бесполезной.

— Это неловко, — призналась Альморава, ничуть не смутившись. Она достала еще одну бутылку, на этот раз излучавшую зловещее голубое свечение.

Дерьмо. Она не лгала. Чернокнижник склонил голову набок.

— Ты пытаешься обмануть меня бутылкой, полной обыкновенных духов кэллоу? — недоверчиво спросил он.

Бард выругалась.

— Хорошо, — ответила она. — Так что всё могло бы пойти и лучше. Я признаю, что план все еще имеет некоторые недочёты. Но это ничего! Я была всего лишь отвлекающим маневром.

Стрела попала Чернокнижнику в плечо. Бедствие лишь моргнул, прежде чем повернуться в том направлении, откуда она прилетела — прежде чем я смогла даже увидеть, что там было, половина крыши была в огне. Одинокий силуэт упал, пытаясь погасить пламя. Кучка дымовых зарядов окружила Уильяма, но к тому времени, как Масего разогнал дым порывом ветра, от Одинокого Мечника не осталось и следа. Я даже не стала искать Барда: она исчезла, как только мы перестали на нее смотреть. Теперь была моя очередь ругаться.

— Маги, позаботьтесь о раненых, — крикнула я. — Остальные, охраняйте лучницу. И пусть кто-нибудь проверит, жив ли еще Охотник.

Они бросились к нему. Я немедленно направилась к Хакраму, радуясь, что Масего уже позаботился о нем. Орк выглядел бледнее обычного, и было тревожно видеть, что орк его размера выглядит таким… хрупким.

— Все будет хорошо, Хакрам, — сказала я, опускаясь на колени рядом с ним. — Тебе не грозит смерть.

— Ну что ж, — ответил мой адъютант, — полагаю, мои хлопки закончились. Хорошо, что я никогда не был большим любителем театра.

Я чуть не выпрыгнула из кожи, когда чья-то рука легла мне на плечо. Это был Чернокнижник. От этого прикосновения мне стало не по себе, но после того, как он вытащил наши задницы из огня, я должна была стиснуть зубы и принять это без комментариев.

— Мы не сможем снова прикрепить руку, дитя, — сказал Бедствие. — Вещи, разрезанные этим мечом, остаются такими, как хорошо известно вашей предводительнице.

Я рассеянно провела пальцем по длинному шраму на груди, скрытому доспехами. Хорошо, что я никогда не была особенно тщеславна в отношении своей