Князь Вольдемар Старинов. Книга вторая. Чужая война - Сергей Садов

Володя только кивнул, продолжая глядеть в окно. Потом посмотрел на часы.

— Уже два часа пополудни… Если бы все защитники оборонялись так же, как это делал отряд графа, боюсь, мы бы еще долго тут возились.

— Ну не все же такие, — пожал плечами Конрон, успев где-то разжиться кувшином с вином и теперь старательно выискивая кружку. Не нашел, пожал плечами и отхлебнул прямо из кувшина.

В этот момент дверь распахнулась и в комнату ворвался солдат. Конрон вскочил, отбросив кувшин и схватившись за меч, Танзани положил руку на рукоять. Но солдат оказался своим, правда, выглядел очень уж бледно. Оглядев комнату таким диким взором, что все невольно попятились, он махнул рукой.

— Милорд… там… ужас что… они…

— Что?

— Прошу вас за мной… идемте…

Володя переглянулся с Конроном и Танзани и кивнул:

— Веди.

Солдат выскочил, словно за ним гналась сотня убийц, и понесся по коридору. Толпу, собравшуюся чуть далыце они увидели издалека. Причем толпу из своих солдат. Шума драки слышно не было… Более того, стояла очень уж неестественная тишина.

— Расступитесь! — рявкнул граф Танзани.

Солдаты оглянулись и тут же поспешно отпрянули к стенам, тишина мгновенно нарушилась. Володя вошел в комнату первым и замер, задохнувшись… Пошатнулся и, если бы не поддержка Конрона, рухнул бы на пол прямо здесь.

— Кто?! — прохрипел он.

— Они сами, милорд, — испуганно промямлил один из солдат. — Когда мы ворвались, они сражались друг с другом… Кто-то защищал…

Володя прикрыл глаза, но картина, увиденная им, не пропала и после этого. Трупы… женщины, дети… все лежали вповалку. Эмоции снова отключились, и мозг анализировал картину как компьютер. Не надо было чужих слов, чтобы понять, что произошло. Свои убивали своих… тех, кто не мог защищаться. Чтобы не достались врагу… такое вот извращенное чувство собственности…

Володя отвернулся и вышел. Как добрался до выхода, не помнил, но на улице его вывернуло наизнанку. Его рвало даже после того, как в желудке уже ничего не осталось. Рядом опустился Конрон, бледный не меньше своего сеньора.

— Там и графа Иртинского нашли. Похоже, он самолично убил и жену и детей.

— Геббельс недоделанный, — буркнул Володя, вытер рот и с трудом поднялся.

— Что?

— Неважно… Что там еще?

— Да в общем, все. Некоторые, судя по всему, пытались оказать сопротивление, но…

— Не может же быть, чтобы они абсолютно все были чокнутыми…

— Не все. — Володя обернулся. Чуть в стороне, прислонившись к стене дома, стоял хмурый граф Танзани. — Но граф окружил себя действительно преданными людьми, которые пошли за ним даже на это. А когда никого не осталось — они пронзили мечами себя.

Володя хотел что-то ответить, но понял, что заговорить просто не сможет, словно кто-то сдавил ему горло. Он поднялся и быстро направился куда-то… Конрон вскочил, но был остановлен графом Танзани, который наклонился к нему и что-то прошептал. Тир нахмурился, потом кивнул и отправился следом за князем.

Практически до вечера князь, в отличие от прошлых сражений, не вмешивался ни во что. Стоял на крыше какого-то сарая и наблюдал за происходящим. Солдатам казалось, что он просто присматривает за ними, но Конрон, находящийся рядом, видел, что взгляд Вольдемара какой-то пустой, ничего не выражающий. Даже когда он встал рядом, тот не повернулся к нему.

Офицеры прекрасно знали свои обязанности и уже принялись за наведение порядка в захваченном замке, тем более, как они думали, на виду у командующего. Конрон по-настоящему встревожился, когда стемнело, а князь даже не подумал уходить с крыши. Новоиспеченный граф уже хотел было встряхнуть его как следует, чтобы привести в чувство, но Вольдемар вдруг развернулся и отправился вниз, пройдя мимо него, словно не заметив…

Наутро князя в замке найти не смогли. Конрон уже хотел было бить тревогу, но подошедший Танзани его удержал:

— Кажется, я знаю, где князь. Если я не прав, тогда и поднимай людей на поиски, а пока позволь мне попробовать.

— Час. Через час поднимаю солдат.

Граф усмехнулся и согласно кивнул:

— Вполне хватит.

Как он и предполагал, князь сидел на своем любимом месте у реки, задумчиво глядя куда-то вдаль. Танзани подошел ближе и чуть не отшатнулся, настолько плохо тот выглядел. Неужели его так потрясло это убийство? Он, конечно, странный человек, вечно носящийся со своими идеями о том, что не должны страдать женщины и дети… Впрочем, если верить князю, то его понять вполне можно. Но до сегодняшнего дня граф и не думал, что все настолько серьезно.

Он присел рядом и немного помолчал.

— Так плохо? Полагаю, гадаешь, зачем граф сотворил такое?

Сначала Танзани подумал, что Вольдемар его слов просто не расслышал, поскольку никак на них не отреагировал. Потом князь медленно повернул голову. Сообразив, что другой реакции не дождется, граф продолжил:

— Всегда полагал графа немного чокнутым, с его убеждением, что нынешние люди разбалованные и ни на что не годные неженки. Любил он поговорить о прошедших временах, когда, по его представлению, жили настоящие герои и когда все, и жены и дети, сражались с врагом… делили и победы, и поражения. Как жены, чтобы не попасть в плен к врагу, убивали себя и своих детей…

— Высшая доблесть? В этом? — Слова звучали глухо, но Танзани был рад и такой реакции.

— Ну, это в сагах так воспевалось… Идеал доблести воина, идеал доблести жены воина… Граф все это воспринимал очень серьезно. Сам спал на деревянной лежанке, укрытой только дерюгой… — Он вдруг хмыкнул. — У нас долго гадали, как он на таком ложе с женой… Тут он, похоже, жене не доверился, решил сам все сделать… согласно тому, как о героях в сагах сказывают. Может, считал, что так и должно быть у настоящего воина…

Ненадолго воцарилась тишина. Граф поднял голову и… во взгляде Вольдемара была такая боль, что он почувствовал ее чуть ли не физически.

— Почему я не могу заплакать, граф? После гибели родителей я разучился что-либо чувствовать, но научился хорошо чувства имитировать. Аливия снова научила меня смеяться и грустить… но плакать я так и не научился — даже когда очень хочется… не могу, и все.

Граф откинулся на траву и уставился в небо.

— Дураки сказали бы, что мужчины не плачут. Совсем идиоты тебе позавидовали бы. Я тебе помочь не могу. Ты не виноват в том, что произошло. Даже я, зная графа, не мог предвидеть, что он сотворит такое.

— Спасибо… Я скоро буду в норме… как обычно.

Граф поднялся и хлопнул Володю по плечу.

— Скорее — тебя все ждут. У нас еще много неоконченных дел. Герцог Торенды не может позволить себе переживать о прошедшем.