Повелитель теней. Том 3 - Лариса Куницына

а в привычном мундире госпитальера, он сразу почему-то почувствовал облегчение, а тот подошёл к столу и посмотрел на неподвижно лежащее тело. Его лицо стало серьёзным. Проведя ладонями над больным, он покачал головой.

- Боюсь, что слишком поздно, - наконец, произнёс он. – Если б у нас под рукой была аппаратура, то… и в этом случае, шансы были бы малы. А у нас нет ничего кроме обычного инструмента и препаратов. Мне жаль.

- Но вы знаете, как это лечится, док?

- Это все знают.

- А он не знает! – Кирилл враждебно посмотрел на Дакосту.

- Елизар тоже знает, просто он не сообразил, что его учили лечить несколько иную разновидность лепры. Вы ведь знаете, что делать с киотской похидермией, рыцарь? Лечение такое же. У нас есть препараты для подавления бактериальной инфекции, но случай запущенный, поражены внутренние органы, он уже почти ослеп. В данном случае его могли бы спасти на Земле, но не здесь.

- Ну, вы, хотя бы, можете сделать так, чтоб он не страдал?

- Это я могу, - вздохнул МакЛарен, задумчиво глядя на Армана, а потом тихо проговорил. – А ведь он мог выглядеть так перед смертью.

- Кто? – нахмурился Дакоста.

- Балдуин IV, король Иерусалима. Он был героем моего детства. Он заболел ещё ребёнком, но всё равно был коронован и в 15 лет возглавил своё королевство. Он был смел и мудр не по годам, отважен и беспредельно предан своему народу. Он долгие годы защищал Святой город от полчищ сарацинов, и сам Саладдин Великий говорил, что пока жив этот король, Иерусалим не падёт. Когда его рука уже не могла держать меч, он велел привязывать его, когда не мог сидеть верхом, приказывал нести себя на носилках впереди войска. Превозмогая боль, отчаяние и слабость он продолжал бороться с врагами, интригами и жестокой судьбой, и умер вконец измученный, когда ему было всего двадцать четыре года.

- Да и этому немногим больше! – воскликнул Кирилл. – И он тоже король, отважный и самоотверженный. Это Арман Миротворец! Его заразили по приказу короля Ричарда…

- Это он? – МакЛарен внимательней взглянул на лежащего перед ним человека. – Я знаю эту историю. Её можно утаить от кого угодно, но не от меня. Но я думал, что он уже давно мёртв. Печальная судьба, которой он не заслуживает. Впрочем, как и Балдуин Иерусалимский. Услышав его историю от отца, я плакал всю ночь от восхищения и сострадания. Я думал о том, что он чувствовал, оставаясь в тишине и одиночестве, зная о своей жестокой участи и не в силах что-то изменить. Наверно он плакал, сетовал на судьбу и молился о чуде. Которого не произошло. А ведь он был святым, и как никто заслуживал чуда. Он даже не знал, в чём каяться, когда к нему пришёл священник за последней исповедью. Я тогда готов был отдать свою жизнь в обмен на его, хотя со дня его смерти уже прошло несколько веков. Может, именно тогда я впервые подумал о том, что стану лекарем. Таким лекарем, какой, оказавшись рядом с ним, смог бы его спасти. Смерть родных лишь укрепила эту мечту.

- Да, я тоже знаю историю Балдуина Иерусалимского, - печально вздохнул Дакоста. – И меня она тоже потрясла когда-то.

- А что, коллега, может, попытаемся спасти своего короля? – неожиданно спросил Джулиан.

- О чём вы, доктор? – нахмурился мальтиец.

- Мы не можем его вылечить здесь и сейчас, но можем доставить на Землю. У нас есть аварийные камеры консервации, регенерирующий раствор, необходимые препараты.

- Погодите, к консервации его нужно подготовить. К тому же он не выдержит операционного вмешательства.

- Как знать! – в голосе МакЛарена внезапно послышался энтузиазм. - Несмотря на то, что он измотан болезнью, у его организма ещё есть некоторые резервы. Наверно в лучшие годы он был крепок, как дуб. И внутренние органы, как я успел заметить, поражены не так, чтоб очень сильно. Мы можем хотя бы попытаться! Дело нелёгкое, но возможное. Мы удалим все атрофировавшиеся ткани, покроем его искусственной кожей, погрузим в регенерирующий раствор, который зальём в камеру консервации. Консервации, коллега, а не анабиоза! Подсоединим к нему катетеры, через которые будем по старинке вводить внутривенно сначала антибактериальные препараты, потом стимулирующие восстановление тканей, ну, и питательные вещества. Выглядеть это будет жутко, но даст ему шанс.

- Как мы снимем эти самые атрофированные ткани? – растерянно спросил Дакоста. – У нас даже лазера нет!

- Да, с лазером было бы проще, - согласился МакЛарен. – Насколько хорошо вы владеете обычным скальпелем? Ладно, я сам. Будете ассистировать.

- Да с чего вы взяли, что это король Арман? – неожиданно воскликнул мальтиец. – Мало ли что он в бреду наплёл Оршанину!

- Да какая разница! – перебил его Джулиан. – Будь он хоть мытарем, я уже знаю, как можно дать ему шанс выжить! Смелее коллега, у нас может получиться!

- Это было бы чудом, - проворчал Дакоста, мрачно покосившись на пациента.

- О, на этой планете и не такие чудеса случаются! – рассмеялся МакЛарен. – А я ещё добавлю щепотку волшебства. И если этот парень достоин жизни, он будет жить. За работу, коллега! Кирилл, костюм - в обработку, сам - в санитарный блок и полная дезинфекция, потом пойдёшь в изолятор на карантин.

- Док, - Кирилл умоляюще посмотрел на него.

- Можешь составить список книг, ребята тебе принесут из библиотеки. Без разговоров!

- Понял, - смирился Оршанин и, бросив уже не такой безнадёжный взгляд на Армана, вышел из операционной.

За пределами звездолёта рассвело, начинался новый долгий день, а МакЛарен и Дакоста только закончили свою работу. Джулиан, не расстегивая стерильный комбинезон, устало стащил с головы обруч с прозрачной маской, над которой поблескивали круги увеличительных линз, и устало опустился в кресло, глядя на большой кокон камеры консервации, над которым на стойках висели разнообразные ёмкости с отходящими вниз и терявшимися внутри камеры катетерами.

— Он не выживет, — мрачно заметил Дакоста, стаскивая с рук прозрачную плёнку перчаток. — Это чудо, что он выдержал все эти манипуляции. Ваш талант хирурга поражает, но одного таланта мало. Нужно чтоб у пациента было достаточно сил,